Поставьте на черное - Лев Гурский Страница 23

– С удовольствием, – сказал я и отправился к окошечку за заветной бумаженцией.

Между неказистой дверкой бюро пропусков и внушительной парадной дверью Госкомитета по печати и информации расстояние всего в сотню метров, однако эти метры я преодолел сегодня не без приключений. Буквально у входа меня настиг шум мотора. Я инстинктивно отпрыгнул в глубь тротуара – и вовремя: дурак-шофер новенькой «Скорой помощи», пытаясь припарковаться поближе, частично въехал на тротуар. Вот олух! Будь у меня реакция чуть похуже, я бы вместо Госкомпечати мигом отправился в приемный покой. Возможно, на том же самом микроавтобусе с красным крестом. По принципу: одной рукой лечим, другой калечим. Неискоренимый закон советской медицины.

– Козел! – Я погрозил кулаком безрукому водиле этой медицинской колымаги, который в ответ сделал вид, будто слова мои и мой кулак относятся к кому-то другому. Даже стал озираться: мол, кого это тут носатый крендель козлом обозвал? Очень интересно! От такого нахальства я даже несколько опешил и с огромным трудом подавил в себе желание влезть в кабину «Скорой помощи» и популярно объяснить этому поскребышу Минздрава, какого именно козла-шофера я имел в виду. К сожалению, такая лекция отняла бы у меня, как минимум, минут пятнадцать, а то и все двадцать. Поэтому я отложил вендетту до более удобного случая, оправил пиджак и чинно, как подобает ответственному сотруднику Госкомприроды, вошел в парадную дверь Госкомпечати. Госкомитет госкомитету – друг, товарищ и брат. Если не верите, спросите у Штерна.

Сонный милиционер равнодушно глянул на мою бумажку и, посторонившись, пропустил меня к лифту. Возле лифта располагалась книготорговая точка, работавшая, по идее, с восьми утра. Однако здешняя лоточница не принадлежала к числу «жаворонков» и потому длинный стол, для книг предназначенный, был уныл и пуст, как душа коньковского рэкетира. Оставалась, правда, небольшая надежда, что на обратном пути я все же застану хмурую очкастенькую пигалицу при исполнении ее торговых обязанностей: книги здесь были гораздо дешевле, чем в целом по Москве. Разумная льгота для тех, кто ведает печатным делом всея Руси. И не очень обременительная для государства – все равно тутошняя публика принадлежит к числу чукчей-нечитателей. Лоток и держится в основном за счет посетителей вроде вашего покорного слуги.

Я вошел в кабину лифта и надавил на кнопку с цифрой «шесть». Если бы в кабине со мной находился еще кто-нибудь, я поднялся бы сначала на четвертый, а два пролета преодолел пешком. Для конспирации. На шестом этаже, слева от лестницы, располагалась неприметная дверь с кодовым замком и угрожающей табличкой «Посторонним вход воспрещен!». Надпись на табличке успела порядочно выцвесть, но замок был в полной исправности: не лаял, не кусал, а в дом не пускал. Как и год назад, и все пять лет назад, во времена ныне покойного министра Полуэктова. Но я-то код знал и вошел.

– Здрасьте, Як-Семеныч, – приветливо сказал мне компьютерный юноша в сизой ковбойке, только на мгновение оторвавшись от терминала. На экране вспыхивали взрывы, лилась кровь, мальчик за дисплеем при помощи только двух клавиш уничтожал всех своих врагов.

– Салют, Михаил, – ответил я с начальственной фамильярностью в голосе. – Я смотрю, ты все играешь. Как ни зайду к вам, у тебя очередная «стрелялка»…

– Так ведь скучно, Як-Семеныч, – пробормотал компьютерный Михаил, разнося в клочки очередного экранного монстрика. – Дел на копейку, а сиди здесь от звонка до звонка.

– Тогда ладно, пока поиграй. Разрешаю, – я сел на свободный стул, включил еще один компьютер и, пока тот нагревался, приходил в рабочее состояние и искал нужный мне файл, я уже в который раз мысленно возблагодарил хитроумного Полуэктова, царство ему небесное.

О подлинной роли этой комнаты на шестом этаже я сам узнал примерно с полгода назад по чистой случайности, а многие, убежден, не знают о ней до сих пор. Уже позже, по косвенным данным, я примерно реконструировал историю возникновения этой пещеры Аладдина. Полуэктов, самый первый министр печати Свободной России, хотел знать побольше и умел за это платить. Он справедливо рассудил, что раз уж в России новые издательства плодятся, как опята, и останавливать их размножение бессмысленно, то министерство должно, по крайней мере, быть в курсе издательских дел и ненавязчиво контролировать то, что контролю еще лоддается. В ту пору отношения наши с Америкой поминали период первой и особенно пылкой влюбленности после долгих заморозков. И поэтому в обход «поправки Джексона-Вэника» Полуэктов получил для нужд демократической России новейшее компьютерное оборудование, а у «Пингвина» купил, не торгуясь, информационно-поисковую систему, которую сами же американцы русифицировали за отдельные деньги. Как я понял, все эти манипуляции были почти наверняка министерской самодеятельностью, ни с кем не согласованной. Да, Полуэктов был не такой дурак, чтобы согласовывать с Верховным Советом или даже самим его председателем факт закупки явно цэрэушных компьютерных разработок. Почти наверняка министр проводил финансирование этого проекта под каким-нибудь нейтральным прикрытием и в этом преуспел. Сильно подозреваю, что ни Служба ПБ, ни МВД и ФСБ, ни один из последующих начальников Госкомпечати и даже теперешний сотрудник проекта Миша до конца не догадываются: умные машины хранят в своей необъятной памяти не что-нибудь, а свод постоянно пополняемых электронных досье. Грубо говоря, американская система на шестом этаже особняка Госкомпечати тихонько шпионит за всеми российскими издательствами и копит полученные отовсюду данные на отдельных файлах. Время от времени здешний Миша, почесываясь, собирает вершки для очередных квартальных министерских отчетов, но вот корешками после Полуэктова никто, по-моему, не интересуется. Кроме Штерна, понятное дело.

Мой компьютер проиграл первые такты «Турецкого марша», давая мне понять, что досье «Тетриса» найдено. Великолепно! Знай генерал-полковник Сухарев об этом фокусе, он не стал бы тревожить Якова Семеновича Штерна и сам бы получил необходимые данные. Однако Яков Семенович не собирается делиться своими секретами с первым встречным. В конце XX века вся необходимая тебе информация уже кем-то и для чего-то собрана. И мастерство частного детектива в том и заключается, чтобы знать, откуда эту самую информацию можно зачерпнуть. Пусть генерал-полковник воображает, что я сейчас сижу под окнами «Тетриса» и слежу за ним в подзорную трубу или, допустим, роюсь в «тетрисовской» урне. Главное ведь – результат, верно? Верно. Я стал неторопливо просматривать файл, про себя отмечая, что я тут уже знал, а что было новенького. По всем данным выходило, что издательство господ Терехова, Трифонова и Искандерова было заведением относительно чистым – то есть не грязнее других. Может быть тут и впрямь отмывались деньги, но делалось это через солидных посредников, прилично и, пожалуй, не смогло бы бросить тень на автора «Воспоминаний Президента». Единственное, что меня темного смутило, – так это адрес издательства: судя по учредительным документам, офис «Тетриса» располагался где-то на улице Радио, дом 5-а. Я плохо знал улицу Радио и не помнил, чтобы там имело место хоть что-то похожее на книжное издательство. Ладно, это легко проверить сегодня же. А пока…

– Мишель, – требовательным голосом скомандовал я компьютерному юноше. – Распечатай-ка мне вот этот файл на принтере, да бумагу возьми получше…