Шпионы и все остальные - Данил Корецкий Страница 23

Капитан вздохнул:

– Какой ты весь правильный! Даже подозрительно.

Когда Леший ушел, Комаров еще какое-то время вышагивал по кабинету. Вспомнил про чайник, включил. «Марлы, – подумал он. – Почему марлы? Они сами себя так зовут, что ли? Какие-то мутанты, уроды… Значит, у них есть свой язык? И даже письменность, быть может?»

Впрочем, это значения не имело. Он знал, что Леший вряд ли позвонит. Это он тоже увидел по глазам. Упертый парень! Судя по одежде и речи, социальный статус невысокий, но в себе абсолютно уверен.

«Я тоже упертый, – подумал Комаров. – И статус у меня тоже невысокий. И вообще, у нас много общего…»

Скоро уже должен был прийти следующий вызванный. А он все думал об ушедшем. Непонятно, всерьез Леший об этих марлах говорил? Точнее, когда говорил, вроде ясно, что всерьез. А сейчас, когда сидишь один в своем кабинете и хлебаешь чай из пакетика за обшарпанным столом, кажется: да как такое возможно? Вот в бомжей, которые живут в коллекторах, возле труб греются, поверить легче. Потому что их много раз видел и задерживал, для них закон имеется: убил, украл – «кам ту ми», как говорится, получи, что полагается. А вот если это какой-то неизвестный науке марл? Кто он вообще – человек или зверь? Каков его, так сказать, правовой статус?.. Сплошной туман!

Но тогда, десять лет назад, Комаров и в самом деле видел что-то нечеловеческое. В этом-то все и дело.

Капитан вздохнул. Хороший парень этот Леший. Скупщика Веренеева сразу вспомнил. Только объяснил плохо: пара серебряных монет, колечко, то ли там, то ли в другом месте, да давно было… А почему тогда запомнил? И почему скупщик записал его телефон? Непонятно! Так же, как с марлами… Только марлы по уголовному делу не проходят, а неизвестные сбытчики золота проходят. И марлов проверить нельзя, а людей – можно.

Он придвинул клавиатуру компьютера и напечатал задание:

«Прошу произвести установку на Синцова Алексея Ивановича…»

В дверь постучали. Вошел худой, высокий человек лет пятидесяти. Он был заметно испуган.

– Здравствуйте… Колбасин моя фамилия. Мне вот повестку прислали…

– Проходите, господин Колбасин. Вы золото в скупку сдавали? – привычно начал очередной опрос капитан Комаров.

Через неделю поступили установки на Синцова и Рудина. Практически одинаковые, будто написанные под копирку.

«Синцов Алексей – офицер российской армии, участник боевых действий, после демобилизации постоянной работы не имел, на общественных началах сотрудничал с городской службой спасения, потом поступил на завод п/я 403, где несколько лет проработал в должности старшего смены ВОХР, уволен по собственному желанию, в настоящее время не работает, проживает в гражданском браке с Полиной Герасимовой в съемной квартире по адресу… Прописан в ранее занимаемой квартире по адресу… Выраженного круга общения не имеет. Связей, представляющих оперативный интерес, не имеет. Компрматериалами на него органы внутренних дел, наркоконтроля, ФСБ и таможни не располагают…»

«Рудин Леонид Сергеевич – после службы в армии возглавлял клуб диггеров, работал в МЧС, затем поступил на завод п/я 403 на должность стрелка ВОХР, уволен по собственному желанию, не работает, не женат, проживает по адресу… В прошлом году попал в тяжелую автомобильную катастрофу, чудом остался в живых. Выраженного круга общения не имеет. Связей, представляющих оперативный интерес, не имеет. Компрматериалами на него органы внутренних дел, наркоконтроля, ФСБ и таможни не располагают…»

– Да-а-а… – Комаров вздохнул.

Один попал в катастрофу, другой не попадал. Зато оба – специалисты по подземельям, а главное – оба работали на одном и том же заводе и в одном подразделении. Как же они могут друг друга не знать? Но почему тогда Синцов не признался? И что это за завод такой – «почтовый ящик 403»?

Капитан позвонил в ОБЭП [2], в контроль за потребительским рынком, во вневедомственную охрану. Никто его насчет этого завода не просветил: «Это же „ящик“, а мы военку не обслуживаем…»

Тогда он вышел в коридор и зашел в кабинет к Чуприленко. Несмотря на свое косноязычие, он был хорошо и всесторонне информирован.

– Слышь, Игорек, ты все знаешь. А про завод «почтовый ящик 403» слышал?

Опер подскочил на месте, оглянулся. Лицо его налилось кровью, даже лысина покраснела. И обычная невозмутимость исчезла начисто.

– Ты что орешь, бздыть?! Служить надоело? Или вообще…

– Да ты что? Что я такого спросил? – растерялся Комаров.

– Да то! Это эфэсбэшная «крыша», вот что, – прошипел майор. – Они оформляют там своих засекреченных сотрудников. Только я тебе ничего не говорил!

Осмысливая услышанное, Комаров направился к себе в кабинет.

– Интересная компания, Синцов и Рудин! – буркнул он себе под нос.

Рыжий прапорщик спецсклада послал Пальца на три веселых буквы, чуть ли не пригрозил написать рапорт. Хорошо, что не написал. Бывший сотрудник спецподразделения «Тоннель» старший лейтенант запаса Пыльченко считал, что в этом ему повезло. Но как быть с другим? Рыскать по торговым точкам?

Есть магазины с экзотическими названиями – «Геострой Маркет», «Технический Экстаз», «Гуру-Спорт», «Гуру-Экстрим» и некоторые другие. Можно пойти туда. Можно купить, скажем, цифровой многоканальный газоанализатор. Инфракрасный фонарь. Сканер пустот. Можно купить очки ночного видения – хотя это будут очень громоздкие и неудобные очки типа «рачий глаз», а прилагающуюся к ним маску придется или капитально перешивать, или просто выбросить.

Что-то купить можно. Правда, стоить это будет дорого.

Но что-то купить нельзя. Потому что нет таких магазинов. Например, сверхкомпактный автоген рюкзачного типа для резки твердых сплавов. Армейские ИК-очки для спецподразделений. Оружие, наконец. Ты ищешь выходы на нужных людей. Людей, которые могут продать тебе нужную вещь. Практически любую вещь.

В Москве таких людей немало.

Твой сосед по лестничной площадке как раз знает одного сварщика, который сам, практически на коленках, сладил газовый резак. Но там, правда, баллоны по 40 килограммов. Нормальные баллоны, уверен сосед. «А тебе какие нужны-то? Со спичечный коробок? Чтобы в кармане носить? Зачем тебе это вообще?»

Вот то-то и оно. Зачем.

Есть местный «авторитет» районного масштаба, некий Чира. У Чиры есть выходы на серьезных кентов, специалистов по сейфам. Кенты должны рубить в автогенах. Они сидят в «Сочинском Дворике», тянут водочку под шашлычок, ковыряют пальцами в зубах, смотрят в потолок. «Чево-чево? А на х…я козе баян? А кто тя прислал?»

Нет, общаться с ними нет никакого желания.