Джекпот для лоха - Данил Корецкий Страница 23

– Ты что, дорогой, в столбняк впал? По рукам, спрашиваю? – в голосе Акопяна уже начинало вибрировать раздражение.

Андрей вытер о джинсы вспотевшие ладони и кивнул:

– Да, по рукам. Что писать?

Быстро и по-деловому чётко Акопян обошёл стол, положил перед Говоровым бланк доверенности и хотел было подать тому тяжёлую паркеровскую ручку, но, брезгливо глянув на Андрея, передумал и спросил:

– Ручка есть?

– Да, конечно, – суетливо ответил он и, вскочив, кинулся к прикроватной тумбочке.

– Заполни внимательно и подпиши так же, как в паспорте. Туалет где?

– Рядом с входной дверью, – Говоров кинулся показать, но Акопян, ткнув пальцем в доверенность на столе, остановил его.

– Сам найду, пиши быстрей, – защёлкнул замочек на кейсе и вышел.

Андрей сел за стол и прочитал распечатанный на принтере бланк. Ему предстояло доверить Акопяну Ашоту Степановичу голосовать своим пакетом акций на общих собраниях акционеров завода «Сельхозмаш». На удивление, этот текст успокоил Андрея: какая ему разница! Возня вокруг завода совершенно не интересует его: это совсем другой уровень жизни. Хотя всё же интересно, сколько бы дал «джинн» за акции, но спрашивать больше не решился.

Андрей придвинул к себе деньги и внимательно заполнил доверенность.

Акопян вошёл в комнату, вытирая руки клетчатым платком.

– Готово?

– Да-да, только тут про пакет акций…

– Не ломай себе голову и не задавай лишние вопросы! Я же не спрашиваю у тебя, что ты будешь делать с такими деньжищами, – с хитрым прищуром сказал Акопян. – Всё! Паспорт ты уже потерял!

Он просмотрел заполненную доверенность, сравнил данные паспорта, подпись, одобрительно покивал. Открыл кейс, аккуратно положил паспорт и доверенность в отделение для документов, потом, после секундного сомнения, убрал обратно бутылку водки со стола.

– Всё равно не пьёшь, дорогой, – с усмешкой сказал он. – Провожать не надо. Будь здоров, дыши глубже!

После ухода Акопяна Андрей не сразу смог подняться из-за стола – вроде всё уже случилось, пачка купюр лежала перед ним на столе, и можно было бы бежать за покупками…

Он сидел за столом, мерно покачиваясь, как в молитве, тёр небритые щёки сухими ладонями, думал и всё не мог ответить самому себе на вопрос: зачем продал паспорт, если увесистые связки акций «Сельхозмаша» лежали в чулане, в сумках под старыми вещами? Он действительно собирал их, как марки в детстве: выигрывал в домино и дурака, менял на талоны и сигареты, не брезговал вытаскивать из мусорных баков. Другие рабочие удивлялись его чудачеству и вечным рассказам про облигации 1947 года, многие специально приносили и отдавали ему эти никчемные бумажки, которые все равно собирались выбросить. А он, как Шейлок, раскладывал их по пыльным сумкам. Потому что знал: ценные бумаги могут превратиться в настоящие деньги! И сейчас время такого превращения не пришло: этот ушлый «джинн» хочет купить его сокровища, как ненужный мусор – за бутылку водки или несколько стотысячных бумажек – вон у него целые пачки…. Значит, надо ждать!

В общем, договорился с самим собой Говор довольно быстро: акции-то, они, как у Винни-Пуха с мёдом: только были, вот уже и нет, и будут ли когда ещё – кто ж знает. Зачем отдавать чужому, даже если он и джинн? Вдруг пригодятся?

Паспорт? Сто тысяч – и снова здесь! Важно, что удалось заработать.

Через одну-две недели после получения нового паспорта Андрей вообще практически перестал вспоминать об этой выгодной сделке.

* * *

Заказ был мутным. Исполнители получили свой гонорар и взялись за дело. Но от этого менее мутным он не стал.

– Не нравится мне все это, – сказал Шрек. – Кого валить, где их лежки, где фотки? Сплошной блудняк!

Блондин вздохнул:

– Рекомендация Бескозырки. Сказал: заказ от очень авторитетного пацана пришел. Иначе бы не взял. А так – будем работать!

– Так валить кого?!

– А любого из этих. Кто попадется!

Раз старший сказал – других вариантов нет. В криминальных кругах демократии еще меньше, чем на общем собрании «Сельхозмаша», а дискуссии не приветствуются. Засадят «маслину» в лобешник или перо под ребро – и дело с концом! Поэтому Шрек только кивнул. Но позволил себе произнести:

– Все равно мутное дело!

По ментовским связям Шрек выяснил, что машины с нужными номерами паркуются в самом центре, напротив городской администрации, у небольшого аккуратного особнячка, в котором приезжие открыли свой офис. Потом пять дней Блондин в серой «десятке» и Шрек в своей белой «Ауди-80» вели наблюдение за «объектами»: где живут, куда ездят отдыхать, где проводят время. Они определили, кто среди них главный, и сосредоточили внимание на Семене Борисовиче. Каждый день Храмцов с коллегами или без, но обязательно с охраной, ездил на левый берег Дона обедать в «Адмиральский причал». У каждого есть свои слабости, а он любил жаренное на углях мясо, донскую уху и фаршированного леща по-казачьи.

Это была опасная слабость. Не из-за угрозы желудку: мировая криминальная хроника наглядно подтверждает, что все убийства боссов мафии облегчались их пристрастием к определенному месту – ресторану, парикмахерской, дому одной и той же любовницы. Те, что не привязывались к одной точке, прожили дольше. Правда, справедливости ради надо сказать, что не надолго.

Киллеры стали планировать операцию. Они облюбовали место, где дорога от «Адмиральского причала» выходила на Левобережное шоссе. При выезде на трассу скорость приходилось сбрасывать любому, даже самому лихому водиле, вокруг кусты, днем народу немного… И уходить есть куда по четырем направлениям: в город хоть через Южный мост, хоть через Аксайский или на юг – по Южному или Аксайскому шоссе. Правда, там есть КПП ГАИ, но не перекроют же они за полчаса сразу все направления! А перекроют – тем хуже для них: в таких случаях никто не останавливается и документов не предъявляет, валят патрульных – и уходят!

Блондин лично угнал неприметную потрепанную «Волгу», так как «шестеркам» – пособникам и угонщикам-профессионалам он в таких случаях не доверял. Проводили «объект» в кабак – тот ехал с машиной сопровождения, и затаились на развилке, в кустах. Время шло медленно, вязко…

Семен Борисович обедал долго и, наверное, вкусно.

– Интересное дело: сейчас нажрется, а переварить не успеет! – сказал Шрек. По выработанной привычке он никогда не ел перед опасной акцией.

Блондин ничего не ответил ввиду очевидности ситуации. Он вообще был немногословен.

Наконец, почти через два часа, на дорожке показались два черных «Гелендвагена». Никто не знал, в каком находится цель, к тому же следовало предотвратить ответный огонь, поэтому обе машины были обречены. «Торпеды» вылезли из «Волги» и рассредоточились.

Когда мягко покачивающиеся на выбоинах джипы приблизились, Блондин открыл огонь из автомата. Стрелял он профессионально: очередь поперек лобового стекла, очередь по боковым, затем перенос огня на вторую машину – по лобовому, по боковым…