Глухая пора листопада - Михаил Март Страница 23

Допустим, на моей стороне есть фактор неожиданности. Она не ждет удара в спину. Но меня очень смущал ее прихвостень, некий Герман Садовский. Этот человек всегда начеку. Не с моим опытом тягаться с ним силами. Тут нужен совершенно неординарный ход. Я знал, что Садовский принимает участие в наших экспериментах. Но мы с ним не сталкивались. Он работал с женами жертв и получал наличные из их рук. Инструктировал его лично Гальперин. Первое и главное правило: чтобы победить врага, его надо знать лучше, чем себя. И я занялся господином Садовским.

Таня отложила дневник в сторону. Она помнила тот день, когда Оксана застукала их у себя дома. На следующий день она решила поговорить с бывшей любовницей Андрея.

Дома ее не застала, но удивительно, что входная дверь оказалась не запертой. Таня вошла в квартиру. Тут ничего не изменилось. Все на своих местах. Вот только портсигар Андрея лежал на обеденном столе. Забыл? Вчера она его видела в спальне. На столе остались тарелки, остатки еды и вино. Возле одной из тарелок лежало расписание поездов. Возможно, Андрей дождался Оксану и они о чем-то еще говорили. Она же могла выдать его жене.

Таня поехала на вокзал, прихватив визитку Оксаны. Кассирша оказалась очень любезной. Просмотрела корешки билетов и сказала:

– Оксана Лебеда уехала в Москву вчерашним восьмичасовым поездом. Вагон седьмой, место тридцать первое. Поезд Новосибирск – Москва. В столицу прибывает сегодня в семнадцать тридцать.

Таня тут же позвонила в Москву своей подруге:

– Машенька, у меня огромная просьба. Встреть поезд Новосибирск – Москва. Прибывает в семнадцать тридцать. Ты успеешь. Вагон седьмой, место тридцать первое. Даму зовут Оксана Лебеда. Высокая красивая брюнетка лет тридцати пяти. Спроси ее, готова ли она поговорить с подружкой Андрея. То есть со мной. Если да, то я приеду в Москву. Пусть назначит встречу или оставит номер, по которому ей можно перезвонить. Свой мобильник она забыла у себя дома.

Подруга выполнила просьбу. Но ее ответ был ошеломляющим. Пассажирка вагона номер семь Оксана Лебеда умерла в пути от сердечного приступа. Труп сняли с поезда в Ярославле.

С Андреем Таня заговорила об Оксане через полгода. Она прикинулась, будто ничего не знает о смерти женщины, но Андрей сам об этом сказал:

– Погубила себя, дура.

– Это как же?

– Решила сдать меня жене. Рассказала, что застала меня с девчонкой в своей постели. Лена ей не поверила. За домом Оксаны следили. Ты пришла позже меня, а ушла раньше. Со мной тебя не видели. И что за бред? Я с кем-то в постели Оксаны! Ясно, что она себя прикрывает. Жена предупреждала ее, что с ней будет, если Оксана продолжит встречаться со мной. Лена отправила секретаршу в Москву в командировку с мелкими поручениями. Но Оксана в Москве так и не появилась. С тех пор о ней никто не слышал. Сработал тот яд, о котором говорила Оксана. В одном она права: я женился на ведьме, и участь наша будет ужасной, если ее не опередить.

– Ты решил убить жену?

– Я хочу, чтобы мы были счастливы и жили долго. А если на земле одним оборотнем будет меньше, то никто этого не заметит, а другие скажут спасибо за спасенную им жизнь.

Таня почувствовала, как стала соучастницей заговора. Но отговаривать Андрея не стала. Если он принял решение, то назад не повернет.

Андрея ждал новый сюрприз. Приехали трое неизвестных с портфелями: двое мужчин и женщина. Люди отчужденные. Обычно с такими за один стол не садятся.

Ильин встал.

– Вот, Андрей Ефимович, познакомьтесь. Перед вами эксперт судебно-медицинских молекулярно-генетических исследований Михаил Львович Скобейников и эксперт антропохимик Антонина Валентиновна Горюшина.

Третьего он не представил. Человек пожилой, седовласый и очень обаятельный. Андрей решил, что это психолог или, хуже того, психиатр. Он и с этими людьми имел дело. Правда, в далеком детстве.

– Я думаю, мы не будем делать вступительных речей, а сразу перейдем к делу. Андрей Ефимович доктор наук. Химик. Он вас поймет с полуслова, а если мне понадобятся пояснения, то я спрошу.

Гости устроились за столом.

– Колбочку, найденную в сумочке Елены Подрезковой, мы практически расшифровали. Этот состав может имитировать смерть, – деловым тоном говорила женщина. – Раствор под номером девятьсот семь при огромном количестве нейролептиков, таких, как допамин и галоперидол, может вызвать каталепсию – полное обездвижение, потерю пульса и дыхания. Человек может продержаться в таком состоянии сутки. Дальше от нехватки кислорода начнет умирать мозг и спасти человека не удастся. Мы думаем, этот процесс можно остановить. Потребуется адреналин и еще пять-шесть стимуляторов. Во всем этом деле есть только один недостаток. Предназолин останется в крови. Его можно обнаружить, и он даст повод считать смерть отравлением. Теперь мы вспомним случай с одним из пациентов, не будем называть его фамилию, которого таким методом вынудили заплатить миллион долларов. Он подал заявление в прокуратуру. Там не серьезно отнеслись к жалобе, и письмо переслали нам. Деньги с него требовали за приобретение картины Рубенса. Картины он не получил, деньги отдал, но главное, что он описал симптомы и чудодейственное оживление. Ему сделали прямой укол в сердце, и он пришел в себя. Что еще важно, все это время он был в сознании, но ни одна мышца не работала. Речь идет о гениальной афере, с помощью которой можно изымать деньги. Его предупредили о возможных последствиях. Если заговорит, ему опять накапают раствор в чай или вино, но откачивать не будут. Причем аферисты не отнимают у людей все. Не больше четверти капитала. И еще. Все жертвы коллекционировали картины. Так что в противоядие мы тоже верим. И теперь этому письму можно поверить.

– У вас есть на то серьезные основания? – спросил Ильин.

Ответила женщина:

– Конечно. Вы же сами дали нам раствор для изучения. Будь у нас противоядие, мы бы его испытали. Даже я согласилась бы на такой опыт. Мы можем утверждать, что Елена Подрезкова его выпила. Обездвиженность наступила приблизительно через два часа. Она переоделась и приняла нужную позу. Но не учла одного обстоятельства. Подвенечное платье было слишком тесным, а через два часа после начала действия препарата ее прошиб пот. Все окна в доме были закрыты. Вот только сделать она уже ничего не могла. Мы нашли на подкладке платья следы раствора, вышедшие с по€том. Этого создатели мертвой воды не учли. Так что, если Подрезкова выпила раствор сегодня, она еще жива, даже без укола «живой воды».

Ильин повернулся к Андрею:

– Ну а вы что скажете?

Он усмехнулся:

– Извините, но ни в живую, ни в мертвую воду я не верю. Это хорошо звучит в сказках. В чудеса химии я верю. Но только после убедительных опытов. Я тут подумал о Рубенсе. У моей жены много альбомов и каталогов фламандских художников, но еще я видел у нее альбом с любительскими фотографиями. Стена обычной квартиры увешана богатыми рамами с картинами старых голландцев. А потом снимки каждой картины по отдельности. Совпадение?