Гавайская история - Надя Лоули Страница 23

Нынче она рассказала мужу о том, что вроде бы на побережье появились русские. Он подбодрил ее: «Конечно, сходи, дорогая, развеешься немного». И Ветка решила отправиться на разведку.

Тропический день был недолгим, после шести вечера мгновенно темнело, хоть глаза выколи! У Ветки иногда возникало ощущение, что кто-то там, за горизонтом, щелкал выключателем, и солнце гасло, словно лампочка. Поэтому лучше было идти сейчас, не дожидаясь, когда схлынет жара. Все равно до возвращения мужа заняться ей было нечем.

Они со Стивом проживали в крупном по здешним меркам городе Ваилуа, неофициальной столице острова, где находились и аэропорт, и административный центр. До Капаа, курортного поселка с многочисленными ресторанами и бесконечной цепочкой отелей вдоль океана, было минут пятнадцать-двадцать неспешным ходом.

Светлана нахлобучила панаму с полями в виде лепестков ромашки и с желтой тульей.

«Лютики-цветочки у меня в садочке…» — пропела она, насмешливо глядя на себя в зеркало. Прикрыв плечи легким шарфом (стоит пару раз обгореть — и живо научишься мерам предосторожности), Ветка вышла на прогулочную дорожку, пролегающую вдоль океана. Этот извилистый путь соединял гостиничные пляжи и был самым популярным маршрутом у местных жителей и туристов, наводнявших остров.

Ветка никак не могла привыкнуть к сказочно красивому пейзажу — океан раскинулся перед ней во всем великолепии. Невозможно привыкнуть к такой красоте! Изумрудно-синяя гладь с бурлящей белой пеной, как в гигантской вазе с молочным коктейлем, расстилалась до самого горизонта. Просто дух захватывало!

Волны упорно атаковали берег, докатываясь почти до насыпной дороги. «Прилив!» — обрадовалась Ветка и, сбросив босоножки, спустилась к самой воде. Барб заливисто залаял, он не любил, когда хозяйка входила в океан. Ведь сам он побаивался воды.

Ветка махнула ему рукой: «Иди же сюда, дуралей!»

Барб, с трудом переборов страх, приблизился к любимой хозяйке, виляя хвостом. «Видишь, как я тебе верен? — казалось, было написано на его забавной мордочке. — За тобой хоть в огонь, хоть в воду!»

Так, подгоняемые волнами, они незаметно добрели до Капаа.

А вот и тот самый забор! Ветка обошла вокруг заграждения и увидела вагончик, возле которого стояла группа мужчин. Она прислушалась. Говорили по-английски. «Ну вот, зря тащилась по жаре!» — разочарованно подумала Ветка.

Но раз уж пришла, решила, на всякий случай, расспросить строительных рабочих (чем черт не шутит, вдруг не показалось). Сдвинув на лоб солнечные очки, она подошла поближе:

— Добрый день, господа! — и сама смутилась оттого, как нелепо прозвучало такое обращение — работяги были облачены в заляпанные краской комбинезоны. Наверное, следовало произнести: «Привет, парни!»

Они удивленно повернулись, разглядывая респектабельную молодую женщину в цветочной панаме и с собачкой у ног.

— Привет, красотка! — откликнулись рабочие. Кто-то из группы громко заржал, трудно было окрестить этот грубый смех иначе.

Ветка смутилась, она уже была не рада, что затеяла весь этот сыр-бор.

— Простите, вчера я случайно проходила мимо, мне показалось, что здесь говорили по-русски…

Парни продолжали сверлить ее глазами, один даже присвистнул в знак одобрения: ну и красотка пожаловала.

— Не показалось, мисс…

— Миссис! — поправила его почти сердито Вета и с вызовом вздернула подбородок. Еще не хватало, чтобы к ней начали приставать!

Высокий рыжий парень вежливо кашлянул, решив разрядить ситуацию:

— Миссис, вы совершенно правы. Есть тут у нас два «русака»! — И неожиданно заорал во всю глотку так, что почти оглушил Ветку: — Витя! Саша! Идите сюда, вас ждет красивая девушка!

Ветка недовольно повела плечами и ругнулась про себя: «Вот придурки!»

Потом с любопытством обернулась. Из вагончика вышли два высоких загорелых мужика, с полотенцами, накинутыми на плечи. Они с любопытством посмотрели в их сторону и, переговариваясь между собой, неторопливой походкой, вразвалочку, направились к ним.

Как всегда, после рождественских праздников Ирка собиралась в Москву. В их семье уже стало традицией отмечать Новый год в России, и даже рождение дочери не заставило их отказаться от этой привычки.

Маленькой Бель, которую Ирка называла Белочкой, исполнилось полтора года.

Господи, как летит время! Она вспомнила, как, вернувшись два года назад из Москвы, сообщила Ванечке, что ждет ребенка, и как он, одуревший от счастья, всю беременность носил ее на руках! Теперь он так же носит на руках свою маленькую Бель — Изабель Ван дер Хаальс, по полной программе! Это вам не Изабелла Ивановна Худякова! Хотя Ирка не возражала бы, если бы дочь назвали, например, Дашей.

Говорила с ней Ирка только по-русски. Пусть знает свои российские корни! И дело даже не в том, что Иркин голландский был далек от совершенства (выучила все же, жизнь заставила!). Просто Ирина хотела жить в Москве. Город менялся на глазах, становился действительно европейской столицей. Поэтому и квартиру было решено не продавать! Центр столицы — раз, сталинская постройка — два, и, наконец, вокруг масса офисных зданий, этакий московский Сити, совсем рядом Международный торговый центр! Скажи кому пятнадцать лет назад, что все так обернется!

Ирка прислушалась: спит, моя сладкая! Она осторожно затворила дверь детской, на цыпочках прошла в спальню и раскрыла шкаф — пора было складывать вещи.

Когда раздался телефонный звонок, Ирка ругнулась: вот ведь кому-то приспичило, ребенок только заснул!

Она спустилась в кухню, чтобы можно было спокойно разговаривать, а не шептаться. Но, услышав знакомый голос, радостно завопила на весь дом, забыв про спящего ребенка:

— Ой, Розочка, мадам Линьяк ты наша! Спасибо, милая! Тебя тоже с наступающим! — Вслушавшись в грустные интонации подруги, она тут же переключилась: — Роза, что случилось? Ты плачешь?

Стив готовился к важному совещанию, первому для него в роли вице-президента компании. Он понимал, как это важно, и тщательно обдумывал свое выступление. Фирма была на подъеме, и служебные обязанности отнимали все больше времени. До сих пор, вспоминая ужасный период, когда он, оставшись без работы, тщетно рассылал резюме по всем мыслимым адресам, Стив испытывал радость, оттого что ныне востребован, более того, порой незаменим. Не так много профессиональных кадров в этой дыре!

Это давало ему моральное удовлетворение. Утром, садясь за руль, он ощущал прилив энергии. Ему не терпелось поскорее оказаться в своем кабинете. Наконец в его жизни наступил такой период, когда можно было положа руку на сердце сказать, что он счастлив: отличная работа, любимая женщина и прекрасный дом (ничуть не хуже, чем в Сан-Франциско!).

Правда, в последнее время жена, похоже, немного не в своей тарелке: редко улыбается, никуда не ходит (даже в спортивный клуб, где у них годовой абонемент). Стив порой отмечал, что Вета плакала. Он вздохнул: надо будет поговорить по душам. Хотя Стив догадывался, в чем дело: социальная невостребованность — несмотря на прекрасное образование и знание языка, Вета не могла найти работу, — одиночество, оторванность от родины. Стив задумался.