Рок пророка. Второе пришествие - Людмила Павленко Страница 23

Актриса вдруг замолчала, затем добавила:

— И его Ларина Татьяна в «Евгении Онегине тоже выходит замуж за генерала. А перед этим убивают поэта. Он всё предвидел. Он всё знал!

Она глубоко вздохнула. Сергей заметил, как она взволнована — словно речь шла о бесконечно близком человеке. Гончарова продолжила:

— Сразу же после его смерти возник слух о существовании тайного архива Пушкина. Он якобы предвидел, что враги России его убьют и надёжно упрятал архив, в котором важные для потомков предсказания.

— Впервые слышу, — удивился Сергей, — вот бы найти этот архив.

— Об этом многие мечтают, — вздохнула Гончарова, — я в том числе.

Они немного помолчали, затем Сергей продолжил размышлять вслух:

— Предположим, — говорил он, — что там, в Америке, в какой-то тайной лаборатории и в самом деле клонировали Иисуса Христа. Что это даёт тайным правителям мира и чем угрожает нам?

— Что даёт? Как и две тысячи лет назад, неограниченную власть над миром. Ну а чем угрожает простым людям… Вы можете себе представить, что начнётся, если объявят о том, что Он пришёл во второй раз?! Сценарий Страшного Суда может включать в себя всё, что угодно! Кого угодно объявляй грешником, еретиком, коли, руби направо и налево. Впрочем, там, вероятно, всё продумано. Примитивной резни наверняка не будет. Тем более что существуют такие виды оружия, о которых мы можем только догадываться — управление климатом, землетрясениями, цунами, всё те же опыты с генетическим материалом животных и человека…

— Слушайте, хватит! — взмолился Сергей Анатольевич, — нагнали страху… Жить не хочется.

— Оттого, что вы закроете глаза и уши, реальность не изменится.

— Так что же делать?!

Их разговор прервал телефонный звонок. Гончарова взяла трубку.

— Да, я — заговорила она с кем-то.

— Да, я гуляла утром в городском саду.

Она бросила быстрый взгляд на своего гостя.

— Какого молодого человека? — спросила она, — никого я не видела. Я не люблю подобных происшествий. Да, я сразу ушла. Ко мне придёте? Но зачем? Я говорю же — ничего не видела. Нет, сейчас неудобно. Я принимаю душ. С меня вода течёт. Я выскочила прямо из под душа к телефону. Ну… я не знаю. Может, через полчасика. Ну, хорошо.

Она бросила трубку.

— Вы спросили, что делать? Бежать! Они нас вычислили. И они не будут ждать полчаса, придут сейчас. Если уже не караулят у подъезда. Хорошо, что у нас домофоны — пока соседей обзвонят, чтобы кто-нибудь дверь им открыл… Хватайте ваши чемоданы — и вперёд! У меня ключ от чердака имеется, мы выйдем через самый дальний подъезд.

Пока Громов укладывал в клетчатую сумку оба чёрных чемоданчика, актриса успела набросить куртку и теперь торопливо рассовывала по карманам документы, записную книжку и деньги. Они вышли на лестничную площадку, Наталья Николаевна заперла свою дверь и, сжимая в руке ключ от чердака, первой устремилась наверх. Они проникли на чердак, и здесь актриса так же тщательно заперла за ними дверь. Они беспрепятственно миновали расстояние, равное целому кварталу, поскольку в старом доме не имелось чердачных перекрытий между подъездами, только толстые вертикальные балки преграждали им путь. Лавируя между ними, они почти бегом достигли конечной цели. На счастье, дверь чердака последнего подъезда не была заперта. Они спустились по лестнице и вышли на улицу.

— Полюбуйтесь, — кивнула Гончарова на свой подъезд.

Там двое крепких молодых людей в кожаных куртках разглядывали номера квартир на панели домофона. Неподалёку стоял чёрный внедорожник с чёрными же тонированными стёклами.

— Вперёд! — скомандовала Гончарова и направилась к арке, ведущей из закрытого двора на улицу Советскую.

— Куда теперь? — спросил Сергей, перебрасывая из руки в руку сумку с «кейсами».

— А к вашей Лизе, — проговорила актриса.

— Нет. Лиза бросила меня, — насупился Сергей.

— А вам не кажется, что Лизу необходимо предупредить? А, может статься, и спасти от рук бандитов.

— Что вы такое говорите? — испугался Сергей.

— А то. Вы их видели? Представились по телефону работниками милиции, а похожи они на милиционеров? И машина похожа на милицейский «газик»? Они спросили, не встречала ли я в горсаду человека лет тридцати пяти. И описали ваши приметы! Вполне возможно, что уже составлен ваш фоторобот. А, значит, до выяснения личности — рукой подать. Узнают фамилию, адрес, не обнаружат вас дома и двинутся прямиком к вашей жене.

— Вы думаете? — растерялся Сергей.

— Да нечего тут думать! Надо действовать!

На маршрутном такси они проехали мост через Волгу и пешком прошли ещё пару кварталов. Закончились многоквартирные дома, потянулись улочки одноэтажных застроек вперемежку с коттеджами, по виду напоминавшими настоящие дворцы.

Лиза жила в маленьком домике за низким забором из штакетника. Это была уютная усадьба с небольшим садиком и огородом. Гончарова и Громов двинулись было напрямик к калитке, когда актриса вдруг схватила своего спутника за руку и увлекла за куст сирени.

— Я слышу голоса! — прошептала она.

Громов раздвинул ветви кустарника и увидел Лизу. Стоя на крылечке, она разговаривала с точно таким же крепким парнем, каких они только что наблюдали у подъезда Гончаровой.

— И сюда добрались! — с досадой произнесла Наталья Николаевна.

— Вы думаете, это они?

— Уверена.

Плечистый человек попрощался с Лизой, забрался в чёрный внедорожник и уехал. Гончарова и Громов выбрались на тропинку и вошли в калитку.

— Ты? — удивилась Лиза, посмотрев на Сергея Анатольевича. И только потом ответила на приветствие Гончаровой.

— Идёмте в сад, в беседку, — сказал Громов и быстро пошёл впереди. Лиза и Наталья Николаевна устремились за ним.

— Что ты сделал, Сергей, что случилось? — на ходу спрашивала Лиза, — тут только что был человек из органов, спрашивал о тебе…

— Прежде всего, — проговорил физик, усаживаясь за столом в беседке, — позволь тебе представить Наталью Николаевну Гончарову. Она актриса.

— Я вас узнала, — улыбнулась Лиза.

— Мы с вашим мужем сегодня познакомились случайно в горсаду при очень странных обстоятельствах, — произнесла Гончарова, пристально вглядываясь в жену своего нового знакомого.

Что-то очень и очень необычное было в ней. «Выражение лица!» — догадалась актриса. Да, таких лиц почти не увидишь теперь. В нём совершенно отсутствовала надменность. Но при этом не было и приниженности. Никаких крайностей. Однако и среднестатистическим это лицо не назовёшь. И именно из-за его выражения. Но что же это, что? Кого напоминает эта девушка? Да, Лиза Громова определённо кого-то напоминала. «Сикстинскую мадонну» Рафаэля! — пришла к выводу Наталья Николаевна. И тотчас поняла, что в выражении её лица показалось таким необычным. Это — кротость. Не забитость, не приниженность, нет! Именно кротость, которую и уловил в своей модели Рафаэль, и перенёс затем на полотно. «Кротость и в самом деле в наше бурное время почти не встречается, — думала Гончарова, — женщины наши наравне с мужчинами вцепляются руками и зубами в эту жизнь, чтобы не упустить ни одного шанса. Они не прячутся за «широкую спину», нет, они и сами кого угодно могут прикрыть и вытащить из любой ситуации, и тащить на себе хоть всю жизнь. Где уж тут взяться кротости, когда надо и «коня на скаку» останавливать, и «в горящую избу» входить, и бизнес делать, и карьеру… Да и детей, в конце-концов, воспитывать. Только вот времени для материнской нежности в подобном сценарии как-то не предусмотрено. Ах, как грустно всё это! Теряется Вечная Женственность. Сходит на нет. А что взамен?!»