Убойная невеста - Вера Воронцова Страница 23

Леонида появилась перед обитателями отеля «в полной боевой раскраске», то есть она наконец-то воспользовалась той косметикой, которую привезла с собой.

Надо сказать, что отношение Леониды к средствам макияжа определялось принципом «свобода маневра». Смысл этого принципа был в том, что каждая женщина, по мнению Леониды, свободно владея искусством «коррекции ошибок природы», должна была пользоваться косметикой «по полной программе» крайне редко, лишь в исключительных случаях, оставляя за собой «свободу маневра» в улучшении собственной внешности. У тех, кто не мог выйти из дома без толстого слоя грима на лице, такой свободы не было: они не могли уже стать еще красивее, они не сумели бы при случае поразить знакомых волшебным преображением своей внешности. А вот те, кто ежедневно не баловал окружающих безупречно сделанным лицом, могли в один прекрасный момент преподнести всем сюрприз.

Такой, например, какой приготовила для обитателей отеля Леонида.

Она возникла в холле одной из последних — прекрасная, как воплощенное сновидение. (Внизу к тому времени уже собрались все, кроме немки, — ученая не могла себе позволить тратить время по пустякам, даже здесь, в этом благодатном краю, в это благодатное время, она продолжала работать: выходя из комнаты, Леонида слышала стук ее машинки.)

И если женщин не обманула техника преображения счастливой невесты (кто не знает, как меняется лицо, стоит только подвести глаза и губы и наложить тональный крем!), то мужчинам явление такой красоты показалось чудом. Сергей не явился исключением — так же, как и прочие, он остолбенел и, открыв рот, любовался появившимся в холле незнакомым, невероятно прелестным существом. И запах… божественный запах наполнил комнату! (Все те же нестареющие «Шанель № 5»!). Словно бы великолепная экзотическая бабочка залетела в холл или вдруг распустился невиданный цветок… Как же он мог раньше не замечать чувственный изгиб капризных губ! (Помада от «Мэйбеллин», контурный карандаш тоном темнее.) Как сияют прозрачные глаза в обрамлении черных ресниц! (Тушь «Мэйбеллин», контурный карандаш…) А кожа — нежная, бархатистая, без единой морщинки или прыщика! (Тональный крем «Лореаль Перфексьон», тон опаловый и пудра той же марки тоном светлее.)

— Ну ты даешь! — выдохнул Витек, протягивая невесте руку. — Ты сегодня божественна!

Он мог бы этого и не говорить — по выражению лиц Леонида и сама видела, какой фурор произвело ее появление. Восхищение мужчин, недовольство женщин — и только реакция Сергея немного отличалась от других. Восхищение на его лице постепенно сменялось сожалением, а потом — гадливостью, как будто он увидел перед собой что-то в высшей степени противное. Леонида смутилась, а потом рассердилась на себя — ее не должно волновать, какие чувства испытывает Сергей! Это совершенно посторонний ей человек. Ей нет до него никакого дела!

А «посторонний человек», морщась, представлял себе, что красотка вполне может оказаться мужиком! От одной только этой мысли его затошнило.

Между тем Леонида решила вплотную заняться перевоспитанием Витька. Увидев на нем все те же мятые шорты, невеста скорчила недовольную гримасу.

— Дорогой! Может, ты наденешь что-нибудь другое? — капризно поинтересовалась она, чувствуя удовольствие от того, что может покомандовать мужчиной.

— Хорошо! Но при одном условии. Пообещай, что завтра пойдешь со мной на нудистский пляж.

— Э-э-э… Договорились!

Согласие вырвалось помимо ее воли и неожиданно для нее самой. Но, как это ни странно, она и не собиралась раскаиваться! В конце концов, а почему бы и нет? И потом согласие — это еще не поступок. Мало ли что может случиться до завтра! Леонида усмехнулась: она подумала, что ей будет трудно с будущим мужем: она будет стремиться его одеть, а он ее — раздеть.

Витек исчез и через пять минут вернулся, преображенный. Его появление произвело не меньший эффект, чем недавний выход Леониды.

— Молодой человек, вы просто неотразимы! — одобрительно воскликнула Инесса Казимировна, сделав приветственный жест унизанной кольцами рукой. — Сегодня на вас действительно приятно посмотреть! Ленечка, поздравляю, дорогая! Я всегда говорила, что любовь творит чудеса!

Демонстративно повернувшись, Леонида поплыла к автобусу рука об руку с женихом.

Смотрелись они неплохо — воздушная, благоухающая невеста и упитанный, улыбающийся жених в бриджах, футболке и кроссовках на босу ногу.

Далматские пещеры, в которые они направлялись, находились недалеко от Аланьи, в одном из отрогов Западного Тавра — горной системы, опоясывающей залив Анталья. Протянувшийся от Ликийского до Киликийского полуостровов горный хребет надежно охранял оазис средиземноморского климата от сухих жестоких ветров Анатолийского плоскогорья.

— Случайно открытые в 1948 году, — рассказывала уже знакомая по предыдущей экскурсии девушка-гид, — пещеры эти наполнены целебным воздухом. Высокая влажность (около 98 %) и насыщенность карбонатами и постоянная, без колебаний, температура — около 22 градусов Цельсия, ионизация вследствие небольшой радиоактивности помогают больным бронхитом и астмой. Недавние исследования ученых показали, что даже кратковременное пребывание в пещерах благотворно влияет на сердечно-сосудистую и дыхательную системы.

Группа остановилась на площадке перед огромным темным отверстием — входом в пещеру. Из мрачной глубины каменного мешка тянуло сыростью, даже яркое солнце не в силах было смягчить холодное дыхание бесчувственного камня.

На этот раз любопытные не стремились отделиться от группы и разбрестись кто куда, экскурсанты сбились в кучку, стараясь быть поближе друг к другу.

— Мне уже страшно, — пожаловалась вцепившаяся в Сергея Ира. — Может, не пойдем туда, внутрь?

— Да-да, мне тоже как-то не по себе, — подхватила Инна. — Не люблю замкнутых помещений. У меня с детства эта, как ее, клаустрофобия. Давайте мы подождем вас тут, вон в том кафе! — она указала на стоящие у края площадки несколько столиков под разноцветными зонтиками.

— Девочки, да что вы! — всплеснула руками Инесса Казимировна. — Упустить такой случай! Не побывать в знаменитых Далматских пещерах!

— Мама, мама, а как же мы? — тут же заныли обиженные дети. — Мы не хотим тут сидеть! Мы хотим в пещеры!

— Можете отправляться на все четыре стороны! Надеемся, за вами присмотрят, — милостиво разрешили мамаши. — А нас и не просите. Мы прекрасно проведем время. Будем рассматривать пещеры снаружи.

Уговоры ни к чему не привели, и в конце концов прекрасных дам оставили в покое.

Внутри все оказалось совсем не так страшно, как виделось снаружи, — темное жерло входа вело в просторное, достаточно хорошо освещенное помещение, откуда две извилистые галереи уходили одна куда-то вверх, другая — вниз.

— Возраст катакомб — предположительно 10–15 тысяч лет, — рассказывала, стоя в центре пещеры, экскурсовод. — Посмотрите, как здесь красиво!

Да, от величественной картины действительно захватывало дух. Свисавшие сверху сосульки сталактитов и вырастающие им навстречу столбики сталагмитов, удачно подсвеченные, искрились всеми цветами радуги. Сплетаясь в невообразимые фигуры, нагромождения каменных глыб завораживали каким-то диким, первобытным ритмом.