Прерванный полет - Марк Фурман Страница 23

Шевченко извлек ее, отмыл, измерил штангенциркулем:

— Похоже на пистолет «ТТ», калибр точно подходит: 7,62 миллиметра.

Лихачева положила пулю в стеклянный флакончик из-под пенициллина. В нем она казалась не грозным огнестрельным снарядом, а мирным насекомым, помещенным в пробирку.

Из-под белой шапочки судмедэксперт взглянула на Корначева: — Вот вам подарок, Юрий Владимирович. Извините, что с опозданием. Но лучше поздно, чем никогда.

Еще какое-то время у Шевченко ушло на исследование перелома, после чего вскрытие было завершено. Сняв перчатки. эксперт произнес: — Похоже, покойная получила травму за 2–3 месяца до смерти. Заживление шло успешно, однако костная мозоль полностью не окрепла. Вероятнее всего, при ходьбе женщина еще прихрамывала.

Эксгумация окончательно завершилась к двенадцати часам дня. Лихачева распахнула окна кабинета, и тут все увидели, что дождь, собиравшийся с утра, все таки пошел. Но теперь он не мешал никому. Внезапно Юрий почувствовал легкое головокружение: усталость дала знать о себе. Впрочем, у других состояние было не лучше.

Первым сориентировался Белозеров: — Сейчас, товарищи, как в прокуратуре, так и у экспертов, время приближается к обеду. Перекусим, созвонимся с Ларионовым, а там обсудим, что к чему. — И, предвидя возражения Корначева, добавил: — А в Москве, Юрий Владимирович, сегодня без тебя обойдутся. Приказ и точка.

Виктор Тропников прилетел в Одессу поздно вечером. Он добрался до гостиницы, где на Ларионова был забронирован номер, и переоформил его на себя. Едва переступив порог комнаты, свалился и уснул. Когда утром Виктор встал, то увидел, что проспал все сроки, которые прикидывал накануне. Он быстро умылся и, проглотив в буфете пару бутербродов с кофе, вышел из гостиницы. В дипломат положил лишь командировочное удостоверение, несколько листов чистой бумаги и плавки.

В Одессе Тропников не был давно. Кое-как ориентируясь в полузнакомых улицах, он добрался до остановки прямого автобуса на Ильичевск. После шумной, оживленной столицы Черноморья городок показался ему тихим и провинциальным. Он сошел в центре и вскоре отыскал местное отделение милиции.

Начальник уголовного розыска, совсем молодой парень со смуглым загорелым лицом и светло-русыми волосами, взглянул на удостоверение Тропникова:

— Нам звонили из Москвы, Виктор Сергеевич, предупредили о вашем приезде. Я решил дождаться вас, а уж потом приниматься за дела.

— Много работы? — поинтересовался Виктор.

— Не без этого, начальник протянул широкую ладонь: — Давайте знакомиться, Костя.

— А если полностью?

— Разве что для субординации перед столичным следователем. Лойко Константин Константинович.

Виктор, стараясь быть обстоятельным, ввел Лойко в курс дела. На это ушло около получаса.

— Занятная история. — Начальник потер загорелый лоб: — Денька три на справки дадите?

— Только сутки, максимум двое. Понимаете, Костя, все так закручено и в Москве, и в Белозерске, что сведения о Боченкове нужны как можно скорее. Дело об убийстве висит без движения.

— Понимаю, Виктор Сергеевич. Постараюсь использовать все наши резервы. Тогда встречаемся завтра, до обеда. Кстати, как вы устроились?

— Остановился в Одессе. Гостиница «Приморская».

— Гостиница хорошая, но могли бы пожить и у нас. Тут спокойно, море ближе. А так будете мотаться туда-сюда.

— До вечера еще далеко. Что ж, воспользуюсь вашим предложением. Считайте, что уговорили, Одесса подождет.

— Если не секрет, куда сейчас?

— Схожу на судостроительный. Посмотрю, что к чему. Да и интересно взглянуть, как строят суда.

— Тогда до завтра, только не очень вникайте во все. Командированные у нас заняты производством от силы три-четыре часа. Все остальное время отдают солнцу и морю. Дипломат можете оставить у меня.

— Спасибо, Константин Константинович, за советы. Значит, до завтра. — Тропников достал из дипломата плавки в целлофановом пакете, завернул их в газету и вышел из кабинета.

Ларионов как в воду глядел. Рабочий день на заводе «Стройдеталь» шел к концу, когда в конструкторское бюро к Мурашкинцеву зашел Боченков. Приглаживая мокрые после душа светлые волосы, он предложил:

— Стас, есть разговор. Может, махнем по кружечке пива после трудовых будней?

— Можно, — согласился Мурашкинцев. — Только где в такое время пива достать? Дефицит.

— Не скажи. Есть одна стекляшка на отшибе. Всего-то пять минут ходу.

Они договорились встретиться у заводской проходной. Боченков не знал, что Мурашкинцев уже получил из отдела кадров выписку из трудовых книжек будущих кандидатов на поездку за рубеж. В справке на имя Боченкова значилось, что до переезда в Москву Игорь Брониславович жил в Ильичевске.

Выйдя с территории завода, Мурашкинцев увидел Боченкова, покупавшего «Вечёрку» в газетном киоске.

Они пошли вдоль заводской ограды в противоположную от метро сторону. Боченков свернул в тихий зеленый переулок. Он провел Станислава небольшим уютным двором, каких теперь мало осталось в Москве. Едва выйдя из него, Мурашкинцев увидел голубой киоск, у которого толпились мужчины с кружками в руках.

Очередь оказалась небольшой, для июльского вечера это казалось почти чудом. Боченков торжествующе взглянул на Станислава:

— Где еще такое можно увидеть?! Пиво здесь всегда свежее.

Взяли по две кружки пива, в меру холодного с невысокой красивой пеной, отошли в сторону. Вначале разговор зашел о футболе. Оказалось, что оба они болеют за одну и ту же команду. Обсудили плюсы и минусы «Спартака», его шансы на чемпионство, наконец, Боченков перешел к делу.

— Да, Станислав, — душевно начал он, доставая из портфеля, аппетитные сухие рыбки и протягивая одну Мурашкинцеву, — вот для чего я тебя сюда затащил…

Из последующего разговора Станислав узнал, что ранее, когда еще Боченков жил в Ильичевске, у него была там любимая девушка, Алла. Они даже думали пожениться. Но так сложилось, что после службы в армии Игорь остался в Москве. Сейчас у него своя семья, сын. Однако с Аллой переписывается регулярно, и время от времени бывает в Ильичевске. Две недели назад его скрутил радикулит. Но через пять дней после приступа боли как рукой сняло. А тут у Аллы как раз день рождения. Вот он и махнул в Ильичевск.

— Сам понимаешь, Стас, дело мужское, — доверительно закончил Боченков. — Не дай бог, жена узнает, на заводе лишний шум будет. Все-таки больничный есть больничный. А у меня ведь там и родители живут.

Мурашкинцев пообещал хранить тайну. Однако заметил, что, если бы Игорь был у него раньше в оперативном отряде, на разъезды времени бы не оставалось, да и не тянуло бы налево.