Оборотень - Александр Трапезников Страница 24

— Все время переезжают, не успевают таблички менять, — пояснил Юнгов. — Живут на чемоданах. Того и гляди разгонят или расстреляют, как в девяносто третьем году. Кстати, зимой я сам буду баллотироваться в Думу.

— Зачем?

— А зачем люди сходят с ума? Чтобы испытать новые ощущения. Поможешь мне в избирательной кампании?

— Чем?

— Будешь возить шприц с лекарствами и делать мне взбадривающие инъекции. А вы, Глория, привлечете избирателей своим обликом. Если мы все доживем до зимы, — добавил он, открывая дверь. Марзонов, чье лицо было знакомо по телевыступлениям, встретил их сидя за столом, оторвавшись от разложенных бумаг. Мельком взглянув на девушку, он пристально посмотрел на Тима.

— Итак, вас интересует Хашиги? — хрипло произнес он. — А позвольте узнать, чем вызвано столь повышенное внимание к этой персоне?

— Торговля конверсионным оружием, — наугад ответил Тероян. Марзонов усмехнулся.

— Разговор у нас вряд ли получится, — сердито сказал он. — Вы говорите неправду.

Наступила неловкая пауза, в продолжении которой Марзонов насмешливо поглядывал на посетителей.

— Ладно, я вам помогу, — снисходительно произнес он. — Жора, погуляй пока с девушкой, покажи ей там что-нибудь.

После того как он столь бесцеремонно выставил из своего кабинета Глорию и Юнгова, Марзонов сказал:

— Хашиги каким-то образом связан с вашей спутницей, верно?

— Его визитную карточку нашли в кармане ее платья, — ответил Тероян. Она испытала сильный психологический шок, последствия которого сказываются до сих пор. Я подозреваю, что Хашиги замешан в уголовном преступлении.

Марзонов одобрительно качнул седовласой головой.

— Не удивлюсь, — согласился он. — Там где есть следы экономических преступлений, государственных, там же ищи и уголовные. Хашиги — скользкий тип, абсолютно аморальная фигура. Такие люди не останавливаются ни перед чем. Собственно говоря, я их и не считаю людьми. Это — фантом, призраки, выпущенные из преисподней. Вот так-то, милостивый государь. Что вас конкретно интересует? Я буду только рад, если вы ухватите его за одно из щупальцев. Так что вы хотите знать?

— Все.

Марзонов посмотрел на часы.

— Все вы не услышите и за целый день. Впрочем, всего мы и сами не знаем. Но корни он здесь пустил настолько глубокие, что выкорчевывать придется не один год. Вы упомянули торговлю российским оружием. Это только одно из направлений деятельности доктора Хашиги. Есть и другие. У нас в запасе двадцать минут, постараюсь обрисовать их кратко. Известны три пути быстрого обогащения: нефть, оружие, наркотики. Хашиги причастен ко всем из них. Кроме того, филиалы его корпорации в Санкт-Петербурге и Новосибирске имеют лицензии на трансплантацию человеческих органов. Идут разработки золотодобычи в Сибири. По нашим данным — проходит нелегальный вывоз культурных ценностей через сквозные границы СНГ. Словом, занимается всем, что может принести прибыль. Возможно, он имеет отношение и к торговле живым товаром — женщины, дети для публичных домов и порностудий. Суется также и в политическую жизнь, лоббирует некоторые решения в Думе, финансирует партии, прессу. О многом приходится только догадываться, поскольку Хашиги всегда действует в тени, через посредников, подставные фирмы, а если удается ухватить за какой-то конец, он его отрубает. Так, недавно была высвечена памиро-киргизская наркониточка, тянувшаяся через волжские города России, но пока ФСК шла по ней, надеясь упереться в дочернюю организацию «Абуфихамета», она оказалась перерезанной перед самым концом. Сама дочерняя фирма ликвидирована, а ее директор выловлен из Москва-реки с простреленным черепом. Короче говоря, Хашиги — это кровоточащая язва на теле России, и лечить ее бесполезно. Тут надо прижигать каленым железом. Но у него сильные покровители в верхах. Собственно, все они одного поля ягоды, и без поддержки внутренних кровососов из Кремля, ему бы не сделать и пары шагов. У меня иногда просто руки чешутся. Так и подмывает хоть одному из них вцепиться в горло и утащить на тот свет. Да вы мои взгляды, наверное, знаете.

— Знаю. И поддерживаю.

— Что же тут еще рассказывать? По слухам, в его гигантском поместье на Медвежьих Озерах проходят порой дикие, разнузданные оргии, где собирается политический бомонд. Но здесь ничего определенного сказать не могу — не был-с, не приглашали. Вам надо спросить о том кремлевского джокера Чумейку, только навряд ли он ответит. Дружок Хашиги. И я удивляюсь, что ваша девушка вообще уцелела, если она и впрямь имеет какое-то отношение к иранцу. Хотя какой он иранец!.. На родине, по-моему, его ждет тюремное заключение, если не смертная казнь. Вот, пожалуй, и все. Большего сказать не могу, так как связан подпиской. Но вам ведь нужен его психологический портрет, не так ли? Не знаю, помогла вам моя лекция или нет.

— Ладно, спасибо за информацию, — Тероян поднялся. — А вы не в курсе, не он ли финансирует эту гадкую молодежную газету?

— Процентов на шестьдесят, — не задумываясь отозвался Марзонов. — Вот мой телефон, — он черкнул на бумаге несколько цифр. — Если найдете что-нибудь интересненькое — звоните. И будьте начеку. Вы имеете дело с ядовитой змеей.

Они пожали друг другу руки, и Тероян вышел из кабинета. Глорию и Юнгова он разыскал в конце длинного коридора, возле окна. Возле них стоял какой-то рыжеволосый субъект в очках, с вытянутым, словно перезрелый кабачок, черепом.

— Тим, тебе повезло — на ловца и зверь бежит, — сказал Жора. Знакомься — Юрий Гуркин.

— Чего угодно? — спросил журналист, а в голосе его прозвучало сразу несколько интонаций: снисхождение, насмешка, презрение и профессиональное любопытство. При этом он продолжал глазеть на Глорию и выискивать кого-то в коридоре. Говорил он, немного шепелявя, и ни единой секунды не мог побыть спокойно. Крутил головой, словно ему был тесен воротничок рубашки, сцеплял и разжимал руки, дергал плечом, переступал с ноги на ногу. Глория внимательно смотрела на него, пытаясь узнать.

— Меня интересует ваш крестник. Квазимодо, — пояснил Тим. Своими постоянными нервическими движениями Гуркин напоминал ему преобразившегося в человеческий облик солитера. Интуитивно он чувствовал какое-то недоверие к нему, даже отвращение. Наверное, то же самое ощутил и Гуркин.

— Эта страна родит еще много квазимодиков, — брезгливо сказал он. Если кругом навоз, то из дерьма и лезет всякая дрянь.

— А в Америке, значит, один благодатный гумус? — усмехнулся Юнгов.

— Ну и что вы хотите знать? — оставил его вопрос без внимания Гуркин. — Биографию маньяка? Какими бритвами он бреется? Или с кем спит?

— Я смотрю, вы относитесь к нему довольно благосклонно, — сдержавшись, ответил Тероян.

— Просто я вижу в нем один из вирусов, поразивших эту страну. Как можно любить или ненавидеть гонконгский грипп? Он есть и все. И от него не спрячешься под одеялом.

«До чего же все они любят говорить — „эта страна“ вместо „Россия“», — подумал Тероян.