Код да Винчи - Дэн Браун Страница 25

Она представила своего деда, как он лежит на полу голый, снелепо раздвинутыми руками и ногами. Когда-то он был для нее всем, но сегодняСофи, к своему удивлению, вдруг поняла, что не испытывает особой жалости кэтому человеку. Жак Соньер давно стал для нее чужим. Их отношениям пришелконец, когда ей было двадцать два, и разрушились они в одночасье. Десять летназад. Тем мартовским вечером Софи вернулась домой из Англии, где училась вуниверситете, на несколько дней раньше, чем ожидалось, и застала деда врасплох.И то, чем он занимался… она не должна была этого видеть, и лучше бы не виделаникогда. Эта сцена так до сих пор и стоит перед глазами.

Ни за что бы не поверила, если бы не видела собственнымиглазами…

Не слушая лепет Соньера, беспомощно пытавшегося объясниться,Софи, потрясенная и сгорающая от стыда, тут же покинула дом, забрав своисбережения. И сняла маленькую квартирку, где поселилась с подругой. Онапоклялась никому не говорить о том, что видела. Дед отчаянно искал примирения,посылал открытки и письма, умолял Софи о встрече, хотел объяснить. Но как можнообъяснить такое? Софи ответила лишь раз: просила ее больше не беспокоить,запретила деду звонить и встречаться с ней на людях. Она боялась, чтообъяснение окажется еще более ужасным, чем сам поступок.

Но Соньер не сдавался, и в ящике комода у Софи храниласьцелая гора нераспечатанных писем. Впрочем, Соньеру надо было отдать должное: онни разу не позвонил ей и не пытался встретиться на людях.

До сегодняшнего дня.

– Софи? – Голос в автоответчике звучал совсем по-стариковски. –Я достаточно долго выполнял твое пожелание не звонить… и поверь, решиться былотрудно. Но я должен с тобой поговорить. Случилось нечто ужасное.

Сердце у Софи екнуло – так странно было снова услышать егоголос после всех этих лет. А мягкий умоляющий тон навеял воспоминания одетстве.

– Софи, пожалуйста, выслушай меня, – говорил он с нейпо-английски. Он всегда говорил с ней по-английски, когда она была еще совсеммаленькой девочкой. Французским будешь заниматься в школе. А практиковаться ванглийском лучше дома. – Нельзя же вечно сердиться на меня. Ты читала письма,которые я посылал тебе все эти годы? Неужели так ничего и не поняла? – Онна секунду умолк. – Мы должны встретиться и поговорить. Сейчас же,немедленно. Сделай милость, подари своему деду немного времени. Перезвони мне вЛувр прямо сейчас. Кажется, нам с тобой угрожает серьезная опасность.

Софи с недоумением взирала на автоответчик. Опасность? О чемэто он?..

– Принцесса… – Голос деда дрожал, и Софи никак не моглапонять, чем это вызвано. – Знаю, я утаивал от тебя многое, понимаю, чтоэто стоило мне твоей любви. Но я поступал так ради твоей же безопасности.Теперь ты должна узнать всю правду. Пожалуйста, давай встретимся. Я долженрассказать тебе правду о твоей семье.

Софи почувствовала, как бешено забилось у нее сердце. О моейсемье? Но родители Софи умерли, когда ей было всего четыре года. Машинасорвалась с моста и упала в реку. В машине, помимо отца и матери, находилисьеще бабушка и младший братишка Софи, и она разом потеряла всю семью. В коробкеу нее хранились газетные вырезки, подтверждавшие это.

Слова деда вызвали прилив тоски. Моя семья! Софи вспомнилсясон, от которого она так часто просыпалась в детстве. Она ждет своих родителей,знает, что они должны скоро приехать. И всякий раз она просыпалась с мыслью: Ониживы! Они возвращаются домой! И всякий раз сон кончался одним и тем же, ародные милые лица исчезали, точно в тумане, проваливались в забвение.

Вся твоя семья погибла, Софи. Они никогда не вернутся.

– Софи, – в автоответчике снова звучал голосдеда, – я ждал много лет, ждал подходящего момента, когда можно будет тебесказать. Но теперь время вышло. Позвони мне в Лувр. Сразу же, как толькоуслышишь это послание. Буду ждать всю ночь. Боюсь, мы оба в опасности. Тебеобязательно надо узнать…

На этом послание обрывалось.

Софи стояла посреди кухни и чувствовала, как ее сотрясаетмелкая дрожь. Она думала о послании деда, и в голову ей пришло одно лишьприемлемое объяснение.

Это уловка.

Очевидно, деду страшно хотелось увидеть ее. Он всеперепробовал. И вот теперь… это. Презрение и отвращение к этому человеку лишьусилилось. Потом Софи подумала: может, он серьезно болен и хочет использоватьлюбую возможность, чтобы увидеть внучку в последний раз. Если так, то придуманоочень умно.

Моя семья.

Софи стояла в полутьме мужского туалета, и в ушах ее звучалиотрывки из дневного послания деда. Мы оба в опасности, Софи. Позвони мне.

Она не позвонила. Даже не собиралась. Теперь на сменускептицизму пришли другие, столь же безрадостные мысли. Ее дед был убит встенах музея. Но он успел оставить на полу загадочное послание.

Послание для нее. В этом она была уверена.

Софи не понимала значения этого послания, но тем не менеебыла уверена: сам факт, что дед зашифровал его, указывал на то, что последниеего слова предназначались ей. Страстный интерес к криптографии развился у Софиво многом благодаря тому, что она росла и воспитывалась рядом с Жаком Соньером.Тот и сам был просто фанатом разных кодов, шифров, головоломок и игр в слова. Скольковоскресений провел он за составлением криптограмм и разгадыванием кроссвордов вгазетах!

Уже в двенадцать лет Софи не составляло труда разгадатьлюбой кроссворд из «Ле монд» без посторонней помощи, а дед стал приучать еерешать английские кроссворды, различные математические головоломки и учитьосновам шифрования. Софи щелкала все эти задачки как орешки. Не случайно онавыбрала себе такую профессию, стала шифровальщицей в Центральном управлениисудебной полиции.

И вот сегодня Софи с чисто профессиональной точки зрения немогла не оценить придумку, с помощью которой ее дед использовал простой код сцелью свести двух совершенно незнакомых людей – Софи Невё и Роберта Лэнгдона.

Но с какой целью?

Судя по растерянному взгляду Роберта Лэнгдона, Софи поняла,что и американец тоже не имеет об этом ни малейшего представления.

– Вы собирались встретиться сегодня с моим дедом, –сказала она. – Зачем?

Теперь Лэнгдон растерялся вконец.

– Его секретарша назначила встречу и, когда звонила, причинне называла, а я не спрашивал. Очевидно, он просто слышал, что я буду выступатьс лекцией по языческой иконографии французских соборов, вот и заинтересовалсяэтой темой. Ну и счел, что нам было бы неплохо встретиться, посидеть, поболтатьза выпивкой.