Тайна старой знахарки - Сандра Лессманн Страница 25

Иеремия с интересом наблюдал за судьей и Джейн Райдер. Наконец-то его приятель прозрел! Иезуит терпеливо ждал, пока сэр Орландо вспомнит о цели своего визита, хотя стоять на сквозняке — дверь до сих пор оставалась настежь распахнутой — было не очень-то уютно.

Наконец Трелони, откашлявшись, произнес:

— Я также рад видеть вас, мадам.

— Вы останетесь к обеду, милорд? — с надеждой в голосе спросила Джейн Райдер.

— К сожалению, нет, мадам. Вообще-то я пришел побеседовать с вашим дядей.

От Трелони не ускользнуло разочарование, промелькнувшее на лице Джейн. И тут же ему отчего-то страстно захотелось уверить ее в том, что, мол, эта беседа никоим образом не связана с его сватовством к дочери сэра Дрейпера.

— Мне необходимо задать ему несколько вопросов в связи с одним недавним преступлением, расследованием которого я занимаюсь, — пояснил он. — И доктор Фоконе помогает мне в этом.

— Понимаю, милорд. Дядя у себя в кабинете. Сейчас я его позову. Но вы все-таки войдите! В гостиной растоплен камин. Присядьте там, а я позабочусь, чтобы вам подали грог.

Лакеи услужливо повернулся, собравшись проводить неожиданных гостей к камину, а Джейн Райдер отправилась за хозяином дома. У камина и вправду было тепло, и оба с благодарностью приняли предложенные им бокалы с грогом. Вскоре показался сияющий Джордж Дрейпер. В предвкушении приятных вестей он довольно потирал руки. Однако улыбка исчезла с его лица, стоило Трелони заговорить о цели визита.

— Так вы расследуете убийство повитухи? — удивился Дрейпер. — Ну и какое это отношение имеет ко мне?

— Маргарет Лэкстон у себя в регистрационной книге отметила, что восемнадцатого января принимала в вашем доме роды.

— По это просто абсурд! — воскликнул явно возмущенный Джордж Дрейпер.

— То есть это не соответствует действительности?

— Разумеется, нет. Я и в глаза не видел эту повитуху, и имя ее слышу впервые.

— Вы абсолютно уверены в этом?

— Да, милорд, абсолютно. Может, вы сомневаетесь в моей искренности?

— Вероятно, Маргарет Лэкстон оказала в этом доме и услугу иного характера, — не обращая внимания на возражения хозяина дома, излагал Трелони. — Выяснилось, что она продавала и снадобья, вызывающие выкидыш.

Джордж Дрейпер побагровел, когда до него дошел смысл фразы судьи.

— Вот что, милорд, уж не считаете ли вы, что моя дочь… Да как вы отлаживаетесь строить подобные предположения?

— Я никого не собираюсь обвинять. Я всего лишь расследую убийство. И любые отговорки лишь укрепляют подозрение.

— То есть вы обвиняете меня?..

— Сэр, я вас лишь спрашиваю о том, с какой целью упомянутая повитуха была вызвана к вам в дом. Может быть, что кто-нибудь из членов вашей семьи пригласил ее — например, кто-нибудь из ваших сыновей?

— Такого быть не могло, милорд. Впрочем, ладно, сейчас мы уточним. Я пришлю их к вам.

В явном раздражении Джордж Дрейпер зашагал прочь из гостиной.

— Раздразнили вы его своими расспросами, — заметил Иеремия. — Я ничего с определенностью утверждать не стану, но у меня такое чувство, что столь бурная его реакция объясняется отнюдь не только возмущением.

— Думаете, он лжет? — задумчиво спросил Трелони.

— Во всяком случае, ему что-то известно.

Некоторое время спустя в гостиную пожаловали сыновья сэра Джорджа Дрейпера, старший Дэвид и младший Джеймс. Как и их сестра, оба молодых человека были светловолосыми и голубоглазыми. Дэвид, наследник отца, производил впечатление человека серьезного и собранного в отличие от своего младшего брата Джеймса, казавшегося молодым ветрогоном.

Дэвид церемонно приветствовал судью и его спутника.

— Милорд, вас интересует повитуха по имени Маргарет Лэкстон, если я верно понял? — вежливо осведомился он у сэра Орландо.

— Именно так, — ответил судья. — В этом доме она помогла кому-то разрешиться от бремени. Кому именно, хотелось бы знать.

— Увы, сэр, но в этом доме, с тех пор как родился мой брат, дети на свет не появлялись. А уже успело минуть, да будет вам известно, восемнадцать лет. — И, строго взглянув искоса на Джеймса, старший брат ядовито добавил: — Хотя мой братец временами ведет себя как десятилетний.

Джеймс, и не подумав оскорбиться, расплылся в обезоруживающей улыбке.

— Дэвид не одобряет моего пристрастия к вину и картам, — пояснил он без малейшего раскаяния.

— Достанься тебе в наследство состояние семьи, от него скоро остались бы одни воспоминания! — укоризненно бросил Дэвид.

— А как ты мыслишь помешать мне, братец? — с издевкой вопросил Джеймс. — Пустишь мне пулю в сердце, если я вновь хвачу через край?

Криво улыбнувшись, Джеймс повернулся к гостям.

— Этой повитухе всадили пулю прямо в сердце, не так ли? Это говорит о том, что убийца — недурной стрелок. Я, таким образом, отпадаю. Чаще всего я пребываю в таком состоянии, что даже стреляя в ворота конюшни и то промахнусь!

— Так вы уже слышали об убийстве, — отметил Иеремия.

— Да, не стану скрывать, до меня дошла эта история. К тому же все произошло в двух шагах отсюда.

— Как вы думаете, кто из этого дома мог прислать за повитухой?

— Мне, как вы понимаете, услуги повитухи как-то ни к чему, — саркастически улыбнулся молодой человек. — Может, лучше спросить нашу дорогую сестренку или же кузину Джейн? Может, обе втихомолку согрешили и попытались избавиться от последствий?

— Джеймс, придержи свой окаянный язык! — возмутился старший брат.

— Хорошо, хорошо, я просто пытаюсь помочь господам следователям, — иронически ответил младший братец.

Дэвид с серьезным лицом повернулся к судье:

— Милорд, поменьше прислушивайтесь к тому, что болтает мой брат. Он, как водится, уже успел хлебнуть. Уверяю вас, что ни моя сестра, ни Джейн не имеют к этому никакого отношения. И никакой повитухи в этом доме не было! Даю вам слово.

— Придется довольствоваться этим, — ответил Трелони.

— И потом, эта повитуха, наверное, помогала и другим женщинам по соседству. Почему бы вам их не опросить?

— Непременно опросим. Да, и вот еще что: ваши родственники, Форбсы, проживающие на Лиденхолл-стрит, тоже внесены в книгу Маргарет Лэкстон. Вам ничего не известно о прибавлении в этом семействе?

— Тут вы правы, судья, — согласился Дэвид. — В конце января месяца вторая жена Сэмюела Форбса наконец одарила супруга долгожданным наследником. Старик Форбс наверняка на седьмом небе от счастья, потому что, если бы не этот внук, его род пресекся бы. Ему крепко не везло, да будет вам известно. Двое первых его детей умерли рано, а Сэмюел, его старший сын, во время гражданской войны был тяжело ранен. Старик Форбс, дослужившийся в армии Кромвеля до подполковника, вынужден был выйти в отставку, хотя очень этого не хотел, и вместе с сыном удалиться в имение, с тем чтобы обеспечить ему надлежащий уход. Сэмюел выжил, но на голову старика свалилась еще одна напасть — у первой жены Сэмюела один за другим случались выкидыши. После ее смерти Сэмюел взял в жены Темперанцию. И вот после двух неудачных попыток она благополучно родила.