Двойная западня - Андрей Кокотюха Страница 25

Наконец Хижняк мог честно признаться себе: давая Марине такое поручение, он старался обеспечить, прежде всего, ее безопасность. И теперь его женщина в относительно надежном укрытии — ведь другого места для невесты Марина просто бы не выбрала.

Каждый новый крик ужаса и отчаяния сопровождался выстрелом. Видимо, люди, подобно собакам Павлова, очень быстро уловили прямую связь между их воплями и стрельбой. Потому с каждым предупреждающим выстрелом криков становилось все меньше. И сейчас, когда Виктор лихорадочно соображал, как правильно поступить в создавшейся ситуации, гости уже практически не орали. Музыку вырубить не догадался никто, и танцевальные ритмы сотрясали пустой зал, загоняя все, что случилось, на грань между кошмаром и абсурдом. А ведь абсурд можно было прекратить проще, чем кошмар, — для этого всего-то надо пальнуть в компьютер…

Со своего места Хижняк наблюдал и за стрелка́ми. Их было двое; вооруженные пистолетами, они успели рассредоточиться так, чтобы держать под перекрестным огнем не только зал, но и две потенциально опасные двери: входную и ту, у которой притаились Виктор с альбиносом. Рядом — кухонная, и парень в цветастой рубашке, расположившись за колонной в противоположной части зала, мог контролировать со своей позиции и ее. Другой, тот самый, у которого охранники при обыске нашли презерватив, занял позицию ближе к лестнице на второй этаж. От барной стойки обзор закрывала уже знакомая квадратная колонна, но автоматные очереди плевались оттуда, и там же, на полу рядом со стойкой, виднелись ноги в туфлях и светлых брюках — белобрысый охранник или ранен, или, что более вероятно, убит.

Как и почему началась пальба, для Виктора в данную минуту значения не имело. Важнее, как ее прекратить и, что самое главное, как унести отсюда ноги вместе с Мариной, пока здешние хозяева не начали благодарить его, спасителя, одновременно выясняя, кто он такой и откуда взялся.

Отвечать на эти вопросы Хижняку хотелось меньше всего.

— Что там?

От простого вопроса, заданного, как часто случается, совершенно некстати, Виктор вздрогнул, словно от выстрела с тыла. Даже быстро оглянулся, встретившись взглядом с замершим в дверях своего штаб-кабинета Германом Шульцем, и только потом понял — спрашивает Волох, изготовившийся к бою, но пока еще не вполне представляющий себе его картину.

В этот момент из зала гаркнули, перекрикивая музыку:

— Лежать всем! Всем лежать, суки! Кто дернется — завалю на хер!

Подтверждая свои слова, парень в цветастой рубашке пальнул в потолок, а бармен вдобавок дал короткую, но красноречивую очередь. Никто не собирался подниматься — криками бойцы подбадривали, скорее всего, самих себя.

— Понял? — Виктор кивнул в сторону зала.

— А мои где?

— Не знаю. Хижняк пожал плечами, продолжая скользить взглядом по залу, от одного стрелка к другому, пытаясь рассчитать траекторию между ними и барной стойкой, за которой притаился самый опасный боец. Волох промолчал, сглотнув густую слюну, и этот глоток вышел, как показалось Виктору, очень громким — он не удержался и взглянул на движущийся снизу вверх кадык альбиноса.

— Не знаю, — повторил он. — Один точно холодный. Остальные или как он, или просто не хотят играть в героев.

Словно опровергая его слова, в распахнувшуюся вдруг снаружи входную дверь влетел, держа перед собой пистолет, один из «сарматов», находящихся во дворе. Его плана Волох не знал и через секунду понял: ему никогда уже не узнать, для чего парень так сделал. Успев выстрелить куда-то, не потрудившись даже найти цель, охранник наткнулся на пули сразу с трех сторон: пистолетная попала в голову, короткая очередь рассекла низ живота, покраснело плечо. Да, стрелять эти бойцы обучены, отметил Виктор, с непонятным самому себе спокойствием, даже можно сказать, равнодушием, наблюдая, как молодой окровавленный парень, взмахнув руками, будто дирижер, упал на пол рядом с какой-то дамой в синем платье. Дама заорала, крик прекратился с очередным выстрелом.

— Дошло? — Хижняк еще раз кивнул.

— Чего им надо? — тихо спросил Волох.

— Я тут вообще посторонний. — Виктор удобнее перехватил пистолет. — Тебе здешние расклады лучше знать.

— Если протянем еще полчаса, здесь будет кавалерия. Мало не покажется.

— Кому? Людям? Ты, морпех, совсем дурак?

— Почему дурак?

— По кочану! Тут война начнется, а в зале — сто человек заложников! Живые щиты! Они же — живые мишени!

Волох решил промолчать: Хижняк все говорил правильно. Молчал и Виктор, но недолго: в его ситуации ценилась каждая секунда. Он и так потерял их слишком много, отвлекаясь на ненужные разговоры.

— Значит, так, — процедил Виктор сквозь зубы, в последний раз обводя взглядом периметр зала. — Слушай меня ушами, морпех, и делай, как скажу. Не пробуй действовать, как я. Кто-то из ваших папиков маслину в башку заработал, гадом буду. Но люди на полу тут ни при чем. Рыпнешься без команды — кого-то из них подстрелят. Усек?

Как для стремительно бегущих секунд, то даже такой инструктаж показался Хижняку слишком длинным. Однако говорить меньше он просто не имел права: грамотная помощь Волоха, человека, умеющего обращаться с оружием, была сейчас крайне важна. К счастью, у альбиноса оказалось достаточно здравого смысла, чтобы не начать пререкаться и играть в командира. Он ограничился понимающим кивком, и Виктор продолжил:

— Короче, на счет «три» шмаляй куда-нибудь. Не целься — просто обнаружь себя. Сади в сторону бара, потревожь автоматчика. И все, не отсвечивай. Готов?

— Так точно. — Альбинос снова сглотнул, почувствовав, как вдруг некстати вспотели ладони, и он, перекладывая пистолет из руки в руку, вытер их о штаны. Потом вдруг что-то вспомнил — и скинул пиджак, отбросив его в сторону.

— Раз! — начал отсчет Хижняк, ощутив вместо непривычного для себя волнения то спокойствие, которое обычно охватывало его раньше во время подобной работы. — Два! ТРИ!

Выбросив корпус из-за дверного косяка, Волох четко выполнил инструкции: выстрелил несколько раз, целясь стволом в направлении бара, и тут же отпрянул, когда в ответ разразилась длинная автоматная очередь. На миг он упустил Виктора из виду — просто почувствовал, что его уже рядом нет. А увидев снова, понял: потом, когда его обязательно начнут расспрашивать обо всем, он не сможет толком объяснить, как Хижняк это сделал.

Расстояние от дверей до колонны тот преодолел в одном большом прыжке, а потом, оттолкнувшись плечом от угла колонны, бросился на пол, делая непостижимый уму кульбит, представлявший собой в замедленной съемке кувырок вперед и вправо.

Стрелять он начал уже в падении. Можно сказать, даже в полете. А когда, прокатившись по полу, молниеносно вскочил на ноги, оказался как раз на пересечении всех трех линий огня. На том месте, где стоял Хижняк, он был в равной степени удален от всех троих противников.

Если бы Волох не вызвал на себя огонь автоматчика за барной стойкой, очередь почти наверняка остановила бы Хижняка в движении — слишком близко он проходил от бара. А так он выиграл секунду, и, когда «ковбой» понял, что упустил момент, было уже поздно.