Пока пройдет гнев твой - Оса Ларссон Страница 25

«Нет, это не он, — подумала она. — Это чертовы братья Крекула. Я знаю».

Ей не терпелось поговорить с Хьорлейфуром Арнарсоном, и желательно не наедине.

— Как чувствует себя твоя дочь? — поинтересовался Фред Ульссон.

— Хорошо, — кивнула Анна-Мария. — В той истории хуже всех пришлось мне.

— Вот свиньи! — выругался Томми, очевидно имея в виду Крекула. — Ты ведь заблокировала мобильник?

— Разумеется.

— Может, они замешаны и в убийстве Вильмы? — горячился Томми. — В любом случае то, что они сотворили с Мелла, не должно сойти им с рук.

— Не знаю, — пожал плечами Свен-Эрик, — но, как мне кажется, нет никаких оснований подозревать здесь какую-то связь. Ты пришла к ним, — повернулся он к Мелла, — и они получили возможность отыграться. Будь ты из налоговой службы, или из управления лена [14], или контролер с парковки, они сделали бы то же самое.

— Вполне возможно, что они хотели запугать меня, — возразила Анна-Мария, — потому что что-то знают или сами замешаны в деле, которое я расследую.

— Или, может, это все твоя мнительность, твои эмоции, которые бьют через край и вечно опережают здравый смысл, и в таком случае это уже не первый раз, — раздраженно заговорил Свен-Эрик.

Анна-Мария вскочила.

— Иди к черту! — огрызнулась она на коллегу. — Поезжай к своей Аири или куда тебе вздумается. Я расследую смерть Вильмы Перссон и исчезновение Симона Кюро, который, я полагаю, лежит подо льдом. Если они убиты, я хочу знать об этом все.

С этими словами инспектор Мелла вышла из комнаты.

— Ну, и что вы собираетесь расследовать? — обратился Свен-Эрик к коллегам.

Но ему никто не отвечал. Они не хотели с ним ссориться. Фред Ульссон чуть заметно тряхнул головой и снова сосредоточился на своем пейджере. Томми Рантакюро в задумчивости чесал нос. Оба всем своим видом давали понять, что им это ни к чему.

На выходе из полицейского участка инспектор Мелла столкнулась с Ребеккой Мартинссон.

Итак, Анна-Мария действовала на свой страх и риск. В таком случае, отправляясь к Хьорлейфуру, ей стоило попросить Ребекку составить ей компанию. Ехать одной опасно. Вмешивать коллег она тоже пока не хотела.

— Привет! — поздоровалась она с Ребеккой. — Не хочешь ли прогуляться по лесу и навестить самого большого оригинала Кируны и ее окрестностей? Я как раз…

Погоди, — перебила ее Ребекка, нащупывая в сумке телефон, который в этот момент зазвонил.

— Монс. — Девушка отменила разговор, выключила мобильный и подняла глаза на Анну-Марию: — Так что?

— Мне предстоит беседа с Хьорлейфуром Арнарсоном, — отвечала Мелла. — Ты знаешь, кто это? Нет?! Сразу видно, что ты слишком долго пробыла в Стокгольме. Он живет на берегу озера Виттанги-ярви, в которое, я думаю, и погружались Симон с Вильмой накануне своего исчезновения. Но я не хочу ехать к нему одна. А коллеги… они сейчас заняты другим. Составишь мне компанию? Или у тебя сегодня слушание?

— У меня нет слушаний, — отвечала Ребекка, представляя кипы неразобранных бумаг в своем кабинете.

«Хотя большую часть работы, вероятно, можно отложить до вечера», — подумала она.

— Ты действительно никогда не слышала о Хьорлейфуре Арнарсоне? — переспросила Анна-Мария уже в машине.

Они направлялись в сторону Курраваары со снегоходом на прицепе, без которого добраться до Виттанги-ярви было невозможно.

— Расскажи, — попросила Ребекка.

— Не знаю, с чего начать, — замялась Анна-Мария. — Он приехал сюда из Кируны и сначала поселился во Фьелльнесе, чтобы заняться свиноводством. Он решил вывести новую, необычайно выносливую породу, для чего отпускал своих поросят кормиться в лес и приучал их не бояться мороза. Он скрестил дикого кабана и линдерёдскую свинью [15], однако его стадо упорно не желало искать себе пропитание в лесу, предпочитая раскапывать соседские картофельные грядки. Крестьян это очень разозлило, и они стали звонить нам, в полицию, и просить нас отловить питомцев Арнарсона. Хьорлейфур построил было для них загон, но они разбежались. Животные — ха! ха! — не соседи… Наконец нашелся один смельчак, который просто перестрелял их. Вот такой цирк!

Анна-Мария развеселилась.

— А несколько лет назад здесь, к северу от Юккас-ярви, проходили учения НАТО, — продолжала она. — Операция «Северный шторм» — вот как это называлось. И тут Хьорлейфур показал себя настоящим борцом за мир, голышом гоняясь за натовцами по лесу. Тем пришлось прервать свои упражнения, чтобы поймать его.

— Голый? — переспросила Ребекка. — Но разве эти ученья проводились не в феврале?

— В феврале.

— Значит, в двадцати-тридцатиградусный мороз?

— Ну, та зима выдалась теплой, — засмеялась Анна-Мария, — не больше десяти градусов. Когда его поймали, на нем ничего не было, кроме ботинок на меху, а под мышкой он держал одеяло. Вообще-то, он только летом не носит одежды, так что в ту зиму сделал исключение ради мира во всем мире. Хьорлейфур полагает, что в теплое время года кожа должна впитывать солнечную энергию и тогда человеку почти совсем не нужно будет есть.

— Откуда ты это знаешь?

— Ну, после того, как сосед перестрелял его свиней, было судебное разбирательство.

— И?

— Хулиганство или нанесение материального ущерба… не помню, что вменялось ответчику, но слушание проходило летом… Видела бы ты лица судей и заседателей, когда Хьорлейфур Арнарсон появился там в качестве истца.

— Представляю, — засмеялась Ребекка. — А тебе не кажется, что сегодня довольно тепло?

— Не знаю, — задумалась Анна-Мария, — посмотрим, насколько…

Двухэтажный бревенчатый дом Хьорлейфура Арнарсона стоял в стороне от дороги. Во дворе валялось старое корыто и масса другого хлама: клетки для кроликов, ловушки самых разных моделей и размеров, плуг, связки сена, какие-то конструкции из досок, свидетельствующие о начале большого строительства. Несколько кур гуляло, ковыряя подтаявший весенний снег. Симпатичная собака, в которой угадывалась помесь лабрадора и бордера колли, вышла навстречу гостям, виляя хвостом.

— Эй! — закричала Анна-Мария. — Есть здесь кто-нибудь?

Она посмотрела на Ребекку Мартинссон и пожалела, что взяла ее с собой. Уж слишком респектабельно та выглядела, и ее легко было принять за начальницу. «С другой стороны, — подумала инспектор Мелла, — если эта милая собака слижет с лица Ребекки всю косметику — а именно этим она сейчас и займется, — останется как раз то, что нужно».

Она вспомнила Свена-Эрика. Вот кто умеет успокаивать людей одним своим видом! Эта мысль пришла Анне-Марии в голову невольно, и она тут же постаралась забыть о бывшем напарнике, но ей это не удалось. «Мне его не хватает, — призналась себе Мелла. — Я страшно зла на него, но без него мне трудно».