Убить Бин Ладена - Олег Якубов Страница 25

— Да ладно тебе, тоже мне святоша выискался. Сам, небось, за длинным рублем прикатил. И правильно сделал. Я, например, считаю так. Нам платят за то, что мы воюем, потому что мы умеем это делать хорошо, лучше других. Так же как, допустим, платят умелому каменщику за то, что он строит дом. Хорошо построит — хорошо заплатят. Большой разницы я не вижу, мы тоже — выполняем свою работу. И я не спрашиваю себя, справедлива эта борьба, или нет. Мне наплевать, кто из них возьмет верх, чтобы овладеть местными алмазными копями. Я воюю, получаю от этого удовольствие и хорошую оплату. Чего же еще?

А когда через несколько часов, началась перестрелка, Китаец пристрелил подонка, позволив себе, первую и последнюю в Африке, эмоциональную вспышку. После он корил себя. Не за то, что убил человека, этот робот, запрограммированный только на убийство, и человеком-то не имел права называться. Но убивая его, Китаец подвергал риску себя, а следовательно, поставил под угрозу срыва полученное задание. И хотя он действовал, как ему казалось, крайне осторожно, подвести могла любая случайность, от которой не может быть застрахован никто.

Уже вскоре он стал заметной фигурой в своем отряде. Особенно прославился в бою против роты наемников под командованием американца Вильямса, которого Китаец ранил метким выстрелом в самом начале боя, выведя надолго из строя. Партизаны на голову разбили роту наемников, благодаря тактике, разработанной Китайцем. О смелости этого человека среди повстанцев Родезии уже слагали легенды. Слухи были тем невероятнее еще и от того, что имя его было окутано тайной. Китаец ни с кем не сближался и о нем практически никто ничего не знал. Когда же ему задавали назойливые вопросы, он просто поворачивался и уходил. Одному слишком любопытному партизану он на глазах у всех вывихнул руку, пригрозив, что в следующий раз, если тот вздумает лезть со своими вопросами, руку сломает, а язык вырвет. Угрозу он произнес спокойным будничным тоном и от того всем окружающим стало ясно — сделает, не задумываясь.

Через год, когда истек его контракт, Китайцу предложили стать инструктором. Он отказался. Приказ возвращаться из Центра уже был получен. Но даже если бы ему пришлось задержаться, он бы придумал любые отговорки, только чтобы не обучать этих и без того озверевших головорезов еще более совершенным методам убийства.

Х Х Х

Изысканно одетый молодой блондин с шевелюрой густых волос и крупными дымчатыми очками на лице вышел из последнего вагона электропоезда, прибывшего в Цюрих, и по подземному, ярко освещенному переходу направился в сторону Банхофф-штрассе. Подойдя к цюрихскому озеру, он у входа в парк купил только что запеченную румяную сосиску с горячей булкой, от души добавил пряной дижонской горчицы и с видимым удовольствием поглощал свой немудреный завтрак, устроившись на скамейке в тени густого дерева. Народу в этот еще довольно ранний час в парке было немного и блондин издали заметил неспешно приближающегося человека в клетчатом пиджаке. Незнакомец присел рядом и, поздоровавшись на иврите, извлек из бумажника пятидесятишекелевую купюру. Банковский номер на ней был тот, что навсегда отпечатался в памяти разведчика.

— А почему Китаец? — задал незнакомец неожиданный вопрос.

— Потому что я не похож на Китайца, — ответил он так, как ответил год назад вербовщику иностранного легиона.

— Мне ваш псевдоним не нравится, но история псевдонимов знавала и не такие курьезы. Например, в русской царской охранке был агент, он, кстати, арестовывал Дзержинского, по кличке Прыщик. Причем, этот псевдоним он выбрал себе сам.

— Вы назначили мне встречу, чтобы прочесть лекцию об истории псевдонимов?

— Ну, лишние знания еще никому не вредили, — наставительно произнес собеседник, и наконец представился. — Называйте меня Марк. Я ваш новый куратор. И не надо на меня так откровенно злиться.

— Не надо злиться потому, что вы мой новый куратор? — все так же ершисто уточнил Китаец.

Марк от души рассмеялся: «А вы язва. Ну, это, может, и не плохо. В определенных, разумеется, случаях и в определенных же дозах. А теперь — к делу. Впрочем, нет, я должен выполнить еще одну, и довольно приятную, миссию Вам передает привет бригадный генерал. Он просил сказать, что не ошибся в вас и работой доволен. Это, кстати, и мнение Центра — руководство считает, что свою задачу в Родезии вы выполнили полностью».

— Спасибо за такую оценку, приятно слышать. А генералу прошу передать привет, я очень хорошо помню и ценю его уроки.

— Передам непременно, — кивнул Марк. — Вам надо возвращаться в Карачи. Коридор для возвращения уже проработан. Первый визит к Ахмаду ар-Равийя. Старик вас заждался. Он уже уши всем прожужжал о вашей смелости и отваге, которые он же, оказывается, в вас и вселил. Так что не вздумайте это опровергать и не забудьте его поблагодарить в самых изысканных выражениях. На лесть скупиться не надо. Ближайшие полгода проведете в медресе, думаю, с этим проблем не возникнет. А потом — Афганистан.

— Афганистан?

— Именно. Похоже, что там назревают важные события, и мы должны быть в курсе всего происходящего. При этом будет славно, если в Афганистан вы поедете по настоянию ар-Равийя и опять-таки с его рекомендациями. Комбинация с Родезией и его рекомендательным письмом вам удалась блестяще, нечто подобное надо придумать будет и теперь. Времени на обдумывание и осуществление нового плана у вас достаточно.

Х Х Х

Ахмад ар-Равийя встретил Закира с нескрываемой радостью, можно сказать, как родного. Усадил за стол все в той же беседке, хлопнув в ладоши, велел подать самые изысканные блюда.

— Здесь у нас поначалу паника возникла, когда мы потеряли тебя из виду, — заговорил старец. — Ты словно растворился и я уж было решил, что ты струсил и удрал куда-нибудь в другое, более спокойное, место. Но потом один мой гость, очень уважаемый человек, стал восхвалять подвиги какого-то китайца и благодарить меня. Я ничего поначалу не понял: при чем тут китаец, какое я вообще имею к нему отношение. А мой гость и говорит: «Так это же тот самый человек, которого вы рекомендовали. Он взял себе прозвище Китаец. Ну, вот тогда все и стало на свои места.

— Да, ваш благожелательный отзыв обо мне и рекомендательно письмо, которым вы меня снабдили, сыграли немаловажную роль. Я благодарю вас, учитель. Вы помогли мне ощутить себя настоящим мужчиной, воином, понять, что такое зло и как с ним бороться. Я не найду тех слов, которыми следует высказать благодарность вам.

Старик довольно заулыбался:

— Мне приятно, что ты умеешь ценить добро. В наш век это большая редкость. И потому я позабочусь о твоем будущем, тем более, что ты оправдал возложенные на тебя надежды и тем самым заслужил мое благосклонное внимание. Помнится, перед отъездом ты говорил, что хочешь учиться в медресе. Я знал, что ты должен приехать и кое-что предпринял. Недавно я встречался с муфтием Абдуль-Хамидом Зия. Ты знаешь, кто этот почтеннейший человек?

Закир лишь кивнул утвердительно. Да и как было не знать! Выдающийся знаток исламской юриспруденции, экономики и хадиссов, он учился под руководством своего отца — ныне покойного Муфтия Пакистана Абдусалама Таки Ясина и от отца же получил разрешение преподавать исламскую юриспруденцию и хадиссоведение. Кроме того муфтий Абдуль-Хамид Зия является весомым лицом в Верховном шариатском суде Пакистана.