Роковой котенок - Картер Браун Страница 25

Раздался телефонный звонок, я встал и снял трубку. Лицо Зои приняло выражение притворного безразличия, которое означало, что она держит ушки на макушке.

— Мистер Холман, — ласкал мой слух вкрадчивый голосок с хрипотцой, — это Сара Кронин.

Какое-то мгновение я не мог сообразить, кто это, но наконец вспомнил, что это секретарша из приемной “Герберта Уолкера и компаньонов”.

— Как дела? — нашелся я.

— Прекрасно. Ваше приглашение на большую голливудскую вечеринку завтра вечером остается в силе?

— Конечно, — сказал я ей. Сара тихонько рассмеялась:

— Я уже начала беспокоиться по поводу многочисленных старлеток, горящих желанием занять мое место, поэтому решила позвонить и принять ваше приглашение.

— Я рад, — промямлил я, потому что спиной чувствовал, как прислушивается к нашему разговору Зои.

— Вы заедете за мной домой или предпочитаете встретиться где-нибудь? — осведомилась Сара.

— На этот вопрос мне трудно сейчас ответить, — осторожно сказал я. — А что, если я позвоню вам утром?

— А вы уверены, что не передумали пригласить меня?

— Уверен, — огрызнулся я, — и непременно перезвоню вам завтра утром.

— Прекрасно, — ответила она отстраненно. — Доброй ночи, мистер Холман.

Когда я снова опустился в свое кресло, голубые глаза Зои стали ледяными, но голос ее, наоборот, звучал словно мягкий бархат, струящийся по шелку:

— Еще один клиент беспокоит, Рик?

— Ничего важного, — выдавил я улыбку. — Так о чем мы говорили?

— После вчерашней ночи я думала, нас что-то связывает, но сейчас начинаю понимать, что ошибалась. — Ее голос быстро терял свою бархатистость, становясь хриплым и шероховатым, словно наждачная бумага. — Когда ты включишь меня в свое расписание, Рик? Каждый второй четверг? Или я слишком много прошу? Может быть, каждую первую пятницу месяца на часок утром?

— Не понимаю, о чем это ты, черт побери?!

— Ты говорил по телефону с другой женщиной! — рявкнула она. — Не пытайся изворачиваться и отнекиваться! — Ее лицо вспыхнуло и начало приобретать какой-то тусклый красноватый оттенок. — Ты заставляешь меня чувствовать себя дешевой шлюхой!

— А ты вообразила, что я веду монашеский образ жизни? — спокойно осведомился я. — Естественно, в моей жизни есть и другие женщины. Вспомни, мы ведь в первый раз встретились только вчера!

— Дешевой шлюхой! — злобно повторила она. — Из-за тебя я чувствую себя грязной внутри, точно так же, как тогда, с Клайвом и Леонардом, когда... — Зои быстро замотала головой, стараясь прогнать воспоминания. — У меня даже мурашки побежали по коже!

Она молниеносно встала с дивана и бросилась ко мне. Я подумал, что мы опять сцепимся, и успел удивиться: неужели для того, чтобы перейти к более приятным вещам, всегда необходима потасовка с кровопролитием на ковре? Или это придает ей дополнительный стимул? Не дойдя двух шагов до моего кресла, она остановилась и осмотрела меня с головы до ног. Лицо ее исказила ненависть. И тогда она выплеснула мне в лицо свой бокал.

Стирая с лица виски, я услышал, как за ней с грохотом захлопнулась входная дверь.

"Беда с некоторыми девушками, — кисло размышлял я, — они слишком чувствительны. Что ж, у меня появилась возможность хорошенько выспаться перед утренним визитом к лейтенанту Олтчеку”.

Однако я не мог обмануть себя этой утешительной мыслью; это была всего лишь попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. Провести еще одну ночь с Зои Парнелл гораздо интереснее, нежели спать в полном одиночестве.

Я сказал себе, что вероятность ночного визита Чарли Стерна с его наводящим ужас великаном слугой ничтожно мала, а нервы у меня железные. Поэтому единственной причиной, по которой я запер на засов парадную и черную двери и лег спать с заряженным тридцать восьмым под подушкой, было то, что всем и каждому известно о грабителях, орудующих на Беверли-Хиллз.

Лейтенант Олтчек оказался высоким худым молодым человеком с аскетическим лицом и ласковыми глазами вивисектора. На следующее утро ровно в десять тридцать я сидел в его кабинете и думал, что берлога Чарли Стерна гораздо более гостеприимна, несмотря даже на его громилу слугу.

— Я справлялся о вас у лейтенанта Карлина, — сказал он ласково. — Он говорит, что, хотя вы — его друг, он не оставил бы с вами наедине и на пять минут свою бабушку, которой восемьдесят семь лет и которая до сих пор носит корсеты из китового уса.

— Билл — отличный парень, — задумчиво улыбнулся я. — Не позабыть бы как-нибудь на днях всадить нож ему в сердце.

— Анонимный звонок о трупе исходил от вас, верно? Лейтенант оказался достаточно вежливым, чтобы преподнести это утверждение в форме вопроса.

— От меня, — кивнул я.

— Я достаточно наслышан о вас и ваших методах от лейтенанта Карлина, но вы, кроме всего прочего, еще и частный детектив, работающий по лицензии, а эта лицензия налагает на вас определенные обязанности. Сейчас у меня достаточно оснований, чтобы лишить вас лицензии и занести в черный список — например, за то, что вы не сообщили полиции об убийстве, а потом еще изъяли важную улику.

— Фрида Паркин рассказала вам о котенке? — буркнул я.

— И о записке на ленточке вокруг его шеи. Она даже призналась, что забрать котенка была ее идея — якобы она его пожалела. Но вы не должны были позволять ей сделать это.

— Вы правы, — храбро признал я. Олтчек пожал плечами:

— Есть единственное обстоятельство, играющее в вашу пользу. Фрида Паркин обеспечивала вам отличное алиби на момент убийства. Что касается всего остального, я подожду и посмотрю, как вы станете сотрудничать с законом, прежде чем решить, обратиться ли к федеральному прокурору.

— Не знаю, чего вы еще дождетесь, — сказал я, — но в данный момент я сотрудничаю с вами как сумасшедший.

— Вашим клиентом является Рид, — продолжал лейтенант без тени улыбки. — А он — подозреваемый номер один. Если, конечно, верить диким россказням этой девицы Парнелл. Затем эта парочка: Стерн и Оллсоп. Мне с трудом верится, что такие типы существуют в реальном мире, не говоря уж об их показаниях!

— Вот в чем особенность Голливуда, — многозначительно заметил я, — трудно отличить реальность от вымысла.

От взгляда, которым Олтчек на меня посмотрел, все три мои язвы в желудке начали болезненно ныть.

— Фрида Паркин сказала, что вы произвели обыск в квартире, после того как обнаружили труп.

— Беглый осмотр, — поправил его я. — Просто полюбопытствовал, не оставил ли он где-нибудь предсмертную записку.

— Нашли что-нибудь?

— Нет.