Отпуск бойцовской курицы - Фаина Раевская Страница 26

Хоботков некоторое время молчал. Молчала и я.

— Хорошо, — сказал он, немного поразмыслив. Видимо, лишняя головная боль ему ни к чему, и предложение его было продиктовано скорее минутной слабостью, чем реальной заботой о постороннем человеке. — Хорошо, тогда вот тебе мои номера телефонов, местный и сотовый. Если что-нибудь покажется тебе подозрительным, звони немедленно. Семен!

Появился человек-невидимка.

— Семен, — обратился к нему Хобот, — сообрази девушке средство связи. Да, и закажи лодку. Мы на Алчак плывем!

— Герман Максимович, темнеет уже! — сообщил Семен.

— Фонари возьми! Я тебе плачу не за советы! Выполняй!

Телохранитель скрылся.

Герман Максимович выпил еще водки и хмуро поинтересовался:

— Сколько тебе здесь прохлаждаться осталось?

— Десять дней, — я вздохнула.

— В общем, так, все это время контрольный отзвон в двадцать два ноль-ноль. Если ты хоть раз не отвечаешь, я немедленно посылаю своих ребят на поиски. Теперь дальше. Будь предельно внимательна и осторожна. Ни в какие знакомства, разговоры, заигрывания не вступай. Покажется что-нибудь или кто-нибудь подозрительным — звони сразу же. Да, и вот еще что, — добавил Хобот, — если вдруг станет что-нибудь известно, ты у нас девочка шустрая, сообщай немедленно.

Я сидела в кресле, сложив на коленях руки, и кивала, как китайский болванчик. Вошел Семен. В руках у него был мобильник. Он протянул аппарат Хоботу и сказал:

— Лодка ждет у причала. Можем ехать.

— Ну, Женя, с богом! — антиквар слегка приобнял меня за плечи. — Телефон оплачен. Твой номер буду знать только я. Поехали, я тебя до дому довезу.

В машине ехали молча. На заднем сиденье болталась я, моток веревки, мощный фонарь и зачем-то лопата. Кроме всего прочего, когда мы уходили, мне показалось, что Семен засунул под легкую льняную рубашку пистолет. Разумная предосторожность, учитывая наступающую темноту и мертвую Марго! Несколько раз Семен, по совместительству и шофер, бросал на меня настороженные взгляды. Когда я встречалась с ним глазами в зеркале заднего вида, признаюсь, становилось не по себе: у этого человека был взгляд хладнокровного убийцы.

— Женька, ты все поняла? — переспросил Хобот, когда мы остановились возле дома на Бирюзова.

Я кивнула, радуясь в душе, что наконец избавлюсь от холодных глаз «папиной» шестерки. Проводив взглядом машину, я вошла во двор. Странная тишина коснулась моих ушей. Обычно в это время тут у нас всегда заметное оживление. Кто-то из постояльцев готовит ужин, обсуждая планы на завтра, кто-то, весело напевая, плещется в душе, короче, обычная суета. Сейчас все словно вымерли. Меня это насторожило. Может, пока я общалась с Хоботом, пришли злые дяди и всех вырезали? Предчувствуя нехорошее, я осторожно прошла в глубь двора.

— Женька, стой! — раздался откуда-то сверху голос Дуськи.

Я задрала голову и в сгущающихся сумерках разглядела сестрицу, засевшую на дереве.

— Привет! — обалдело поздоровалась я. — Ты что, русалку из себя изображаешь? А Захар где? Где вообще весь народ?

— Я здесь, — послышался с соседнего дерева голос Захара. — Добрый вечер!

— Добрый вечер! А ты у нас, значит, сегодня дядька Черномор? Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?!

— Кхе, кхе, — послышался с крыши кашель полковника.

— О, и ты, дядь Саш, гнездо себе свил? Ну, ну! Шалуны! — Я собралась уже было войти в дом, как раздался вопль Дуськи:

— Говорю тебе, стой, нечистая сила, если жить хочешь!

Я замерла. Все ясно! Бомба!

— Саперов уже вызвали? — шепотом спросила я.

— Не-е, тут не в саперах дело, а вот МЧС едет! — обрадовал меня полковник, высунувшись из гнезда. — У нас тут, такое дело, Евгения, змий объявился!

— Кто? — не поняла я.

— Змий, — радостно повторил дядя Саша. — Как ты ушла, так он и объявился, холера!

— Ты, дядь Саш, часом больше не похмелялся? — Я подозрительно покосилась на крышу, откуда доносился легкий аромат перегара.

— Обижаешь! Говорю же, как ты ушла, он и вылез!

Поняв, что от полковника ничего вразумительного не добьюсь, я обратилась к Дуське:

— Евдокия! Мне понятно стремление Александра Петровича спастись от змия на крыше. Это, в принципе, можно вылечить. Но ты, человек разумный! Ты-то что делаешь на дереве? Да еще Захара с собой прихватила?

— Понимаешь, Жень… — начала объяснять сестра, но ее прервали молодые люди в форме с надписью МЧС общим числом три штуки. В руках один из них нес, как мне показалось, сачок, другой что-то похожее на винтовку, а третий ничего не нес. Наверное, это их начальник.

— Вы МЧС вызывали? — весело поинтересовался главный.

— Да, — кивнула я, — то есть не я, а вот они.

Я ткнула пальцем в небо. Ребята задрали головы.

— Где гад? — спросил тот, что с сачком.

— Час назад тут где-то поблизости ползал, — доложила Евдокия, — а теперь не знаю. Темно уже!

— Ясно! Гена, — скомандовал начальник, — неси прожектор! Будем выманивать.

Мне показалось, что я тихо схожу с ума. В этот момент на крыльце нашего дома появился зевающий Олег. Увидев меня, он обрадованно воскликнул:

— О, Женька, привет!

Потом, сообразив, что происходит что-то непонятное, спросил:

— А где народ?

— Кто где, — я пожала плечами, — кто на крыше, кто на дереве! Гена вот за прожектором пошел. Они сейчас будут гадов ловить.

— Не понял!

— Я тоже! Но это ничего не меняет, — равнодушно ответила я и присела на лавку.

Внезапно лавка подо мной зашевелилась и стала потихоньку выползать. Я не удивилась: все-таки выпила почти бутылку шампанского и еще не совсем пришла в себя. Поэтому я, не поднимая паники разными глупостями, протянула руку, чтобы поправить уползающую лавочку. Рука наткнулась на что-то теплое, скользкое и… живое.

— Ой, тут кто-то есть! — удивленно пробормотала я, продолжая елозить руками по этому самому «кому-то».

Подоспевший Гена, до этого он, видимо, в машине отсиживался, прикрывая возможное отступление своих коллег, направил луч прожектора в мою сторону. На лавочке вместе со мной уютно расположился удав Федор. Он покорно замер под моими руками и, кажется, млел от удовольствия: раздвоенный язык то и дело вылезал наружу. Я, как человек, почти поцеловавшийся с Федей, закричала далеко не сразу: несколько секунд округлившимися глазами я смотрела на змею.

— Сиди, не двигайся! — заглушая мой визг, крикнул сачок. — Колян, ты готов?

Колян, как я поняла, тот, у которого была в руках винтовка.