Наследник мухи Цеце - Дмитрий Щеглов Страница 26

– Газ сильно дала! – только и смог он промолвить.

– Ну, мы пойдем! – заявила Настя беря меня под руку. – Ты приходи к нам в гости!

Уйти нам далеко не удалось. Из дома вышел мажордом и направился в нашу сторону.

– Сама поехала! – стал оправдываться Вадька. Мажордом был спокоен, как скала.

– Не разбились?

– Нет!

– Ну и слава богу. В гараже еще две стоят.

Он наверно имел в виду, что есть еще на чем ездить, а Настя подумала, что ей предлагают продолжить учебу.

– Спасибо, в другой раз!

Зря благодарила. Похоже, что никакого другого раза больше не будет. На крыльце дома показался Данила в сопровождении Владлен Петровича. В руках у моего дружка был узел с постельным бельем. Мрачное выражение его лица ни о чем хорошем не говорило. Он равнодушно посмотрел в сторону разбитого автомобиля и сказал потухшим голосом:

– Пошли домой!

– Что-нибудь случилось? – захотела подольститься к нему Настя.

Однако мой дружок не намерен был вступать в разговор с нами.

– Пошли домой, бабка суп макаронный с фрикадельками приготовила, угощаю!

За все время нашего с ним знакомства он первый раз приглашал нас на обед. Наверно, что-то серьезное случилось, раз он оказывает нам такое внимание. Настя тоже ни одной лишней минуты не собиралась здесь оставаться, а я и подавно. До города было идти с километр. По дороге Данила и поведал нам о разговоре, состоявшемся между ним и Владлен Петровичем.

– Он мне не отец! – с горечью заявил Данила, как только мы вышли за ворота.

– А кто же тогда?

– Помнишь Макс, когда мы пришли в банк за этим чертовым кругом, оказывается охранник спутал меня с Вадькой и позвонил ему наверх, мол, сын к тебе пришел. А это был я. Вот тогда Владлен Петрович и потащил меня к зеркалу уточнять, что за сын к нему пришел, а оттуда смотрит на него его точная копия. Он и растерялся, и стал меня угощать. Что бы ты на его месте стал думать?

– Что ты ошибка природы!

– Сам ты ошибка! – обиделся мой дружок. – Он подумал, что в молодости согрешил и стал какие-то месяцы высчитывать. А теперь выясняется, что на целый год ошибся. Я ему никто. И в банке над ним смеются, что теща у него уборщицей работает. Я думаю, охранник над ним подшутил.

– Ты очень переживаешь? – искренне сочувствуя, спросила Настя.

Данила ушел от прямого ответа.

– Бабка зато успокоится! Всю ночь не спала.

Часть пути мы прошли молча. Настя порывалась что-то сказать, но каждый раз передумывала. Наконец Данила не выдержал:

– Чего сопишь, выкладывай, что у тебя там.

Она только этого и ждала. Виновато посмотрев на нас, она стала рассказывать:

– Вы думаете, я зря Вадьку обхаживала? Я все узнала про твоего папашку, и про ведро, и про эти чертовы цифры, и про королеву Банту.

– Раз узнала, выкладывай!

– Ну, так вот! Никакая она не королева!

– Как?

– А так…Королева, но красоты. Владлен Петрович ее оказывается на конкурсе «мисс Африка» присмотрел. А закончила она университет Патриса Лумумбы, поэтому так хорошо шпрехает по русски. Он ее в ресторане подцепил. И пили они шампанское из этого ведерка. Поэтому она с ним так носится. Память оно, об их знакомстве.

– А счета и суммы на ведерке?

Настя замялась. Ей видно было неприятно сознаваться в собственной ошибке, поэтому она начала издалека:

– Вадька говорит, что принцесса Цеце ревнивая, как кобра, везде свой нос сует. Проверяет, куда он звонил, кому. В общем достала она его. Он от нее спасается якобы на рыбалке. Бросит все, и на пару дней скроется с концами. А на дне ведерка записал, телефонные номера знакомых дам, попробуй, догадайся, где их искать надо. И звонит им не с мобильника, а с обычного телефонного аппарата, чтобы следов не осталось. Но прокол у него вышел, какая то краля доглядела, что она не одна, а их четыре, и решила ему свинью подложить, позвонила нашей королевне и навела ее на след. Поэтому она и ныряла на дно озера.

– А буквы что обозначают? ДУБ – например?

– ФИО. Фамилия имя отчество. ДУБ – Дуракова Ульяна Борисовна. Я вот что думаю, – стала она развивать дальше мысль, – там где пять цифр, это местный наш номер. Где шесть, там областной. А там где семь, это московские телефонные номера, а где десять, это номера мобильных телефонов.

– А КЭШ Банк?

– В КЭШ Банке наверно очередная краля и работает!

Наконец-то эта непонятная запись из цифр и букв на дне ведерка обрела логическую завершенность. Данила чертыхнулся:

– А я книжку Нострадамуса с настоящими телефонными номерами забыл в своей комнате на третьем этаже. Я ее вместе с постелью взял сюда. Зачем дурак брал, и пусть бы она у бабки лежала. Представляете, положил ее в ящик и забыл. Теперь и не проверишь, права ты или нет. У меня тоже плохая память, я ни одного номера не запомнил.

– Может быть вернемся обратно? – предложил я.

– Я туда больше ни ногой! – заявил Данила.

– И я тоже! – поддержала его Настя.

– Ну почему же, сходи, – подковырнул я ее, – у них еще две целых машины остались.

Возвращались мы берегом озера. Домой к Даниле прошли с огорода, подальше от любопытных глаз. Его бабушка одиноко сидела на лавочке, подставив лицо солнцу. Когда она увидела нас крадущихся меж кустов картошки с узлом и с виноватыми лицами, из глаз у нее выкатились сверкнувшие на солнце две жемчужины. Старая, все поняла. Блудный внук, возвращался домой.

– Есть будешь, Данилушка?

– Я людей пригласил! – показал мой дружок на меня и Настю. – Будем!

Никогда еще мне макаронный суп с фрикадельками не казался таким вкусным. За обедом выяснилась еще одна любопытная деталь. Бабка оказывается, знала, что управляющий банка никакой Даниле не отец, но была не против его усыновления. Тяжело одной растить прожорливого троглодита.

– А я, – заявила Настя, – как только узнала, что он тебе никто, машину им в отместку разбила.

Мы с Данилой переглянулись. Ну, чего врать? Узнала она об этом от Данилы, уже после того, как врезалась в дерево.

Сегодня мы с ним были великодушны. Не стали ее ловить на такой мелочи, пусть потешит самолюбие, и собственную оплошность представит как акт возмездия. А потрясенный последними событиями Данила до конца дня не выходил на улицу. Его обычный резкий тон сменился на ласково-жалеючий. Только и слышалось: бабуля, тебе помочь; бабуля, ты отдохни; бабуля, я сам. Оказывается под панцирем грубоватого мужлана скрывалась нежная и отзывчивая душа. После обеда я первым попрощался с Данилой. Выйдя проводить меня, он попридержал меня у калитки.

– Приходи в полночь и принеси пчелиную сетку, а резиновых перчаток у меня полный сарай, бабка из банка нанесла!