Адская ширма - И. Дж. Паркер Страница 26

Она весело рассмеялась. Одной из самых милых черт Акико был ее звонкий смех. Он не был таким заразительным и непосредственным, как у Ёсико, зато прямо-таки ласкал слух. Акитада вдруг понял, что обожает обеих сестер.

Акико поежилась и прикрыла дверь.

— Какой сегодня холод, — сказала она, потом спросила: — Ну а как там матушка? Наверное, велела притащить к себе в комнату все жаровни, чтобы вы окончательно задохнулись. Нет, просто не представляю, как Ёсико выдерживает такое день за днем!

Акитада немного приуныл, а трепетных чувств к Акико в его душе чуть поубавилось. Взгляд его упал на расписную ширму, сплошь разрисованную цветами в корзинах и вазах. Выписаны они были настоящей рукой мастера и выглядели как живые — глициния, колокольчики, камелии и множество других растений, которые его Тамако наверняка знала по именам и по целебным свойствам.

Он вдруг сообразил, что Тамако, приехав, попадет в пустые комнаты, где даже от старой мебели толком ничего не осталось. Роскошь обстановки в доме Тосикагэ напомнила Акитаде о скудости его собственного. А как бы ему хотелось порадовать Тамако такой же вот в точности ширмой. Уж кто-кто, а она с ее любовью к саду и растениям, несомненно, оценила бы такой подарок.

— Какая милая вещица, — сказал он сестре, указывая на ширму. — И кто художник? Вот бы и мне приобрести такую для Тамако.

— Понятия не имею, — ответила Акико. — Ее заказал для меня Тосикагэ, его и надо спрашивать. А какая яркая, правда? Должно быть, дорогая. Все, что покупает Тосикагэ, стоит дорого. Только посмотри на все эти вещи!

Не пропустив мимо ушей намек на то, что ширма может оказаться ему не по карману, Акитада обвел глазами комнату с ее изобилием ваз, лакированных шкатулок, расписных платяных сундуков, шелковых картин на стенах и занавесочек с кистями и бахромой, низеньких столиков для письма и косметики и многочисленных зеркал.

Один из этих предметов вдруг привлек его внимание — крохотная расписная фигурка богини, чьи выцветшие краски все же притягивали взор благодаря позолоте.

— И это он тебе подарил? — спросил Акитада, внезапно почувствовав, как учащенно заколотилось в груди сердце.

Акико скользнула по фигурке равнодушным взглядом.

— Что-то не припомню. Наверное, подсунул тихонько, чтобы сделать мне сюрприз. — Она присмотрелась к фигурке. — Симпатичная, только, по-моему, какая-то старая. Да? И вроде бы даже не здешняя. Похожа на китайское храмовое изображение Каннон [11].

— Да, — согласился Акитада. Его сестра, как оказалось, неплохо разбиралась в подобных вещах. Статуэтка действительно была старинная и, судя по одежде, представляла собой одно из китайских олицетворений богини милосердия. Но главное, если только он не ошибался, эта крохотная женская фигурка имела прямое отношение к списку исчезнувших императорских ценностей. Двух таких существовать определенно не могло. Задумчиво глядя на Акико, Акитада пытался понять, не вор ли ее муж.

— А в чем, собственно, дело? — спросила она.

Ее встревоженные глаза и рука, прижатая к выпуклому животу, удержали Акитаду от объяснений — он понял, что не может поделиться с ней своими подозрениями. Снова усевшись на подушку и грея руки у жаровни, он сказал как ни в чем не бывало:

— Знаешь, я вот подумал, что очень мало внимания уделял Тамако. По-моему, пришло время исправить это.

Акико звонко рассмеялась и присела рядом с ним.

— Вот и давай исправляй! — И она с озорным видом пригрозила ему пальчиком. — А то знаем мы вас, мужчин, — вечно носитесь где-то по делам, а про нас только ночью и вспоминаете. Слава Богу, Тосикагэ хоть пока еще обращает на меня внимание. А то меня даже и не удивляет, что так много знатных женщин держат любовников.

Служанка принесла чай в бронзовом чайнике и, разлив его по чашкам, поставила оставшийся подогреваться на жаровню. Перед тем как уйти, она с поклоном сказала, обращаясь к Акитаде:

— Хозяин освободился и готов встретиться с вами, как только вы пообщаетесь с госпожой.

Акитада поблагодарил, а Акико недовольно поджала губки:

— Ну вот еще! Ты же только пришел. Я-то думала, ты хочешь посоветоваться со мной, что купить Тамако. Уж кто-кто, а я знаю все лучшие лавки, торгующие шелком и всякими побрякушками.

Отпив чаю, Акитада улыбнулся:

— Ну теперь-то уж я разведал дорогу и буду заходить почаще. А что касается шелка, то на днях я побывал в одной лавке — хотел купить ткани на одежду себе и Ёсико. Знаешь, у них там, кажется, неплохой выбор. — Он назвал имя владельца.

Акико кивнула:

— Да, это хорошее заведение. Только зачем ты покупаешь ткань для Ёсико? Она же не надевает ничего, кроме каких-то старых обносков.

Акитада встал:

— Вот потому-то я и занялся этим. Жаль только, что ткань оказалась слишком яркой. Ёсико напомнила мне, что матушка очень скоро может переодеть нас всех в траур.

Акико приуныла.

— Ой, страшно даже подумать об этом! Представь только — неделями никуда не выходить, да еще эти траурные таблички повсюду. Все-таки как было бы здорово, если бы кто-нибудь разрешил сократить срок траура по родителям. Ведь это же совершенно бесполезное дело.

Акитада мысленно не мог не согласиться с этим, пока шел к кабинету Тосикагэ, хотя слова Акико и прозвучали не слишком-то уважительно. Но уж кто-кто, а он вряд ли мог упрекнуть ее в этом, потому что сам не испытывал ни любви к матери, ни сожаления по поводу ее близкой кончины.

Тосикагэ оказался в неожиданно мрачном расположении духа и к тому же был не один. Молодой человек в темном платье официального покроя поднялся навстречу Акитаде. Акитада сразу же догадался, что это один из сыновей Тосикагэ. Он походил на отца круглым лицом, хотя пока еще не начал полнеть.

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой брат! — воскликнул Тосикагэ, бросившись обнимать Акитаду. — Уж простите великодушно, что не сразу смог принять вас. У меня была не слишком приятная встреча с начальником. А это вот мой сын — Такэнори. Он у меня что-то вроде доверенного лица и знает все про мои… э-э… неприятности.

Акитада поклонился молодому человеку, и тот тоже ответил ему поклоном, учтивым, но сдержанным.

— Давайте же присядем! Такэнори, налей-ка вина своему знаменитому новому родственнику.

Акитада уселся на одну из шелковых подушек посреди комнаты. Как и покои Акико, кабинет Тосикагэ изобиловал роскошью. Огромные жаровни прогревали комнату, создавая уют. Такие же циновки покрывали пол, через обтянутые вощеной бумагой двери с улицы проникал дневной свет. Только вместо ширм здесь повсюду висели на стенах свитки, а дверцы стенных шкафчиков были разрисованы пейзажами.

На полках хранились бумаги и документы в шкатулках, а возле круглого занавешенного окошка на низеньком столике лежали писчие принадлежности и бумага. На шелковом шнурке висел колокольчик с деревянным молоточком — на случай если понадобится позвать прислугу.