Русские флибустьеры - Евгений Костюченко Страница 26

Орлов подумал, что за все время их недолгого, впрочем, знакомства Кирилл еще не произносил столь длинной речи.

Остерман вернул ему нож:

- А у меня был обсидиановый кинжал. Армяне подарили. Острый, острее бритвы. Жалко, потерялся. Да нет, вру, не жалко. Оружие не должно быть дорогим.

- Согласен, - кивнул Орлов. - Но обсидиановый нож - это не просто оружие. Наверно, он был еще и с украшениями, да? Что-нибудь вроде рубиновых вставочек или перламутра. Такое оружие не для боя. Оно как орден.

- Мне орден не нужен. Мне нужна вещь, которая меня защитит. Да хоть напильник под руку попадется - и вот, я живой, а мои враги - не очень.

- Что-то мы расчирикались, как воробьи на солнышке, - сказал Кирилл недовольно. - Паша, я только хотел спросить насчет войны. Можно?

- Изволь.

- Ты тоже радовался, когда шел на войну?

Орлов задумчиво почесал переносицу, как делал всегда, столкнувшись с неразрешимой проблемой. Он не помнил, как уходил на войну. Во-первых, она для него началась задолго до царского манифеста: Орлов тогда служил в разведке Генштаба и посещал вражеские тылы, составляя карты для будущих операций. Во-вторых, с той войной было связано слишком много горьких и тяжелых мыслей, но все они появились уже после того, как был заключен мир. А тогда, в самом начале кампании~

- Наверно, любой человек бывает рад, когда после долгого безделья появляется работа, - сказал он, наконец. - Тогда в армии все радовались. Солдаты уходили из казармы в поле, это само по себе радостное событие. Вместо муштры - вольная жизнь, да еще с приключениями. Офицеры радовались предстоящим повышениям и наградам.

- То есть как? - спросил Остерман. - Как можно радоваться, что кого-то из твоих товарищей убьют и ты займешь его место?

- А вот так. И потом, когда уже начались стычки, и кровь, и болезни, все равно это было лучше, чем стоять в каком-нибудь захолустье, пить дрянную водку и резаться в карты. Впрочем, я сейчас не о себе. У меня все было немного не так, как у всех.

- А как? - спросил Кирилл.

Остерман поднял вверх палец и произнес многозначительно:

- Я сразу сказал, что ты - наш человек. У тебя непременно должно быть все не как у всех. Потому что все остались там, а ты - здесь. И мы - здесь. Это что-нибудь да значит. Таких людей, как мы, я видел очень редко. Нет, не подумай, я не хвастаюсь. Особая порода - не повод для гордости. Наоборот, повод для стыда, если ты, такой особенный, а живешь, как все, и ничего особенного не сделал.

- Да оставь ты свою философию! - Кирилл шутливо повалил Илью на землю и придавил, зажав рот. - Дай человеку ответить!

- У меня была не такая война, как у всех, - продолжил Орлов, когда они угомонились. - Я не брал перевалы, не замерзал под Шипкой. Состоял при картографическом управлении.

- В штабе, значит, сидел? - спросил Илья. - Вроде писаря?

- Вроде писаря.

- Оно и видно, - насмешливо сказал Кирилл. - Значит, ты не радовался?

- Ты задаешь трудные вопросы.

- На легкие вопросы я и сам могу найти ответ. Война - непонятная вещь. Почему люди так рвутся к ней? Убивать - жалко, умирать - страшно. Столько страданий от войны, а люди снова и снова ее разжигают. И еще радуются ей. - Кирилл внимательно глянул на Орлова. - Ты уехал в Америку, потому что не хотел больше воевать?

- Нет.

«Как раз наоборот», - чуть не сказал Орлов. Он мог бы ответить, что не навоевался. Турецкая кампания оказалась для него слишком короткой - несколько рейдов за Дунай, пара-другая диверсий под Карсом, бесконечные дежурства при штабе и, наконец, ранение. В то время как другим довелось испытать настоящие муки потерь, штурмов, маршей, осады и совершить настоящие подвиги~ Ему нестерпимо хотелось поговорить. Такого никогда не было, разве что на самых первых, еще юнкерских гулянках, когда от одного глотка шампанского просыпаются невиданные ораторские таланты~

- Тогда - зачем?

- Долгая история, - сдержанно ответил он и обернулся. - Тихо! Беренс идет.

* * *

Лес кончался обрывом. Крайние деревья стояли, наклонившись над пустотой, и сухие корни свисали из щелей в скальной стене. Далеко внизу среди нагромождения камней тянулись кверху тонкие деревца.

- Как быстро здесь все зарастает, - проговорил Беренс. - Еще год, и карьер утонет под зеленью.

- Это и есть карьер? - Орлов долго вглядывался из-под ладони. - Знаете, если б я командовал расстрельным взводом, то выбрал бы другое место. Как, по-вашему, тут можно выкопать могилу для полутора сотен человек?

- Могилу? Здесь оставались такие выемки, вроде траншей. Там попадался не гранит, а камень помягче. Мы его крошили на щебень. Вот если таких траншей мы не найдем, значит, их завалили камнем. А если их завалили, значит~ - Беренс не договорил. - Как думаете, Павел Григорьевич, за этим местом наблюдают?

- Насколько я понял, испанцы выставили наблюдательные посты, чтобы следить за дорогами, за тропами, за берегом. Они следят за движением. А карьер - тупик. Думаю, что он вне зоны наблюдения.

Они лежали на краю обрыва. Беренс свесился вниз и подергал торчащий корень.

- Не внушает доверия. Хватит нам веревок, чтобы спуститься? Не хотелось бы карабкаться, как таракану по голой стенке.

Остерман, продолжая разглядывать скалы на другом краю карьера, пробормотал:

- Виктор Гаврилович, и не думайте даже. Ваше дело - привести нас на место, а дальше мы уж сами как-нибудь. Сколько, вы говорите, там таких траншей?

- Три. Одну прокопали в первый год, и две во второй. Да, три. Они там, на том конце, ближе к дороге.

Орлов встал и отошел под деревья, снимая с плеча связку веревок. Кирилл помог ему разложить их на земле, распрямляя и подергивая, проверяя на прочность.

- Как ты догадался веревки захватить?

- Незаменимая вещь в горах, - ответил Орлов.

- Дашь мне револьвер? Останешься с карабином. Прикроешь нас.

- Прикрою, если будете держаться на виду. Не зарывайтесь там. Оглядывайся почаще.

Он снял оружейный пояс с кобурой, отдав Кириллу. Погонял туда-сюда затвор карабина, прислушиваясь к его работе.

- Не смазан. Вернемся, займусь им.

- Постараемся обойтись без лишнего шума, - сказал Кирилл, обвязывая конец вокруг сосны на самом краю обрыва. - Илюха, углядел что-нибудь?

- Чисто.

Один за другим они, поплевав на руки, ловко и бесшумно спустились вниз. Орлов лег рядом с Беренсом, подобрал с земли толстый сук и пристроил на него ствол карабина.

- Я за ними присмотрю, - сказал он. - Но надо, чтобы кто-то поглядывал назад.

Однако Беренс и не подумал отползти, а лишь сказал: