Затерянный поезд - Марсель Аллен Страница 27

– Хочешь позабавиться с нами, девочка? Сегодня вечером мы при капусте – кайфово похаваем, все такое…

Элен резко повернулась и припустила от них, все больше погружаясь в мрачную деревенскую ночь.

Девушка шла час, а может, больше. Утопая в грязи, промокшая, так как дождь возобновился с новой силой, она не могла найти убежища. Элен совсем заблудилась и не представляла теперь, в каком направлении идти.

Беглянка почти умирала от голода, холода и два или три раза чувствовала, что вот-вот упадет в обморок, поскольку прошло уже двадцать восемь часов, как ее выпустили из тюрьмы, и она за это время не имела практически ни секунды отдыха.

Наконец Элен добрела до калитки какого-то садика, окружавшего одинокий дом.

«Попрошу у них, – подумала она, – кусок хлеба, стакан воды, и, если это гостеприимные люди, они не откажутся предоставить мне местечко где-нибудь в сарае».

Она робко позвонила. Ответом был свирепый лай огромной собаки, выбежавшей из конуры и подскочившей к решетке, за которой находилась дочь Фантомаса.

Через несколько мгновений окошко дома приоткрылось, выпустив тоненькую струйку света, и хриплый мужской голос спросил:

– Кто там? Чего надо?

Элен проговорила:

– Заблудившаяся женщина… хотела бы вас попросить…

Но она не закончила. Мужской голос ответил глухим ругательством, после чего окно захлопнулось.

– Боже! Боже! – взмолилась Элен. – Что со мной будет?!

Тем не менее, она не стала задерживаться и продолжила свой путь.

Через некоторое время девушка вдруг заметила, что переходит железнодорожный переезд. Она увидела сверкающие блестящие рельсы. Вдалеке справа мерцали разноцветные огоньки. Время от времени до нее доносился хриплый свист.

А может, не стоит слишком уж удаляться от вокзала? И вместо того, чтобы просто пересечь пути, она прошла вдоль них примерно с километр.

Судя по раздвоенности рельсов, можно было заключить, что вокзал, к которому она приближалась, – один из самых крупных. Она следовала по рельсам, уставленным вагонами, в которых пассажиров было, как селедки в бочке. Элен подумала: «А не подняться ли в один из этих вагонов?» Но тут же отказалась от этой мысли:

«Если поднимусь, то сразу же свалюсь от усталости. И меня тут же застанут врасплох. Нет, нет, это не годится».

Тогда новая идея возникла в ее сознании:

«Пожалуй, нужно припустить, что есть духу, и удирать, удирать, как можно дальше от Антверпена…»

Элен намеревалась дойти до какой-нибудь станции и там взять билет в любом направлении. Главное – подальше. Она зашагала к ближайшей остановке. Вскоре показались огни.

Девушка увидела крупный вокзал, поезда и людей, прохаживающихся взад-вперед по платформам.

Но в самый последний момент Элен все-таки отказалась и от этого плана. При тусклом свете электрического фонаря, освещавшего пути, по которым она бродила, девушка осмотрела себя: «Боже! В таком жалком состоянии, в этой мокрой грязной одежде!.. Нет, абсолютно невозможно проскочить незамеченной!»

И более того, Элен вспомнила о жандармах, которые возле зала ожидания осматривают пассажиров, проходящих на платформы.

Засекут ее. Это несомненно. И что тогда будет? Особенно, если описание примет «наглой особо опасной преступницы» уже распространено…

Элен уже почти подошла к вокзалу, но внезапно повернула обратно.

Молодая девушка мучительно брела по балласту, спотыкаясь отяжелевшими ногами на каждом шагу, спрашивая себя, сколько еще сможет она вынести такой пытки…

Вдруг Элен остановилась. Прямо перед ней возникли два медленно приближающихся больших фонаря. Резкий гудок разорвал воздух. Элен сообразила, что если сию секунду не отскочит в сторону, то окажется лицом к лицу с локомотивом.

Тяжелый поезд полз, как черепаха. Он состоял из одинаковых купейных вагонов, в конце каждого из которых виднелись небольшие лесенки. Состав казался совершенно пустым.

Безумная идея осенила Элен. Впрочем, у нее не было времени на раздумья. Собрав всю энергию, она пробежала несколько метров рядом с поездом (благо, он двигался еле-еле) и потом, ухватившись руками за перила, вскарабкалась по лестнице одного из вагонов. При этом пару раз чуть не грохнулась. Наконец забралась. Присела. Перевела дух.

Элен была настолько утомлена, что подумала: «А не остаться ли здесь, несмотря ни на что?» Но, с другой стороны, она уже сожалела о содеянном: все-таки это было безрассудство. С минуты на минуту кто угодно мог без труда засечь ее. Пассажир, стрелочник, любой служащий. Что ответить, если спросят, откуда она взялась и какого черта ей здесь надо? И уж конечно, о такой подозрительной пассажирке не замедлят сообщить в полицию, и ее сцапают на первой же станции. Элен хотела уже соскочить, но – увы! Поезд набрал скорость, и все попытки спуститься стали невозможны.

Девушку пронизывал холод, в глаза попадали мелкие кусочки несгоревшего угля. И она приняла решение.

Баста! Пора с этим всем кончать.

Вместо того, что попытаться спрыгнуть, она встала и, с силой толкнув дверь, проникла в коридор вагона.

Несколько мгновений Элен стояла неподвижно, прислушиваясь. Было тепло и тихо. Коридор освещался с обоих концов небольшими электрическими лампами, прикрытыми синими сеточками. Это давало света как раз столько, чтобы можно было пройти, не натыкаясь на стены.

Двери всех купе были закрыты. Сам же коридор загроможден чемоданами, пакетами; это указывало девушке на то, что поезд вовсе не пустой. Более того, ясно было – он не пригородного значения, а, скорее всего, международный. Возможно, пересекая Бельгию, он следует в Голландию, Францию или Германию.

Отметив это, Элен подумала с надеждой:

«Если только повезет, и я смогу открыть какое-нибудь купе, обнаружу местечко – все! До завтрашнего утра, считай, можно спокойненько вздремнуть».

Глянув в окно, она не без удовольствия заметила, что поезд проходит большой вокзал, даже не притормозив.

Элен сделала вывод, что находится в составе дальнего следования, который, вероятно, доставит ее в места, не досягаемые для бельгийской полиции.

Сейчас поезд проходил мимо деревни, и монотонный стук колес вселял все большую надежду в молодую девушку.

Вагоны соединялись тамбурами. Продвигаясь осторожно, Элен перешла из одного в другой, желая хорошенько освоиться, прежде чем устроиться на ночлег.

Но внезапно она замерла, прижавшись к перегородке в темном углу. Кто-то шел ей навстречу. Глаза, как у кошки, привыкшие к темноте, без труда различили два маленьких существа, держащихся за руки, – скорее всего, дети. Они медленно продвигались, хватаясь то и дело за стены, чтоб не упасть от толчков поезда.