Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский Страница 27

У швейцара был набитый на полицию глаз, и он молча, хоть и не без улыбки, распахнул перед сыщиками дверь. Те, засунув руки в карманы, с независимым видом проследовали к лестнице мимо дежурного портье, сделавшего вид, что никого не заметил.

Сыщики знали, куда они идут: в телеграфной депеше, которую Краевский позавчера отправил в редакцию «Русского слова», он указал и свой временный парижский адрес: отель «Бургундия», рю Дюфо. Узнать номер, в котором остановился гость из России, труда не составило.

Поднявшись на третий этаж, сыщики привычно разделились: один, уткнувшись в захваченный буклет, остался контролировать обстановку на площадке, а второй, вертя на указательном пальце кольцо с несколькими отмычками, направился по красной ковровой дорожке к номеру № 324. Перед нужным номером сыщик остановился, оглянулся и прислушался: коридор был пуст и тих.

Вторая отмычка легко открыла замок. Сыщик, придерживая дверь, щелкнул языком, и напарник, оставив свой пост, быстро устремился к нему. Зайдя в номер, первый, не запирая дверь, подсунул под нее приготовленный деревянный клинышек.

Напарники давно работали вместе, поэтому не метались по номеру, мешая друг другу. Пока один обыскивал чемодан и саквояж Краевского, второй быстро проверил обычные тайники, используемые осторожными постояльцами отелей. Он заглянул под кресла, под матрац, заглянул под несколько репродукций картин, украшавших стены номера, отогнул края ковра, охлопал тяжелые шторы.

– Этот русский – что, социалист? – деловито спросил младший сыщик. – Что мы, собственно, ищем? Только паспорт?

– Британский паспорт на имя Палмера – и все! Больше нас тут ничего не интересует! – напарник сквозь зубы выругался, наколов палец булавкой для галстука.

– Такие вещи обычно носят при себе, – заметил второй, не прекращая деятельных поисков.

– Бригадир сказал, что этим вторым паспортом он в Париже вряд ли будет пользоваться. Ты все хорошо посмотрел?

– Почти. Осталась ванная и туалет. Но носом чую – пустышку тянем!

– Заткни свой нос и ищи! Русские непредсказуемы!

Продолжая поиски, сыщики время от времени выглядывали в окно: не подаст ли сигнал тревоги оставшийся на улице агент. Но тот пока продолжал увлеченно «читать» газету.

Через пять минут номер был обшарен от плинтусов до люстры.

– Ладно. Приводим все в первозданный вид, – решил старший сыщик. – Ты был прав: скорее всего, он носит этот паспорт с собой.

– Значит, умываем руки?

– Бригадир сказал: любой ценой! – старший поглядел на напарника. – Понимаешь, о чем я толкую?

– Боже, как мне это надоело! – вздохнул тот. – Опять выступать в роли грабителя? Слушай, может, привлечем к этому делу Зубастика Жанно? Пусть «разомнется»!

– Погоди! – старший взял в руки чемодан, вновь открыл его и внимательно оглядел изнанку крышки. – Похоже, здесь есть двойное дно. Но заделано так, что без клея и инструментов назад незаметно не поставишь! Как ты думаешь? Ломаем – и черт с ним? Пусть потом жалуется на администрацию отеля…

– Тревога, Пьер! – напарник отскочил от окна. – Наш напарник свернул газету и завязывает шнурки! Клиент совсем близко! Уходим!

– Ч-ч-черт! – старший сыщик проворно сунул чемодан на место, потом снова схватил его и ринулся к дверям. – Беги к лестнице и жди меня! Чемодан забираем с собой, поднимемся на четвертый этаж, а когда клиент пройдет в номер, смоемся! Живо!

⁂

Краевский возвращался в отель, будучи сильно не в духе. Черт бы побрал эти французские банки, придумавшие себе укороченные рабочие дни! Черт бы побрал Le Credit du Nord и его директоров! Придется ехать завтра, тратить еще полдня…

Погруженный в эти мрачные мысли, Краевский не обращал внимания на шофера, которого вовсе не обрадовала перспектива досрочного возвращения в отель. Он примолк, перестал болтать и ехал так медленно, что другие авто, вынужденные тащиться за ce monstre [27], провожали их ревом клаксонов. И в конце концов обратил на себя внимание пассажира:

– Эй, мсье, вы не уснули за рулем? – раздраженно окликнул шофера Краевский. – Уж не приснились ли вам похороны вашей бабушки?

– Моя бабушка, хвала Господу, еще жива, – проворчал агент Леон, игравший нынче роль шофер, однако скорость все же прибавил.

Поднявшись к себе, Краевский сразу же обнаружил пропажу чемодана. И разумеется, поднял скандал. Однако ни портье, ни вызванный управляющий отеля ничего вразумительного сказать по поводу дерзкой кражи не могли, и лишь наперебой предлагали вызвать полицию.

Отмахнувшись от портье и управляющего – вызывайте кого хотите! – Краевский сел на угол кровати и принялся припоминать – что было в чемодане. Хвала Создателю: как раз накануне он извлек оттуда драгоценный паспорт Палмера. И, не решаясь по совету Дорошевича носить его с собой, припрятал – только не в своем номере, а под ковровой дорожкой в коридоре.

Улучив момент, он выглянул в коридор и глубоко засунул руку под дорожку. Паспорт был на месте. Ну и пусть дальше лежит, решил Краевский. Поднялся с колен, отряхнул брюки и принялся ждать прибытия полиции. Одежду, которая пропала вместе с чемоданом, жалко не было: все равно в Америке, как и было условлено, он должен был избавиться от нее и купить все вещи американского производства.

Москва

«Бумажный» коммерсант Лавров из Петербурга оказался приятным господином средних лет, по-актерски чисто бритым, в светло-коричневой паре от хорошего портного. Сытин давно подыскивал надежного и перспективного поставщика, и когда секретарь неделю назад положил перед ним сухое деловое письмо с перечнем сортов и плотности предлагаемой бумаги, сразу отложил конверт в сторону. А после прочтения всей почты продиктовал секретарю телеграмму в Петербург с выражением надежды на приятное знакомство и долговременное сотрудничество, пригласил коммерсанта в Москву и упомянул о готовности самому выехать в Северную столицу для детальных переговоров.

Лавров на телеграмму ничего не ответил, а через неделю свалился как снег на голову. Да еще и явился без предупреждения, с утра, когда Сытин обычно разбирался с делами, принимал директоров типографий, рассматривал отчеты, заявки и деловые письма. Повертев перед глазами визитную карточку петербургского гостя – скромную, без графских корон и упоминания о поставках ко Двору Е. И. В., Сытин счел должным самолично выйти в приемную, пожать визитеру руку и пригласить в кабинет, одновременно вежливо выставив оттуда уже проникших ходоков и предупредив секретаря о том, чтобы тот до конца беседы с господином э… да-да, Лавровым, простите великодушно – никого не пускал.

Однако разговора не получилось – только и успел Сытин вполне добродушно поинтересоваться – отчего это раньше, зная наперечет всех «бумажников» Северо-Запада, никогда фамилию дорогого гостя не слыхал? Спросить-то спросил, но ответа получить не успел: началась обычная кутерьма: посетители, как говорится, лезли и в окна, и в двери. А тут еще и неприятность случилась: сообщили, что недавно принятому ученику печатника «зажевало» машиной руку до локтя.