Химчистка для невидимок - Валентина Андреева Страница 27

– Если отсюда скатиться вниз, никакого терема не надо. Пока долетишь, сто раз «заразишься». Надо же, какие «заразистые» места. Сплошные овраги. А речушка-то совсем узенькая. Прямо ручеек. И кому в голову пришло эту ленточку Осетром назвать? Настоящая килька в собственном соку.

У Наташки даже нос сморщился.

– Вы нашу речку в половодье не видели.

Рядом с нами остановилась молодая женщина с ребенком в коляске.

– Пару лет назад эта «ленточка» вздулась на шесть метров, снесла два моста, а третий, на всякий случай, просто затопила. Каждую весну берега подмывает и разоряет наш городской бюджет.

Женщина неспешно пошла дальше, а Наташка тут же засобиралась домой.

– Хватит глазеть по сторонам. До весеннего разлива далеко. Нет смысла ждать. Ир, ты действительно не можешь говорить или тебе просто лень?

Я с досадой махнула рукой, прося оставить меня в покое. Наташка фыркнула и заявила Алене, что у меня контузия. На оба полушария.

Обратная дорога показалась раз в пять короче – я ее проспала. И очень удивилась, увидев родной подъезд.

– Вылезай! – строго сказала Наташка. – Иначе замурую в ракушке.

Алена предусмотрительно распахнула передо мной дверцу. Вот в этот момент я и разговорилась.

– Этот Михаил сам поджег дом Максимовых! Намеренно!

Судя по реакции попутчиц, они услышали глас оракула. Печать ошеломленности на лицах оправдывала их «стойку». Но, как выяснилось, поразило их не мое высказывание, а сам факт того, что я заговорила.

– Ну-ка, скажи еще что-нибудь. Про дождь, например. Лена, садись с мамочкой рядом, послушаешь.

– Дождя нет. Алена, ты все равно садись.

– Правильно, – обрадовалась Наташка. – Угадала. Какое счастье! Теперь не придется врать Ефимову, что ты перегуляла. Тлетворное влияние свежего воздуха и осенней распутицы. Какую тебя взяли, такую ему и сдадим.

– Послушайте меня. Я всю дорогу молчала. Имею право… Михаил спалил дом Максимовых! Слышали, как он оправдывался, что не умеет готовить?

– Именно поэтому Лидка и не вышла за него замуж, – согласилась Наташка. – А он за это устроил ей пожар. Уж лучше бы ты молчала…

– Не перебивай! Ответь на вопрос, зачем мужику, не привыкшему стоять у плиты в качестве автора кулинарных произведений, пусть даже посредственных, держать под столом набор не новой бытовой техники плюс электрическую швейную машинку?

– Ею можно антрекоты сшивать… Под столом. Тайная страсть… – пробормотала Алена.

– Если техника не новая, она наверняка использовалась, – пояснила Наташка. – Только гораздо удобнее, пожалуй, делать это на кухне…

– Лидочка именно так и поступала!

В моем голосе звучало торжество.

Наташка недоверчиво ухмыльнулась.

– Хочешь сказать… Михаил той ночью проник в дом, немножко придушил Максимовых, выкрал всю бытовую технику – на долгую добрую память, а для уничтожения следов преступления организовал поджог? Знаешь, как-то не верится…

– Мне тоже. Скорее всего придушил он не Максимовых. Но перед тем как устроить большой костер, хладнокровно вытащил часть вещей и фотографии. Вот только не пойму, зачем он их вывесил на стене?

– Затем, чтобы его не обвинили в поджоге. Я, если ты помнишь, об этом первая догадалась.

– Подождите… Мам, я никак не пойму, какой смысл поджигателю спасать часть не нужных ему вещей?

– Прямой. Он спасал их вместе с Максимовыми и по их просьбе. Лидочке, в свое время, они не задаром достались. После поджога все соучастники скрылись. И правды Михаил нам не скажет. Во-первых, потому что в доме совершено еще одно преступление – убийство двух человек. Во-вторых, он знает, что случилось вчера и где находится Стас, иначе бы потребовал от нас немедленных разъяснений. Такое известие о близком человеке кого угодно с ног собьет. Но он слишком зациклился на том, чтобы у окружающих не возникло подозрений о его осведомленности. И тем не менее нервишки не выдержали…

– Ну да! Так заразительно гоготал с расстройства, что и ты «заразилась». Чуть не до смерти. Ох, уж этот Заразск! Может, это незапатентованный метод расправляться с подозрительными личностями? – предположила Наташка. – И тех покойных погорельцев наш ласковый Миша также уморил?

Алена тряхнула длинными волосами.

– Веселый способ расстаться с жизнью… Я вот тут о другом думаю. Если согласиться с тем, что Михаил в курсе последних событий, то сидеть сложа руки они не будут. Лидию Петровну надо спасать, и они знают от кого. Обращаться к кому-либо за помощью им нельзя – боятся рассекретить перед правоохранительными органами свои незаконные действия. Кроме того, боятся бандитов. Значит, начнут действовать в паре. Уверена, мы им не нужны. А раз так, следует забыть обо всем, что связано с Максимовыми.

– И о Лидочкиной сумке?

Наташка так и вскинулась за рулем, нечаянно нажав на сигнал. Машина слабо вякнула, как от неожиданности. Мы на пару секунд замолчали.

– Вам хорошо говорить, – внимательно наблюдая за подъездом, продолжила Наташка. – Как я могу забыть об этой проклятой сумке, если она, бесценная, у меня в шкафу спрятана?

– Но ведь это не скелет? Да и вы не англичанка.

– Вы с мамочкой тоже… не скелеты. Так что забыть не получится. Предлагаю устроить «перепрятушки».

– Да кто бы возражал! Рано или поздно к нам за этой ручной кладью обратятся, – обреченно промямлила я. – Хорошо, если сами Максимовы. А если бандиты? Мы ее, конечно, по глупости взяли.

– Что вы все о ФСБ, как о бандитах?! – вскинулась Наталья. – Надо эту сумку назад отнести. Положим на место. Прямо сейчас не получится. Вечером в порядке исключения сама пойду с Денькой гулять. Лучше попозже – на ночь глядя. Чтобы свидетелей не было. Вы со мной!

– Папик не пустит! – Алена в подтверждение безысходности развела руками.

– Значит, надо его устранить. Дождетесь, пока уснет, и перед выходом прогудите мне по мобильнику. Я его в руках держать буду на режиме вибровызова. Закинем сумку на место, накроем тазом и будем жить спокойно.

Мы еще немного помолчали, задумавшись каждая о своем. До тех пор, пока Наташка не известила, что спокойная жизнь кончилась:

– Инквизиция, блин! В тапочках.

В дверях подъезда торчал мой муж и призывно улыбался. Наталья рассудила, что не к добру: хорошо, если просто оголодал или элементарно проверяет на трезвость. Кто ж его знает, что у него на уме? В отличие от нас, вместе взятых, у него этого ума хватает хотя бы на то, чтобы вести спокойный, размеренный образ жизни.

– У нас она тоже размеренная, – косясь на родителя, возразила Алена. – Полной мерой отпущены только неприятности. Остальное временно недоступно. Быстренько выкатываемся. Папик долго улыбаться не будет.