Суд и ошибка. Осторожно: яд! - Энтони Беркли Страница 27

– Как! Вы никогда не были влюблены, мистер Тодхантер?

– Нет, никогда.

Мисс Норвуд всплеснула своими точеными руками.

– Но это же замечательно! Вы именно тот человек, которого я искала – уж и не помню, с каких пор. И отчаялась его отыскать. Скажите же мне, что это правда, мистер Тодхантер.

– Что именно? – любезно уточнил мистер Тодхантер.

– Ну как же, то, что мы с вами можем быть обыкновенными друзьями, без навязчивости и недоразумений. Вы будете моим другом, мистер Тодхантер?

– Искренне надеюсь, что буду, – отозвался тот с намеком на пылкость.

– Отлично! Значит, решено. Но что бы нам такое сделать, чтобы отметить такое событие? Конечно, я могу прислать вам билеты в ложу на «Опавшие лепестки», и пришлю… Но это же так банально… О, знаю! Давайте пообещаем друг другу выполнить любую просьбу, ладно? Какой бы она ни была? Вот это идея! А? Вы согласны?

– Что, безо всяких ограничений? – снова насторожился мистер Тодхантер.

– Безо всяких! Ну как, достанет вам смелости? Мне – да! – Мисс Норвуд выглядела по-настоящему взволнованной. Она подалась вперед, ее огромные глаза (мистер Тодхантер со стыдом вспомнил, что когда-то нашел их наглыми и бесстыжими) засияли, как у ребенка, захваченного игрой. – А вам, мистер Тодхантер, вам хватит смелости? – повторила она.

Осторожность мистера Тодхантера сделала последнюю попытку ухватиться за борт, сорвалась и пропала под водой.

– Да, – произнес он с улыбкой, увидев которую на чужом лице сам назвал бы дурацкой. Он и вправду вел себя не очень умно.

– Вот это по-нашему! Значит, договорились. Запомните: мы дали друг другу клятву. Итак, просите меня о чем угодно!

– Нет-нет, – глупейшим образом захихикал мистер Тодхантер. – Дамы – вперед! Я уступаю. Просите вы.

– Ну что ж… – Мисс Норвуд прикрыла свои блестящие глаза, сложила ладони, соединив алые ноготки, и задумалась. – Что бы это могло быть? Мой первый настоящий друг… о чем бы мне его попросить?

И тут осторожность, которая, как казалось мистеру Тодхантеру, давно утопла и лежала на дне, высунула вдруг голову из воды и самым беспардонным образом принялась его вразумлять: «Ты, олух царя небесного, разве ты не видишь, что она играет с тобой? Сейчас она попросит бриллиантовое колье или что-то вроде того, и тебе, бедному недоумку, придется, хочешь не хочешь, выполнить условия договора! Разве тебе не говорили, что это за особа?»

Перепуганный мистер Тодхантер вцепился в подлокотники кресла, в отчаянии ища способа выкрутиться из положения.

Дама открыла глаза и улыбнулась ему.

– Я придумала.

Мистер Тодхантер судорожно сглотнул.

– И что же это? – дрожащим голосом вопросил он.

– Я попрошу вас посвятить мне свою следующую книгу. Напишите на ней: «Моему другу Джин Норвуд».

Мистер Тодхантер перевел дыхание и вытер лоб скомканным носовым платком. От облегчения, а не от агонии, которую он испытывал раньше, его покрыло испариной.

– Да, разумеется! Буду рад… такая честь!..

Когда-то мистер Тодхантер опубликовал за свой счет исследование, посвященное неизвестному автору XVIII века, оставившему после себя дневники, – которого сам он приравнивал к Ивлину и Пипсу [10]. Распродать удалось сорок семь экземпляров, автор дневников так и остался безвестен. Издавать мистер Тодхантер больше ничего не собирался, но не видел нужды сообщать об этом мисс Норвуд.

– А теперь вы! – Та радостно засмеялась. – Уверяю вас, я выполню любую просьбу. Разве это не смелое заявление – особенно для женщины? Но я смею думать, что хорошо знаю людей. Итак, чего изволите?

Внезапно мистера Тодхантера осенило. Не задумываясь, он выпалил:

– Отправьте Фарроуэя в Йоркшир, к жене.

Мисс Норвуд уставилась на него, раскрывая глаза все шире и шире, пока мистер Тодхантер сам не усомнился, что бывают на свете такие гигантские глаза. И тут она рассмеялась, естественно и непритворно.

– Но, дорогой мой, именно это я и пытаюсь сделать уже целых полгода! Не могу передать, как я мечтаю о том, чтобы он наконец убрался. Но не хочет, и все!

– Он выполнит все, о чем вы его ни попросите, – упрямо сказал мистер Тодхантер. – А вы пообещали мне. Отошлите его.

– Отошлю, – взмахнула рукой мисс Норвуд. – Это я вам обещаю. Однако же обещать, что он уедет, я не могу.

– Вы заставите его, если постараетесь. Я прошу вас, пусть он уедет.

Мисс Норвуд на секунду вскинула свои тонкие брови и улыбнулась. Мистеру Тодхантеру такой улыбки видеть еще не доводилось. Это была, правду сказать, улыбка вызывающая, довольная, втайне ликующая, слегка даже насмешливая… Но мистер Тодхантер прочесть этого не сумел.

– Послушайте, – мягко сказала мисс Норвуд, – а зачем это вам? Откуда это стремление отправить Николаса на север? Скажите мне, как своему другу.

– О, полно вам! – воскликнул мистер Тодхантер. – Только не говорите, что вы сами этого не понимаете!

– Кто знает, может, и понимаю, – негромко выговорила мисс Норвуд и улыбнулась чуть шире.

– Значит, вы заставите его уехать? – всерьез попросил мистер Тодхантер.

– Он уедет, я вам обещаю, – под стать всерьез ответила мисс Норвуд.

– Спасибо, – просто сказал мистер Тодхантер, облегченно вздохнул и заулыбался, глядя на хозяйку. Теперь он был убежден, что мисс Норвуд – жертва людского недоброжелательства и злой молвы. Видимо, так ей приходится платить за свое величие, за ревность, которую к ней питают, и так далее. Но всякий, кто узнает ее поближе, непременно оценит этот чудесный нрав.

– Сдается мне, мистер Тодхантер, – заметила страдалица с пленительно порочным смешком, – вы упустили свой шанс! А такие шансы, знаете ли, два раза в жизни не выпадают. Ведь я была в ваших руках… Ну, по крайней мере могла быть.

– Навряд ли это было бы честно, – подыграл ей мистер Тодхантер.

Мисс Норвуд склонила набок очаровательную головку.

– А разве все честно, когда война… и в других ситуациях?

Мистер Тодхантер, чувствуя, что он – хоть куда, радостно засмеялся своим кудахтающим смешком. Впервые за шесть недель он напрочь забыл про аневризму.

Ему свойственно было придерживаться наилучшего мнения о людях.

Пробило уже три, когда мистер Тодхантер поднялся, чтобы уйти, и сделал это с большим нежеланием.

– Это было восхитительно, мисс Норвуд, – произнес он, пожимая хозяйке руку. – Не припомню, чтобы когда-нибудь прежде получал такое удовольствие от обеда.