Умышленное убийство - Эрнест Уильям Хорнунг Страница 27

– Но я и сам не знаю! – возмутился я. – Кобыла довезла тебя до самого Мельбурна?

– Точно по адресу! Я распорядился, чтобы в конюшне при гостинице ее накормили и почистили, а вечером вернул ее доктору. Он с огромным любопытством выслушал мой рассказ о том, как я заблудился, а наутро принес мне газету, из которой я узнал, чем кончилась заварушка в Еа и что бы стало со мной, попадись я в руки Ивбанку или управляющему.

– А врач так ничего и не заподозрил?

– Насчет этого я до сих пор теряюсь в догадках, – сказал Раффлз, выключив газ. – Появление там кобылы вполне могло сойти за совпадение. К счастью, она была гнедой масти, которая встречается сплошь и рядом. Но то, что я ее изнурил, могло легко навести хирурга на мысли. Его отношение ко мне сразу изменилось. Думаю, что он все-таки что-то заподозрил, но далеко не то, что произошло на самом деле. Его визит явился для меня полной неожиданностью, и боюсь, что мой вид мог усилить его подозрения.

Я поинтересовался, с чего бы это.

– Я носил усы, довольно густые и ухоженные, – ответил Раффлз. – Но я их сбрил на следующий же день, после того как впервые преступил заповедь «Не укради».

Среди всевозможных грабежей, в которых мы оба принимали участие, я считаю, найдется лишь несколько достойных подробного описания. Нет, дело даже не в том, что другие изобилуют такими деталями, которые мне было бы совестно пересказывать. Как раз наоборот. Именно отсутствие приключений, помех и неожиданных препятствий делает их по-своему скучными и однообразными. Дело в том, что каждый наш план слишком уж тщательно разрабатывался (этим занимался, разумеется, Раффлз), а потому любая возможность провала практически исключалась или по крайней мере сводилась к минимуму. Только при таких условиях мы могли позволить себе «совершить вылазку». Быть может, иной раз добыча и ее цена нас разочаровывали. Да, такое случалось. Но только почти никогда не сталкивались мы с непредвиденными обстоятельствами, которые серьезно осложнили бы нам выполнение нашего дела или поставили бы нас в тупик. Даже когда нам приходилось сбывать добытое, и тут тоже проявлялись монотонность и однообразие процесса. Здесь, конечно, не следует забывать, что мы охотились только за самыми достойными камушками, иначе и рисковать не стоило. Короче говоря, все наши дела были продуманы до таких мелочей, что пересказывать их было бы тоскливейшим занятием. Так же вышло и с изумрудами Ардага, которые попали в наши руки уже через месяц после происшествия в Милчестере. Однако дело с изумрудами имело продолжение, которое я бы с удовольствием позабыл. И стоило оно мне немало нервов в отличие от обычных грабежей.

Это случилось вскоре после того, как мы вернулись из Ирландии. Как-то вечером я поджидал у себя дома Раффлза, который в тот день отправился навестить одного печально известного ростовщика, чтобы сбыть ему награбленное. Раффлз умело справлялся с этой непростой задачей, и между нами давно существовала договоренность, что превращать драгоценности в обычные бумажные деньги будет именно Эй-Джей. Сделки он проводил, предварительно переодевшись либо в вульгарного приезжего франта, либо во внезапно разбогатевшего нищего. Всякий раз при этом он говорил на диалекте кокни, и делал это мастерски, надо отдать ему должное. Помимо прочего, он всегда ходил к одному и тому же скупщику краденого, который одновременно с этим являлся еще и ростовщиком, а по сути был отпетым мошенником и во многом мог бы переплюнуть и Раффлза.

Мне самому недавно пришлось навестить этого типа, правда, я зашел к нему от своего имени и не переодевался. Нам требовался некий начальный капитал, чтобы завладеть вышеупомянутыми изумрудами. Я занял у него сто фунтов на его кабальных условиях, которые вы, наверное, можете себе представить. И он, разумеется, не отказал мне, постоянно улыбаясь и не сводя с меня взгляда своих бегающих за стеклами очков глазок. Таким образом, получалось, что и первоначальный капитал, и окончательный расчет связывали нас с одним и тем же человеком, что вполне всех нас устраивало.

Однако результаты этого расчета и собственно нашу добычу, выраженную в деньгах, мне еще только предстояло увидеть, и я с нетерпением ждал этого приятного момента. Наступили сумерки. Я стоял у окна, как добропорядочная супруга, ожидающая возвращения верного мужа, до тех пор, пока лица проходящих мимо людей перестали быть различимы. Тогда я начал нервно прохаживаться взад-вперед по комнате, и, как всегда бывает в подобных случаях, в голове моей начали строиться самые невероятные гипотезы. Я передумал черт знает что, когда наконец услышал, как на моем этаже растворились двери лифта и уже через пару секунд раздался знакомый условный стук.

– Почему ты не зажигаешь свет и торчишь тут в полной темноте? – удивился Раффлз, когда я затащил его в квартиру. – Зайчонок, что-то случилось?

– Нет, уже нет. Раз ты здесь, значит, уже все в полном порядке, – выдохнул я, закрывая за ним дверь и ощущая, как спадает напряжение. Ну наконец-то мне можно расслабиться. – Ну? Что у нас там получилось? На чем договорились?

– Пять сотен.

– Где они?

– Уже у меня в кармане.

– Вот молодчина! – воскликнул я. – Ты не представляешь, сколько всего я успел передумать за это время, у меня в голове просто каша какая-то! Я сейчас включу свет. Я уже целый час думаю только о тебе и просто с ума схожу. Мне чудилось, что с тобой стряслась беда.

Комнату залил яркий свет, и Раффлз улыбнулся, но я не мог определить оттенка этой улыбки. Конечно, я вел себя глупо, напридумывал всякой ерунды, но теперь все это уже было в прошлом. Решив хоть как-то успокоиться, я налил себе виски и разбавил содовой, при этом расплескав мимо бокала большую часть жидкости.

– Значит, ты решил, будто со мной случилось что-то неприятное? – переспросил Раффлз, устраиваясь в моем любимом кресле и закуривая сигарету. Казалось, это почему-то позабавило его. – А что ты скажешь, если я смогу подтвердить твои опасения? Сядь и не мельтеши, дорогой мой. Если что-то неприятное и произошло, то все уже позади и последствий не предвидится. Правда, за мной была устроена слежка, Зайчонок, но, мне кажется, я ушел вовремя, не оставив следов.

И только теперь я вдруг обратил внимание на его помятый воротник, спутанные волосы и грязные ботинки.

– Это была полиция? – задохнулся я от ужаса.

– Нет-нет, что ты, ни в коем случае. Это всего лишь старина Бэрд.

– Бэрд? Но разве не он взял у нас изумруды?

– Совершенно верно, – охотно подтвердил мой партнер.

– Тогда зачем ему было преследовать тебя?

– Дорогой мой друг, я все тебе расскажу, если ты только предоставишь мне такую возможность. Но я повторю еще раз: ничего страшного не произошло и причин для волнения нет ровным счетом никаких. Старина Бэрд наконец понял, что я совсем не простой вор-взломщик, которым все это время так старательно притворялся. Вот почему ему захотелось пойти за мной и проводить меня до самой моей норы, так сказать.