Привычка убивать - Игорь Зарубин Страница 27

— Ну хорошо, а почему он ее перетащил? — Клава мельком взглянула на Смирнова.

— Почему ты ее перетащил? — оперативник глянул на Сергея. Тот молчал, опустив голову.

— Так, она лежала, судя по всему, вот здесь. — Беркович присел. — Веня, щелкай. Он стащил с нее колготы вместе с трусами и отшвырнул в сторону. Левой рукой. — Беркович снова огляделся. — А перетащил он ее потому, что сюда, наверно, падает свет вон от того фонаря на дороге. И все видно.

— Смирнов, а вы почему в тот день шубу замывали? — спросила Клава. — Кровь?

Смирнов кивнул.

— Ну что, все снял? — спросил Беркович у Вени.

— Да, все.

— Ну тогда мы можем ехать. Господа, прошу всех двигаться к машинам. Если бригада еще что-нибудь обнаружит, сразу сообщить. Оближите тут каждую веточку. И чтобы к завтрашнему утру на столе у госпожи следователя лежало орудие убийства. Всем ясно?.. Вот и отлично.

— Эй, Смирнов, — попросил оперативник, — ты сразу скажи, в какую сторону нож швырнул, а то долго искать. А я тебе сигарету еще дам. Даже две.

Смирнов дико покосился на него, отвернулся и побрел к машине.

— Ну что? — спросила Клава у медэксперта по дороге. — Можете сказать что-нибудь определенно?

— Да, — ответил тот. — Ее убили.

— Ну я серьезно спрашиваю, — обиделась Клава.

— Тогда не задавайте глупых вопросов. Я свое дело сделал. А дальше она все на столе расскажет.

Клавдия повернулась к Берковичу.

— Евгений Борисович, тогда ты мне скажи, это он или не он? — Клава кивнула на спину шагавшего впереди Смирнова.

— Как юрист — не скажу. — Евгений Борисович пожал плечами. — Но как просто старик Беркович… Скорее всего. Да ты и сама понимаешь. Разве нет?

— Да, наверно.

В машине Смирнов сразу забился в угол и молчал всю дорогу. Только, когда подъехали к прокуратуре, тихо спросил:

— Клавдия Васильевна, а как там Витя?

— Витя нормально, он… — Клава вдруг замолчала.

— Нормально? Ну я рад, — сразу оживился он. — Не скучает по мне?

— Скучает, — холодно ответила Клавдия, выходя из машины. — По матери…

— А когда, спустя короткое время, за Смирновым приехали, чтобы отвезти его в СИЗО, Сергей вдруг словно потерял рассудок.

— Это не я! — кричал он, сопротивляясь конвоирам, тащившим его в машину. Цеплялся ногами за двери, извивался, как червяк, и орал: — Это не я! Я ее только закопал, слышите?! Я испугался! Это не я!!!

Крик его еще минут пять звенел у Клавдии в голове…

Пятница. 20.23 — 0.00

— Клавочка Васильевна, подождите!

Это снова была Лина. Клавдия придержала дверь лифта.

— Второй раз за день встречаемся, это какой-то знак, — улыбалась запыхавшаяся Лина.

Клавдия тоже попыталась улыбнуться.

— Может, к нам зайдете? — сразу оценила Клавдино настроение Лина.

— Да нет. Я — домой, — вздохнула Клавдия.

Вздохнула потому, что, конечно, зайти бы сейчас в гости к Лине и Илье, поболтать о чем-нибудь постороннем, потянуть бы время до самого вечера, когда Витеньку уложат спать. А уж утром, собравшись с силами, попытаться сказать мальчику какую-нибудь благовидную ложь.

Но Клавдия знала, что отвлечься в гостях у Лины не получится. А будет еще одна напряженная беседа, опять тяжесть на душе и чувство вины.

Лина познакомилась с Чубаристовым тоже как бы с подачи Клавдии. Хотя какая уж тут подача, если Клавдия и Виктор сидят в одном кабинете. Вот так и познакомились. Виктор, конечно, тут же сделал стойку, Клавдия уже его манеру знала досконально. Лина растаяла, на свою беду.

Чубаристов быстро охладевал к женщинам, которых добивался. С Линой произошло то же самое. Клавдия пыталась девушку предупредить, но разве в таких случаях слушают чьи-либо предупреждения? Словом, Лина в Чубаристова без памяти влюбилась.

Двусмысленность ситуации заключалась в том, что Клавдия когда-то давно, когда они еще с Виктором вместе учились на юридическом, тоже стала мимоходной любовницей Виктора. Она тогда, правда, сумела сцепить себя железом и не развалиться от обиды и отчаяния, тем более сильных, что Чубаристов был у Клавдии первым мужчиной.

Чего уж ей это стоило — остается только догадываться. Чубаристов в душе восхищался Клавдией; в отличие от других женщин она ухитрилась каким-то образом не унизиться. Даже наоборот, его, Чубаристова, поставить в неловкое положение.

Впрочем, ни Клавдия, ни Виктор никогда о той поре не говорили. Это была даже не запретная тема, этого как бы и не существовало вообще.

Но вот теперь Клавдии приходилось смотреть на Лину и понимать, что сама девушка с собой не справится. А только наделает глупостей и унизит себя.

И тогда она решила познакомить Лину со своим соседом Ильей Одинцовым. Это была заведомо безумная идея. Одинцов был холостяком в свои тридцать девять лет не по убеждению, а по складу характера. Все женщины представлялись ему каким-то странным конгломератом вожделенного запретного плода и смертоносного дракона о семи головах. Он их желал и боялся.

Впрочем, план поначалу удался на славу. Лина ухватилась за Илью, как за спасательный круг. Он действительно спас ее от глупостей. Но — и теперь Клавдия видела это отчетливо, — не спас от любви к Чубаристову.

— Совсем плохо? — спросила Лина, когда лифт остановился на их этаже.

— А у тебя? — вопросом на вопрос ответила Клавдия.

Лина опустила голову и ткнулась Клавдии в плечо.

— Ох, Клавочка Васильевна… — только и выдохнула она.

Клавдия погладила девушку по голове, как гладят дочерей.

— Это я виновата, — сказала она.

— Не надо… — попросила Лина. — А то я сейчас разревусь. У меня вообще в последнее время глаза на мокром месте. Я виновата, я… Но ничего не могу с собой поделать. И Илью жалко… Он такой… Он беззащитный…

— Да, беззащитным всегда достается больше, — думая о своем, сказала Клавдия.

«А теперь — улыбайся! — приказала она себе, открывая дверь квартиры. — Улыбайся изо всех сил!»

Приказ этот был своевременным, потому что Витенька уже стоял в коридоре и пытался заглянуть Клавдии за спину, словно ожидал, что пришла она не одна.

— Ну, что я тебе обещала?! — сразу заговорила Клавдия. — Помнишь? Ну-ка быстро вспоминай!

Витя не успел ничего спросить, он наморщил лобик, пытаясь вспомнить Клавдино обещание. Клавдия улыбалась изо всех сил.

— Ну как, вспомнил? Утром, когда я уходила… Ладно, не можешь вспомнить, я сама скажу, — смилостивилась она. — Я тебе сказала, что обязательно узнаю про маму…