Азартная игра - Феликс Фрэнсис Страница 28

Я огляделся по сторонам. Некоторые наши сотрудники держали на столах семейные фотографии в рамочках, сувенирные открытки, присланные друзьями из отпуска. Но ничего подобного в отсеке Геба я не обнаружил, не было здесь даже снимка Шерри. К перегородке был пришпилен лишь список внутренних телефонов компании да маленький ключик, он висел на булавке. Я присмотрелся к нему, но оставил на месте. От ключа без замка толку мало.

Да и в мусорной корзине тоже ничего интересного, она была пуста. Чего и следовало ожидать. Даже если ее опустошила не полиция, то наверняка уборщицы успели побывать здесь – и не один раз – за то время, что Геб отсутствовал на работе, то есть с пятницы.

Я прошел по коридору и сунул голову прямо в клетку льва.

Грегори, как старший партнер, считал этот кабинет своим, но, к счастью для меня, в данный момент лев все еще был на ленче. Я уселся в его кресло, взглянул на экран компьютера. И, как я и надеялся, Грегори не выключил его перед уходом. Да мы почти все никогда не выключаем. Система данных нашей конторы была весьма обширна, замучаешься искать что-то нужное заново.

Я напечатал: «Фамильный трастовый фонд Робертса» и ввел в компьютер. И тут же на экране возник нужный файл с датой поступления инвестиции в верхней своей части. Список доступа в правом углу подсказал мне, что сам Грегори просматривал этот файл не далее как сегодня утром, ровно в десять двадцать две, наверное, просто ради разнообразия, устав искать меня в конторе. Оставалось лишь надеяться, он не заметит, что на этот же сайт еще раз заходили в час сорок шесть дня.

Но по-настоящему любопытным оказался другой факт. Имя еще одного человека, которого интересовали приведенные здесь данные. Список услужливо подсказал, что Геб Ковак заходил на этот сайт десять дней тому назад. К чему это вдруг понадобилось Гебу просматривать файлы клиентов Грегори? Просто даже как-то неприлично с его стороны. Хотя чем сейчас занимаюсь я сам?.. Возможно, у Геба тоже возникли подозрения насчет этой болгарской инвестиции. Интересно, откуда? Впрочем, теперь уже, конечно, не спросишь.

Мне страшно хотелось скопировать весь файл, но, к сожалению, офисный сервер был подключен к центральной копировальной системе, регистрировавшей, кто запрашивал распечатку и когда. Как тогда я объясню Грегори, зачем рылся в его компьютере и копировал файл, пока его не было на работе? И кстати, если он сейчас вдруг вернется, как я объясню, почему сижу за его столом и пользуюсь его компьютером?

Я нервно взглянул на часы. Десять минут второго. Еще минут двадцать у меня есть, но надо управиться раньше.

Я торопливо просматривал страницы файла в надежде найти имена болгарских агентов – участников проекта, но тут начался настоящий кошмар – все соответствующие документы были набраны кириллицей. Для меня это все равно что китайский. Я не мог прочесть ни единого слова. Затем возник, как мне показалось, номер телефона – он был написан обычными цифрами. Я переписал его на один из бланков денежного перевода Геба. Начинался номер с +359 – наверняка международный код Болгарии. Что ж, посмотрю позже в Интернете и проверю.

Я снова взглянул на часы. Ровно два.

Открыл электронную почту Грегори и стал искать слово «Болгария». Всего там было шесть сообщений, все отправлены в сентябре два года тому назад. Я просмотрел их, но ничего подозрительного не обнаружил. Во всех речь шла о деньгах Евросоюза, все – от одного и того же источника. Я скопировал адрес электронной почты отправителя: urijoram@ec.europa.eu, а также получателя: dimitar.petrov@bnet.co.bg, однако никаких ответов не нашел. Я воспользовался случаем и перекинул эти сообщения на адрес своей электронной почты, затем запретил все грядущие сообщения из папки отправителя, то есть Грегори. Хотелось бы переправлять себе всю почту по Робертсу, но наша система безопасности этого не позволяла.

Я нехотя закрыл почту Грегори и файл с «Фамильным трастовым фондом Робертса», затем убедился, что экран выглядит в точности так, как перед моим вмешательством.

Выскользнул в коридор, и никто не окликнул меня, никто не спросил, чем это я занимался в кабинете начальника.

Как и во многих других конторах, в коридоре у нас вдоль стен стояли коробки с различной документацией, в том числе и с отчетами по транзакциям. И вот я стал искать ту, что была помечена датой, которую я видел в компьютерном файле.

Миссис Макдауд, может, и недолюбливала полицейских, и уж определенно любила совать нос в личные дела сотрудников, но при работе с бумагами была очень аккуратна. Все коробки стояли в хронологическом порядке, на каждой маркером были крупно и четко выведены даты.

Я поднял коробку с нужной мне датой, стал рыться в бумагах и нашел отчет о транзакции «Фамильного трастового фонда Робертса» и еще несколько документов, имеющих к нему отношение. Вытащил бумаги, сложил их в несколько раз, сунул в карман брюк, туда, где уже лежали квитанции от денежных переводов на имя Геба. Затем аккуратно поставил коробку на место.

Еще раз взглянул на часы – двадцать минут третьего. Эти двадцать минут пролетели незаметно. Самое время сматываться. Почему это я вдруг занервничал, как вор, застигнутый врасплох в ночи? Я ведь не сделал ничего плохого. А может, все же сделал? Может, мне следует пойти к Джессике, когда она вернется с обеда, и выложить все как на духу? Но клиент, Джолион Робертс, просил действовать втайне, не затевать никакого официального расследования, иначе, как он выразился, его затаскают по судам и замарают честное имя Робертсов.

Как бы там ни было, но мне вовсе не хотелось торчать в конторе, когда Грегори вернется из ресторана.

Я вернулся к себе, снял пиджак со стула.

– Уже уходишь? – с сарказмом спросил Рори. – Что передать Грегори?

Я промолчал.

И, лишь шагая по коридору к приемной, с замиранием сердца вдруг понял, что задержался. Услышал голоса Патрика и Грегори. Ну, сейчас начнется!

– Ах, вот ты где, Фокстон! – прогудел Грегори. – А я искал тебя все утро.

Я был настолько потрясен этой встречей, что едва обратил внимание на мужчину, стоявшего рядом с Патриком. А тот вдруг шагнул вперед и остановился прямо передо мной.

– Николас Фокстон, – сказал незнакомец. – Я арестую вас по подозрению в покушении на убийство Уильяма Питера Серла.

Весь день я провел в камере предварительного заключения, клетушке восемь на шесть футов, в полицейском участке Паддингтон-Грин, не зная, что и думать.

Человек, пришедший за мной в контору, представился еще одним старшим инспектором, только на этот раз из центрального управления городской полиции.

Имя его я пропустил мимо ушей. Как-то прослушал.

Однако помнил, что он посоветовал мне хранить молчание, чтобы все сказанное мной не было затем использовано против меня в суде. Я был просто потрясен и не говорил ничего. Так и стоял с разинутым от удивления ртом, пока полицейский в форме надевал на меня наручники, а затем повел к лифту. Мы спустились, на улице уже ждал полицейский автомобиль.