Любимая маска смерти - Наталья Перфилова Страница 28

— А у меня макароны возьми, — Олеся протянула Светлане тарелку с макаронами, — и кисель тоже, я его с детства терпеть не могу.

— Спасибо, — чуть слышно поблагодарила девочка, принимая тарелку.

Суп оказался рисовым, практически без единой жиринки в бульоне, но зато теплым, хлеб мягким. Не сказать что с большим удовольствием, но суп Олеся съела быстро.

Минут через пятнадцать Петрович забрал у всех пустые тарелки и кружки.

— Ну, вот теперь и жизнь веселее стала, — удовлетворенно сообщила Маня. — Что ты, Светка, все куксишься и куксишься? Ни словечка от тебя не услышишь, ни полсловечка. Как рыба Дохлая, ей-богу.

— Отстань от нее. Поела, ложись, поспи теперь, а от Светки отстань, — властным голосом скомандовала Земфира. — Тебе бы с таким папашей пожить пару недель… Ты бы тоже особо не веселилась.

— Мне? — хохотнула Маня. — Да я бы этого урода быстренько в линейку построила, можешь не сомневаться. Он бы у меня живо забыл, как руки распускать. Я и то уж подумала, как выпустят из этого клоповника, надо бы потолковать с ним по душам.

— Потолкуй, Мань, — поддержала Земфира. — Исправить этого идиота вряд ли удастся, но хоть душу отведешь, почистишь ему морду наглую… — Она повернулась к Олесе. — Ты спрашивала, почему Светка тут по собственной воле сидит, так я объясню. Мать умерла у нее года два назад, а от такого придурка, как ее папаша, и на край света босиком убежишь, не задумаешься. На него как накатит, просто звереет мужик. Ему по уму-то вообще пить не надо бы, а он хлещет, как насос, а потом в белой горячке беснуется. Вот Светка и прячется тут. Из дома выскочила в одном халате и тапочках, а на улице мороз. Из знакомых Светку у себя прятать никто не рискует. Ее папашка буйный и окна побить может… А в милицию он пока не суется, а уж если сунется, тут двери железные и решетки крепкие на окнах. Ребята из дежурки идут ей навстречу. Когда девчонке совсем некуда деваться, разрешают здесь, в камере, перекантоваться. А потом, когда у ее отца кукушка на место становится, выпускают…

— А почему нельзя его арестовать и в вытрезвитель, например, сдать? — спросила Олеся. — Сами же говорите, он ведет себя неадекватно, его все боятся.

— У нас нет вытрезвителя, — подала голос Света. — А в камере с ним никто не хочет сидеть. Здесь только одна мужская камера и одна женская. Вот и некуда его сажать… Но это ничего, я тут переночую, а утром папа проспится и будет почти нормальным… Ему завтра на работу в ночную…

— О господи, грехи наши тяжкие, — вздохнула Маня, растягиваясь на кровати. — Лишний раз убедилась, все мужики козлы.

Железная дверь снова неожиданно распахнулась. На пороге появился Паша Кульков.

— Павлик, солнышко, — лучезарно заулыбалась Земфира. — Неужто пришел сообщить, что твое начальство дало приказ меня освободить и отпустить на все четыре стороны?

— Ваше дело, гражданка Красавина, еще не рассматривали и решения не приняли, — солидно сообщил Кульков.

— Что значит «не рассматривали»? — возмутилась Земфира. — У меня дома дети малые плачут, титьку просят, я тут с самого утра парюсь, а они, видишь ли, не торопятся…

— Очень много сегодня дел, — почти оправдываясь под напором цыганки, сказал Павел. — Но ваш вопрос очень скоро решат, потерпите. А сейчас мне велено гражданку Колоскову к следователю привести.

— Ну и где справедливость, скажите на милость? — продолжала возмущаться Земфира. — Она только что пришла, и уже ее делом следователь занимается, а я тут сижу, как дура последняя, и никому до меня дела нет…

— Я передам начальству ваши претензии, — запирая дверь, пообещал Кульков.

— Да уж ты будь любезен! — донеслось из-за двери.

— Я вообще не понимаю, зачем эту Земфиру каждый раз, как задерживают, сюда тащат, если все равно придется отпускать к вечеру. Дел, что ли, у нас мало? — проворчал он. — Сейчас штраф назначат — и гуляй. А ей этот штраф, тьфу…

Любезности у следователя Ткачева с последней встречи не прибавилось. Увидев Олесю, он едва кивнул и, указав на стул перед своим столом, сказал:

— Ну что, Олеся Геннадьевна, проверили мы все ваши показания, допросили хозяйку киоска «Товары в дорогу», продавщицу… Хотите ознакомиться с протоколом их допросов?

— Потом, — нетерпеливо сказала девушка. — Вы мне одно скажите, подтвердила эта Зоя, что я именно у нее в киоске купила этот злосчастный костюм?

— Представьте себе, нет! — усмехнулся следователь. — Не надо изображать такое искреннее изумление, Олеся Геннадьевна. Мне даже любопытно, на что вы надеялись… Или вы просто тянете время, заставляя нас людей от работы отвлекать?

— И что она сказала о прошлой ночи? — хмуро поинтересовалась Олеся. — Неужели утверждает, что первый раз этот костюм видит?

— Нет, ну почему. Костюм она сразу же узнала и подтвердила, что продала его…

— В чем тогда проблема?

— Проблема в том, что продан он был три дня назад, и не за четыреста долларов, как вы утверждаете, а за три с половиной тысячи рублей… Его вместе с костюмом Деда Мороза привезли с базы для местного детского сада. Но им не нужна была Снегурочка, а по отдельности на базе не давали. Вот и пришлось этот наряд на продажу в ларьке с игрушками вывесить с расчетом, что кто-то из проезжающих польстится… Хозяйка киоска полностью слова продавщицы подтвердила и даже чековую ленту предоставила в доказательство, где эта сумма была пробита. Есть и еще неприятные для вас новости. Шубка от вашего карнавального, как вы сказали, костюма опознана свидетелями и даже экспертом. Вы, скорее всего, не заметили, что в одной из квартир, когда торопились побыстрее чужие ящики осмотреть, задели в одном месте рукавом, и в замочке серванта остался кусочек меха. Эксперты это место нашли, вырванный клочок туда подходит ну просто идеально…

— Понятно.

— Я рад, что вам наконец-то все стало понятно, — любезно сообщил следователь. — Надеюсь, вы поняли, что лучше всего вам начинать говорить правду, Олеся Геннадьевна.

Олеся нахмурилась.

— Я поняла несколько другое. Что вам нужно пристальное внимание обратить на эту самую Зою… Если человек так нагло скрывает, что продал мне костюм, значит, что-то явно неправедное у нее с этим костюмом связано.

— Ну вот, опять двадцать пять, — с досадой вздохнул Станислав Петрович. — На стене мочало, начинай сначала… Не надоело еще?

— Надоело. Значит, так, записывайте. — Олеся продиктовала Ткачеву адрес и домашний телефон Руслана. — Вот позвоните по этому номеру, это мой напарник, с которым мы ходили по домам, поздравляли детишек в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, как раз в то время, когда у вас тут старушек грабили. Меня видели десятки человек. У меня, к сожалению, память на цифры не очень хорошая и книжки телефонной с собой нет… но Руслан вам все расскажет самым подробным образом и телефоны нашего начальства даст, у которого мы в начале дня регистрировались. Если потребуется, поможет с клиентами связаться, чьих детей мы поздравляли… Короче, работайте. Только звоните ближе к вечеру, а то жена Руслана, Лариса, может и не подтвердить мое алиби из вредности. После последнего нашего с ней разговора вчера утром я ни в чем не уверена…