Камни вместо сердец - К. Дж. Сэнсом Страница 28

– Мать Майкла говорила мне, что Хью и Эмма Кертис были дружны.

– Да. Серьезные, добродетельные дети. – Викарий качнул головой, и его длинная борода дрогнула. – Я написал письмо их тете, оплатил быстрого гонца. Дело было уже через три недели после смерти Джона и Рут. Мы с Майклом подозревали, что Хоббей добивается контроля над землями их детей, но не ожидали, что он добьется своей цели настолько быстро.

– Обычно такие дела движутся неторопливо.

– Я каждый день ожидал ответа с севера, однако вам известно, как долго идут вести из этих диких мест. Прошло две недели, затем три… Майкл снова побывал у меня и сказал, что Хоббей постоянно присутствует в доме Кертисов. Как и его адвокат.

– Винсент Дирик.

– Да, так его и звали. Майкл говорил мне, что дети испуганы. Он умолял меня отправиться к Хоббею и поговорить с ним. Так я и поступил, сходил в его дом на Башмачной. – Бротон нахмурился. – Этот тип принял меня в гостиной… он смотрел на меня с наглой надменностью человека, который поклоняется мамоне, а не Богу. Я сказал ему, что написал письмо тетке детей. Однако мастер Николас лишь прохладным тоном спросил, каким образом сия старая женщина преодолеет две сотни миль ради того, чтобы воспитывать двоих подростков. И добавил, что, являясь лучшим другом семейства и соседом по владениям в Хэмпшире, он приглядит за тем, чтобы с Хью и Эммой обращались по справедливости. И тут явилась его жена. Абигайль Хоббей.

На лице нашего собеседника проступил настоящий гнев.

– Матушка Кафхилл упоминала ее. По ее словам, Майкл считал ее чуточку полоумной, – вставил я.

– Она явилась в слезах и с визгом. Ворвалась в гостиную, пока у нас шел разговор с ее мужем, завопила, что я-де болтун и смутьян, явившийся обвинять ее мужа, всего лишь желавшего помочь двоим осиротевшим детям.

– Но вы ни в чем не обвиняли его?

– Нет, но именно тогда, когда эта женщина начала кричать на меня… именно тогда я начал подлинно опасаться за обоих детей.

– Но как отреагировал на выходку жены сам Николас Хоббей? – спросил я с любопытством.

– С досадой. Поднял руку, сказал: «Утихомирься, моя дорогая» или нечто в этом же роде. Она замолкла, но осталась стоять на месте, обратив на меня яростный взор. Тут Хоббей предложил мне отправляться восвояси, объяснив это тем, что я, мол, расстроил его жену. Совершенно лишенное женственности создание! И еще он едко добавил, что просит меня известить его в том случае, если я получу ответ от тети детей, хотя сам Николас уже отправил прошение в Сиротский суд.

– И тетя вам ответила?

– По прошествии двух недель я получил из Ланкастера письмо от ее викария, в котором было сказано, что она умерла год назад.

– Полагаю, что мастеру Хоббею уже было известно об этом.

– Ничего больше сделать я не мог, – Бротон широко развел руками. – Я поговорил с Майклом. Чтобы быть честным в отношении Николаса, Майкл сказал, что дети ухожены и их потребности выполняются. Однако он добавил, что Хью и Эмма не получают никакой ласки от Хоббея и его жены.

– Ну, подобное нередко в случае опеки…

– Дело было не только в этом. Майкл опасался того, что Николас Хоббей задумал выдать Эмму за своего сына, чтобы таким образом соединить их земли в Хэмпшире.

– То есть за Дэвида Хоббея?

– Да. Покидая в тот день их дом, я видел этого мальчишку. Он торчал в коридоре снаружи, однако ничуть не сомневаюсь, что перед этим подслушивал у двери. Дэвид смотрел на меня с дерзостью, странной для ребенка – в ней было нечто торжествующее.

– Сколько тогда ему было… двенадцать лет?

– Да. И такого обделенного Богом мальчишки я еще не видел. Коренастый, щекастый, темноволосый, как и его отец, уже с кустиком волос на верхней губе. – Викарий умолк и воздел кверху руки. – Простите, мне не следовало этого говорить. Тогда он был совсем еще ребенком…

– Сейчас он уже почти мужчина, – заметил Барак.

– К сожалению, у мастера Хоббея имелись все права устроить подобный брак в качестве опекуна, – заметил я.

Бротон в негодовании тряхнул головой:

– Это ужасно. Таинство брака превращается в сделку. И Майкл рассказывал мне, что Дэвид обнимал Эмму так, как ему не положено этого делать. Хью подрался с ним из-за этого.

– Так говорила мне и матушка Майкла. Однако Эмма потом умерла.

– Упокой Господи бедное дитя! К тому времени опека над Кертисами была разрешена, и Майкл вместе с детьми перебрался в дом Хоббеев, оставив приход. С той поры я видел его только один раз, когда он явился ко мне, чтобы известить о смерти Эммы. – Бротон покачал головой. – Он сказал, что Абигайль Хоббей не обнаруживала никакой печали на ее похоронах и холодным взглядом следила за происходящим. Мне показалось, что в этот момент я заметил отчаяние на лице Кафхилла. И, судя по вашим словам, выходит, что я не ошибся. – Священник посмотрел мне в глаза: – Может ли это помочь вам, сэр?

Я задумался:

– Боюсь, что немногим. Быть может, среди вашей паствы найдутся люди, хорошо знавшие семейство Кертисов?

Мой собеседник покачал головой:

– Едва ли. Лишь я один интересовался обстоятельствами опеки. Люди не любят вмешиваться в подобные материи. Однако мне удалось открыть одно обстоятельство. Поговаривали, что мастер Хоббей был в долгах.

– Тогда как он мог позволить себе купить опеку? И, кроме того, он ведь купил здание монастыря и перестроил его!

Тут в разговор вмешался Джек:

– Он надеялся заполучить принадлежавшую Эмме долю земель Кертисов, выдав ее за своего сына. В таком случае он явно просчитался.

Бротон встревожился:

– Он по-прежнему обладает правом устроить женитьбу Хью. Что, если он присмотрел для него совершенно неподходящую особу? И Майкл обнаружил именно это?

Я задумчиво кивнул:

– Вполне возможно. Сэр, я буду благодарен вам, если в понедельник вы придете на слушание. Во всяком случае, вы сможете заявить, что положение дел вас не устраивало.

Мне нужен был каждый клочок сведений. Однако ничего такого, чего не мог бы без труда опровергнуть хороший адвокат другой стороны, мне услышать не удалось. Я поднялся, кривясь из-за боли в спине. Поднялся и викарий.

– Сэр, – проговорил он. – Вы позаботитесь о том, чтобы правосудие совершилось? Исправите все зло, причиненное Хью?

– Я попытаюсь это сделать. Однако будет нелегко. Завтра я пришлю к вам Барака подготовить ваши показания. Их следует представить в Опекунский суд до начала слушания.

– Бог не потерпит несправедливости к детям! – с внезапным пылом произнес Бротон. – Как сказал наш Спаситель: «Всякое зло, причиненное малым сим, совершено также и мне».

Он цитировал Писание яростным голосом, однако я заметил, что старый священник плачет: слезы текли по его морщинистому лицу.