Эксперт по убийствам - Николь Апсон Страница 29

Он опоздал на встречу на десять минут, но Терри не оказалось среди тех, кто толпился вдоль длинного полукруглого бара. Посетителями «Солсбери» почти сплошь были актеры, драматурги и агенты, вынюхивающие таланты. Этот театральный контингент из года в год переходил от одного хозяина паба к другому. Ранним вечером заведение обычно набито битком, нос приближением начала спектаклей кружки осушались, и почти вся толпа разбредалась по разным театрам, возвращаясь к прерванной работе. Позже, под закрытие, паб снова наполнялся до отказа, и в теплом тумане сигаретного дыма и пивных паров уже не столь значимыми выглядели успехи и не столь сокрушительными провалы. Но в этот ранний час, перед самым важным представлением недели, в пабе царило нервное возбуждение.

Суинберн заказал кружку пива и примостился на краю одного из расставленных вдоль стен жестких, покрытых материей из конского волоса диванчиков. По подсчетам Рейфа, на покрытых латунью столиках паба лежало семь экземпляров вечерней газеты, и все были открыты на странице с последним репортажем об убийстве на Кингс-Кроссе. Рейф никогда не переставал удивляться тому, что множество людей волнует убийство совершенно незнакомого им человека до такой степени, что они потом неустанно следят за ходом последующих событий. Какую роль гибель девушки, которую они ни разу в жизни не видели, может играть в судьбе этого тучного старика в углу или этой напудренной рыжеволосой девицы у стойки бара? Впрочем, лондонцы — народ переменчивый, и завтра их внимание захватит какой-нибудь новый заголовок; а жизнь вокруг как текла, так и будет течь своим чередом.

Допив в одиночестве пиво, Суинберн начал волноваться, что Терри мог прийти раньше его и, не дождавшись, уйти. Наверное, следует его разыскать. Если он пойдет напрямую к «Новому», они наверняка не разминутся. Рейф уступил свое место хорошенькой девушке, которая, заприметив за столом Суинберна агента, вознамерилась его покорить, и покинул паб. Он дошел до служебного входа в театр — по дороге так и не встретив никого из знакомых — и направился к гримерной Терри. Еще не успев подойти к ней, он услышал за дверью громкие, сердитые голоса. Рейф осторожно подошел поближе, чтобы за гневными выкриками разобрать суть спора, который вели Льюис Флеминг и Терри. Ни для кого в театральном мире не являлось секретом, что эти двое готовы друг другу перегрызть глотку, и сейчас они вели разговор на повышенных тонах, тема которого далеко выходила за рамки их профессии. Суинберн с легкой усмешкой на губах несколько минут прислушивался к их дискуссии, после чего решил, что слышал уже достаточно, и зашагал прочь.

Флеминг ждал, пока Терри выйдет из театра. Все это для нее, твердил он себе и представил жену здоровой и красивой, какой она была прежде и скоро будет опять. Когда наконец знакомая фигура появилась из служебного входа, он преградил Терри дорогу. Тот, приняв его за неуклюжего прохожего, попытался жестом отстранить с дороги внезапную помеху, но тут же сообразил, что ошибся, и лицо знаменитого актера налилось гневом. Несмотря на угрожающий вид Терри, Флеминг заметил, что к его гневу примешивается страх, и сразу почувствовал себя уверенно и спокойно.

— Ты не забыл, что кое-что мне обещал? Пару дней ты уже просрочил, но у тебя еще есть шанс исправиться.

Терри посмотрел на Флеминга так, словно хотел его как следует стукнуть.

— Я же сказал тебе по телефону, что отдал все, что было! Можешь угрожать мне сколько угодно, но толку от этого никакого не будет.

— Неужели? — Флеминг жестом указал на длинную очередь, выстроившуюся у него за спиной, и у Терри, которому показалось, что люди начинают прислушиваться к их разговору, решительности сразу поубавилось.

— Хорошо, но давай вернемся в театр. Я не хочу обсуждать это на улице.

Пока они проходили за кулисами, где Маккракен проверяла, все ли готово к началу спектакля, и дальше, вниз по лестнице к гримерным, Флеминг вдруг почувствовал, что его решимость снова угасает. И тогда он опять представил себе жену, на этот раз в ее узкой кровати, молча сражавшуюся с болезнью, и жадно ухватился за силу ее духа как за спасательный круг. Все будет хорошо, повторял Флеминг, она поймет, почему он это делал и простит его. И когда она поправится, они вместе придумают, как вернуть деньги Терри.

Актеры подошли к гримерной, и Терри, чтобы хоть как-то выиграть время, сделал вид, что не может открыть дверной замок. Он понятия не имел, что ему теперь делать, а недавнее собрание не оставило вообще никакой надежды на немедленное решение его финансовых проблем — где теперь взять столько денег, чтобы отвязаться от Флеминга? Он проклинал Обри за его неуступчивость, поскольку это было проще, чем обвинять самого себя. Если Флеминг сделает то, чем грозит, все пойдет насмарку. Джон подведет всех — родных, друзей, театр. Сплетни и досужие разговоры будут следовать за ним повсюду, пока люди не начнут подозревать самое худшее даже в самых его невинных, дружеских отношениях. Что будет, если от него с отвращением отвернутся все те, кто ему дорог? Что будет, если вмешается полиция и его частная жизнь подвергнется всеобщему обозрению и оскорблениям? С той минуты, как Флеминг так неожиданно и грубо пригрозил ему, он не спал ни одной ночи, а дни проводил в постоянном страхе. Как ему теперь улыбаться и играть на сцене, делая вид, что все в полном порядке, если он думает о будущем не иначе, как с ужасом и отчаянием? Он должен с этим покончить: позора ему не вынести.

Когда они наконец вошли в гримерную, Терри, подняв со стула корону и бросив ее на пол, с наигранной беспечностью уселся напротив Флеминга.

— У тебя нет никаких доказательств.

Льюис рассмеялся:

— У меня их предостаточно. Ты и представить себе не можешь, сколько кротов повылезает из нор, как только все выйдет наружу. Зачем себя обманывать — в добровольных свидетелях недостатка не будет.

Конечно, Флеминг прав. Терри знал: как бы он ни был осторожен, достаточно одного болтуна, и всему конец.

— Сколько тебе в этот раз нужно?

На сегодня пяти сотен хватило бы. А когда начнутся твои новые проекты, тогда посмотрим. Только поторопись — я долго ждать не намерен.

— Однако тебе придется набраться терпения, потому что никаких новых проектов не предвидится. По крайней мере в ближайшее время.

— Как это? Неужели Обри начал терять интерес к своему драгоценному мальчику? — глумливо произнес Льюис, чья профессиональная ревность на миг затмила все остальные его проблемы. — Ну что ж поделаешь, придется тебе поискать другие возможности. Поверь мне, немилость Обри — ничто по сравнению с тем, что тебя ждет, если ты не дашь мне того, что мне нужно.

— Нужно?! — взвился Терри, резко повысив голос. — Неужели свою жалкую страсть ты всерьез считаешь нуждой?! Да ты посмотри на себя! Пьянствуешь ночи напролет, а потом заявляешься на сцену — мою сцену! — и акт за актом отыгрываешь, точно лунатик, а после этого ты ждешь, что я буду оплачивать твою очередную…

— Что?!! — заорал Флеминг еще громче, чем Терри. — Ты думаешь, мне нужны твои деньги для пьянки?! Господи, да ты понятия не имеешь, что выпадает на долю обычных людей! Зарылся в своем маленьком искусственном мирке, и ничто тебя не волнует, кроме собственной персоны и того, достанется тебе еще одна роль или нет! — Льюис схватил с пола брошенную корону и швырнул ее через всю комнату — она попала в гримерное зеркало, вдребезги разбив его вместе с изображением изумленного Терри. — Страдают не только короли. Простые люди — тоже. И может быть, тебе полезно будет хоть раз это почувствовать на собственной шкуре. — Льюис говорил теперь тише, поэта перемена в тоне не принесла Терри ни малейшего облегчения. — Так вот: мне нужны эти деньги. Нужны срочно. И не для бутылки, а для кое-чего намного более важного, и потому положение твое опасней, чем ты думаешь.