Демон в моих глазах - Рут Ренделл Страница 29

– Говорят, – заявил Барри, – что эта птичка, которую пришили вчера вечером, жила в вашем доме. И чего, это правда?

– Да, – коротко ответил Артур.

– Тока номер они в газете не сообщают, просто пишут: «Тринити». – Барри отправил в рот ложку сахара и захрустел им. – Вот здесь вот, – сказал он и сунул номер «Ивнинг стандард» прямо Артуру под нос.

Сегодня утром в проезде Ориэл-мьюз, Кенборн-вейл, в районе Восточного Лондона, было найдено мертвое тело миссис Весты Ковальски, 36 лет, проживавшей на Тринити-роуд. Она была задушена. Полиция завела уголовное дело по факту убийства.

Шрифт поплыл перед глазами Артура. На странице газеты появились совсем другие слова:

Вчера ночью на тропинке возле кладбища на Кенборн-вейл было найдено тело женщины. Убитую звали Морин Кован, ей было 24 года, и она проживала по Парслоу-стрит, Кенборн-вейл, Восточный Лондон. Представители полиции… Тело женщины Бриджит О’Нил, 20 лет, студентки медицинского училища…

Все они были ему чужими, абсолютно чужими. Он ни разу даже не взглянул им в лицо. А он вообще смотрел в лицо каким-нибудь женщинам, кроме тетушки Грейси и Берилл?

Берилл была дочерью миссис Кортхоуп. Когда Артур однажды вечером пришел домой после работы и увидел, как она пьет чай с тетушкой Грейси из тех самых фарфоровых чашек, которые он сейчас так тщательно хранил, то почувствовал ревность. Кто она была такая, чтобы врываться в их закрытый мирок? А после этого она стала появляться снова и снова, иногда с матерью, иногда одна. Лучше было, когда она приходила вместе с матерью, потому что тогда тетушка Грейси тоже сидела в комнате, вместо того чтобы оставлять Артура и Берилл наедине. Он никогда не знал, что должен говорить, когда остается с Берилл один на один, и сейчас был вообще не уверен, что хоть что-то бормотал тогда. Он не мог вспомнить, была ли Берилл хорошенькой или нет, разговорчивой или молчаливой, и сейчас сомневался, интересовало ли это его когда-нибудь. Артур был к ней совершенно равнодушен. Но тетушка Грейси говорила, что он ей нравится.

– Ты очень нравишься Берилл, Артур. И это неудивительно. Ты уравновешенный юноша, с хорошей работой и, хотя я и не должна тебе этого говорить, довольно симпатичный.

Берилл стала ходить вместе с ними в «Одеон». Тетушка Грейси всегда садилась так, чтобы Берилл оказывалась между ней и Артуром. Однажды Артур решился сказать, что все было гораздо лучше до того, как они узнали Берилл, когда они жили только вдвоем.

– А я не вижу причин для расставания, Артур. У нас большой дом. Я всегда хотела, чтобы однажды ты самостоятельно поселился на верхнем этаже.

Артур не понимал, почему она так сказала. Ему было невдомек, почему она копит свои купоны на одежду, или так часто пересматривает свое лучшее постельное белье, которое лежало спрятанным столько времени, или вдруг заводит разговоры о том, как тяжело в эти послевоенные времена купить приличную мебель. Артуру очень не нравилось оставаться один на один с Берилл, а еще больше ему не нравилось, когда друзья тетушки начинали говорить о Берилл так, как будто она была его близкой подругой.

В тот вечер, когда все произошло, у тетушки Грейси разболелась голова и она не в состоянии была смотреть в «Одеоне» фильм об американских солдатах в Тихом океане. Артур сказал, что в этом случае он тоже никуда не пойдет.

– Но ты обязательно должен пойти, Артур. Ты не можешь так подвести Берилл. Она ждала этого вечера, чтобы выйти вместе с тобой, целую неделю. Ты даже не представляешь, как ты ей нравишься. И я знаю, что она тебе тоже нравится, просто ты слишком застенчивый. И я рада, что ты никогда раньше не дружил ни с одной девушкой.

Дружил… Берилл появилась у них в доме на Магдален-хилл, и они вместе отправились в кино в полном молчании. Но когда они перешли через дорогу, Берилл взяла его за руку и не отпускала до самого кинотеатра. Ее тело было теплым и, казалось, липло к нему. Вдруг ее словно прорвало – она стала нести всякую ахинею. Это девочка была просто сумасшедшая.

– До тебя у меня никогда не было друга, Артур. Мама не разрешала мне гулять с мальчиками до тех пор, пока не появился ты. Я знаю, что не слишком привлекательна, ничего такого особенного, но у меня могли бы быть мальчики. А теперь я рада, что ждала. Понимаешь, мама мне все рассказала.

– Рассказала что? – хрипло спросил Артур.

– Что я тебе очень нравлюсь, только ты стесняешься сказать мне об этом. Мне нравятся скромные мальчики. Я все ждала и ждала, когда же ты пригласишь меня выйти с тобой вдвоем и вот наконец дождалась.

– Моя тетушка заболела. Поэтому она не смогла пойти вместе с нами. Она просто больна.

– Ну, Артур. Тебе больше не надо со мной притворяться. Я прекрасно знаю, что многие и многие недели ты пытался сделать так, чтобы мы пошли в кино только с тобой вдвоем.

Они вошли в кинотеатр. В фойе продавали первые послевоенные сладости, и Артур купил Берилл большой пакет малиновых суфле. Затем невнятно пробормотал что-то о том, что ему надо в туалет.

– Мне надо выйти, – сказал он совсем как в школе.

Запасной выход находился как раз между фойе и туалетом. Артур прошел через него прямо на улицу. Он шел и шел, не останавливаясь, пока добрых две мили не пролегли между ним и Берилл, а потом, первый раз в жизни, зашел в паб. Там он выпил бренди, потому что не знал больше никаких других алкогольных напитков.

После десяти вечера Артур вышел из паба и направился в сторону дома по тропинке, которая шла вдоль изгороди кладбища. В конце тропинки стояла девушка, и когда он поравнялся с ней, она вдруг поздоровалась с ним. Позже он узнал, что она была проституткой, которая ждала, когда закроются пабы, хотя в то время он ничего не подозревал о существовании проституток.

Артур подошел к ней и засунул руку в карман, в который незадолго до этого положил шейный платок. Наверное, девушка подумала, что он полез за бумажником, потому что она положила руку ему на запястье. Именно там он ее и задушил, а она была слишком удивлена, чтобы кричать или сопротивляться. Позже, когда до него дошло, что он натворил, Артур испугался, что его поймают, осудят и повесят – но ничего такого не произошло. Полиция так и не появилась в доме на Магдален-хилл, но даже если бы она и пришла, то ничего не узнала бы, потому что Берилл не сказала ни матери, ни тетушке, что он оставил ее одну в кинотеатре. Она представила все так, как будто это она сама увлекла его, а потом бросила, в тот же вечер, в одиннадцать часов, и больше не хочет с ним никогда встречаться. Естественно, что тетушка Грейси сильно разозлилась на нее за ее неблагодарность и непостоянство, и, естественно, именно разочарованием в любви тетушка объяснила то, что Артур подхватил какой-то неизвестный вирус и не выходил на работу целых шесть недель. Больше он никогда не встречал Берилл, хотя позже слышал, что она вышла замуж за зеленщика и родила двоих детей…

– Наверняк ее уконтрапупил ее собственный старик, – предположил Барри.

У Артура не было сил, чтобы сделать Барри замечание за его неграмотный и некультурный сленг. Он попытался вникнуть в то, что сказал мальчишка. Они решат, что Весту убил Котовски. По-видимому, это была основная версия Гласса. Однако Артур все еще не мог избавиться от страха, который парализовал его в восемь тридцать утра. Было невозможно пренебречь тем фактом – хотя и смириться с этим фактом было не легче, – что он не только убил женщину, которую знал, но и которая жила с ним в одном доме. И так же невозможно смириться или забыть еще один аспект происходящего. Он соврал инспектору Глассу, этому похожему на пиранью полицейскому, соврал, будучи охвачен паникой и забыв, что ложь было очень легко обнаружить. Антони Джонсон мог легко разоблачить его. Он видел Артура, когда выходил из туалета без двадцати двенадцать – в это время Артур крался в темноте вверх по лестнице. Конечно, он мог сказать, что спускался выбросить мусор. Он? В такое время? В пальто? Нет, чтобы он ни говорил, свидетельские показания Антони Джонсона привлекут к нему внимание полиции. А Антони Джонсон молчать, естественно, не будет. Наверняка полиция уже все знает и ждет его в доме номер 142 по Тринити-роуд.