Другое лицо - Мари Юнгстедт Страница 3

– Да, – ответил он и втянул носом запах ее волос. – Они просто сумасшедшие, все трое.

– Тебе надо ехать?

Аманда повернулась и посмотрела на него большими темными глазами.

– Ничего не поделаешь, – сказал Хенрик. – Меня, конечно, никто не заставляет. Но лучше прокатиться и набросать пару эскизов сейчас, когда у меня масса идей в голове.

– Но так ведь будет продолжаться до самой осени?

– До середины августа, поэтому надо спешить. Они жаждут, чтобы я все закончил к фестивалю детективов Crime Time Gotland, ставшему весьма популярным. В этом году должна приехать тьма иностранных звезд, а значит, будет немало представителей прессы, и они хотят продемонстрировать мое творение.

Хенрик получил заказ создать скульптуру из бетона, которую планировали установить перед Альмедальской библиотекой с целью продемонстрировать, что остров Готланд является местом с богатой историей. Времени оставалось мало, задание он получил в последний момент, но не смог отказаться. Естественно, чтобы творить с полной отдачей, ему был необходим покой, а для этого идеально подходил летний домик в Льюгарне. Там он мог получить вдохновение и работать, не боясь, что его побеспокоят. Но не только этим он собирался заниматься в Льюгарне, о чем его жена, к счастью, даже не догадывалась. Он крепко обнял ее.

– Это всего на несколько дней. Потом приедете вы с Инез.

– Я знаю, но мне просто не терпится отправиться в дорогу. И Лабан наверняка мечтает о деревенской жизни.

Она толкнула мужа в грудь с наигранно недовольной миной.

– Подумай о том, какое чудо я создаю, – пошутил Хенрик и в театральном жесте раскинул руки в стороны. – Ты будешь гордиться мной.

Внезапно совесть напомнила ему о себе. На кой черт ему это, собственно, понадобилось? Может, он сошел с ума? Аманда ведь была самой красивой женщиной, какую он когда-либо знал, они имели замечательную дочь, и она стала фантастической приемной матерью для других его детей. Он любил ее.

В это мгновение он почувствовал вибрацию айфона в кармане. Специально ведь переключил его на беззвучный режим, на всякий случай.

– Я пройдусь с Лабаном, ему надо прогуляться.

– Замечательно, – сказала Аманда и улыбнулась. – А я тем временем позабочусь о завтраке.

Андерс Кнутас сидел на крыльце летнего домика в Ликерсхамне с чашкой кофе в руке и смотрел на сверкавшее в лучах заходящего солнца море. Пришла пора возвращаться домой. Карин была в лагере с женской футбольной командой, которую она тренировала, поэтому только котенок составлял ему компанию все выходные. Заморыш, найденный Карин в сарае пару месяцев назад, сильно вырос, округлился и превратился в маленького разбойника, который только и делал, что прыгал по участку и охотился на птиц. Пестрая шерстка кошки блестела на солнце. Он назвал ее Милагро, испанским словом, означавшим «чудо», поскольку она единственная выжила из своего помета. И ей действительно повезло, поскольку их мамаша по какой-то причине бросила свое потомство, и все братья и сестры Милагро умерли от голода. Он проводил кошечку взглядом и улыбнулся, наблюдая за ее кульбитами в траве.

Кнутас не спешил домой. Он вполне мог подождать до следующего утра. Завернуть к себе на Бокстремгатан и оставить котенка, а потом поехать к зданию полиции. Последние недели в криминальном отделе царила тишина, что оказалось очень кстати после напряженной весны со сложным расследованием, где, помимо прочего, использовалось весьма необычное орудие убийства, а именно болторез. Кнутас вздрогнул, вспомнив о нем. Преступника поймали при драматических обстоятельствах, и вся история сильно задела и его, и Карин. Он сделал глоток кофе. Они с его ближайшей коллегой были вместе уже достаточно долго, и, если он правильно оценивал ситуацию, Карин, похоже, считала, что им пришла пора сделать следующий шаг в их отношениях и съехаться. Несколько раз за последнее время он слышал от нее намеки в таком духе. Конечно, она не говорила это открытым текстом, но он догадался, в чем состояло ее сокровенное желание. И вполне мог понять его, поскольку Карин жила одна всю свою взрослую жизнь и, пожалуй, страстно мечтала исправить ситуацию. Сам он не заморачивался данной мыслью. Прошло всего три года со времени расставания с Лине, а они прожили в браке более двадцати лет и имели двоих детей. Их взрослые близнецы Петра и Нильс уже покинули отчий дом, но в душе надеялись, что родители съедутся снова. И все будет как раньше. Нельзя сказать, что им не нравилась Карин, но мама всегда оставалась мамой. А папа – папой. И семья – семьей. Наверное, все получилось бы проще, если бы у них с Лине отношения складывались не лучшим образом. Если бы они постоянно ссорились, ходили дома с кислыми минами и там царила бы гнетущая атмосфера. Но такого же никогда не было, и, вероятно, для детей осталось загадкой, почему они разошлись. По правде говоря, он сам толком не мог ответить на вопрос, что в конечном счете привело к такому результату. Инициатива относительно развода исходила от Лине. И все произошло очень быстро. Без семейной терапии и подобной ерунды. Она просто собрала свои вещи и переехала в Копенгаген, где получила место акушерки в больнице при университете.

Взгляд Андерса упал на почтовый ящик, установленный на столбе у дороги. Его краски поблекли с годами. Он вспомнил, как Лине красила его, казалось, вечность назад, и улыбнулся, когда подумал о ней. Его рыжеволосая датская веснушчатая жена. Пышнотелая и веселая, получающая удовольствие от каждой минуты жизни. Ее громкий смех часто оглашал окрестности. Или, точнее говоря, его бывшая жена. Он почувствовал неприятное жжение в животе. Ему по-прежнему стоило труда думать о Лине в прошедшем времени. После развода она просто исчезла. Получила новую работу, встретилась с новым мужчиной. Словно все, некогда связывавшее их, больше ничего не значило. Все годы, воспоминания, впечатавшиеся в его душу. Произошедшая метаморфоза давалась ему нелегко. Непросто привыкнуть к мысли, что он больше не будет просыпаться рядом с ней каждое утро. Что она далеко. И спит на чьей-то чужой руке.

Потом он и Карин начали встречаться, и у него появилась другая пища для размышлений. И время потекло дальше. Но Андерс по-прежнему чувствовал себя как в невесомости, еще не нашел свое место в новом мире. Дети учились на материке и жили собственной жизнью. Периодически они приезжали домой, но останавливались там зачастую всего на несколько дней, да и тогда главным образом встречались с друзьями. Он уже стал не столь важен для них. Ни для них, ни для Лине, судя по всему. А сам-то считал, что был для них всем. Раньше, когда они с Лине были женаты и жили вместе, все казалось таким естественным. Их связывали семейные узы, не существовавшие более. Они принадлежали прошлому.

Вокруг начали сгущаться сумерки. Кошка прекратила свою игру и, подойдя к нему, принялась тереться о ногу.

Он поднял Милагро и прижал к себе ее мягкое тело.

Хенрик Дальман пересекал остров Готланд, направляясь к своему летнему домику в Льюгарне. Всю дорогу его не оставляло странное ощущение, словно он двигается навстречу неизвестной катастрофе. Одолевало беспокойство. Попрощавшись с Амандой, он сел в машину и выехал из гаража, то есть внешне все выглядело как обычно. Да и чему тут удивляться, он ведь собирался совершить заурядную поездку за город и поработать несколько дней. Однако в его душе боролись самые противоречивые эмоции, к предвкушению ожидавшего его удовольствия примешивалось предчувствие опасности. Ему было неуютно в закрытом салоне автомобиля.