Кукла - Эд Макбейн Страница 3

Он протянул ей платок.

Девочка взяла его, не сказав ни слова, и высморкалась, но слез вытирать не стала.

– Спасибо. – Энни вернула платок детективу, а слезы все струились по ее щекам, и не было им ни конца ни края. – Он бил ее, – наконец сказала девочка, обхватив куклу ручонками, – я слышала, как она плакала, но боялась к ней идти. И я… я заставила себя поверить, что ничего не слышу. А потом… Потом я и правда перестала слышать. Я просто разговаривала с Болтушкой, вот и все. Потому я и не слышала, что он делает с мамой в соседней комнате.

– Я все понял, золотце, – кивнул Карелла и поманил рукой патрульного, стоявшего в дверях. Когда тот подошел, детектив спросил его шепотом: – А где ее отец? Его поставили в известность о случившемся?

– Ну-у… – протянул патрульный, – я даже не знаю. – Он повернулся и заорал на всю квартиру: – Кто-нибудь в курсе – с мужем уже связались?

Следователь из убойного отдела, стоявший рядом с одним из судмедэкспертов, оторвал взгляд от блокнота, который держал в руке, и ответил:

– Муж в Аризоне. Они развелись три года назад.

* * *

Вообще-то лейтенант Питер Бернс слыл человеком терпеливым и понимающим, однако в последнее время Берт Клинг вел себя так, что срывался даже Бернс. Да, в силу того, что Бернс являлся человеком терпеливым и понимающим, он осознавал, чем вызвано поведение Клинга, но это ничего, по существу, не меняло. Работать бок о бок с Клингом становилось все тяжелее и тяжелее. Бернс никогда не отрицал, что психология играет немаловажную роль в полицейской работе. Она помогала понять, что никаких злодеев на свете нет, есть лишь неуравновешенные люди. Объясняла мотивы их поступков, вместо того чтобы огульно осуждать. Таким образом, психология кажется очень полезной в полицейской работе штукой, вплоть до того момента, пока не получаешь ночью удар между ног от какого-нибудь мелкого воришки. После такого сложно объяснить самому себе, что этот воришка – несчастный, обиженный жизнью человек, у которого было тяжелое детство. По сути дела, примерно такие же чувства испытывал Бернс по отношению к Клингу. С одной стороны, он прекрасно понимал, что за психологическая травма стала причиной невыносимого поведения Берта, а с другой стороны, ему все сильнее хотелось избавиться от него, отправив на все четыре стороны.

– Я собираюсь подать рапорт о его переводе, – заявил лейтенант утром Карелле.

– Почему?

– Почему? Потому что он мешает работать всему следственному отделу! – недовольно ответил Питер.

Лейтенанту явно не нравилось говорить на эту тему. Как правило, когда ему предстояло принять непростое решение, он никогда не обращался к другим за советом. Проблема заключалась в том, что сейчас он никак не мог его принять. С одной стороны, ему нравился Клинг, однако в последнее время отношение лейтенанта к нему начало меняться. Изначально Бернс полагал, что из Клинга может получиться толковый детектив, но, похоже, он ошибался. Детектив из Берта выходил хреновый – и каждый день приносил тому новые доказательства.

– У меня и без него тут полно паршивых полицейских, – вслух произнес Бернс.

– Берт не такой уж и плохой полицейский, – возразил Карелла.

Он стоял в угловом кабинете лейтенанта перед заваленным бумагами столом Питера и вслушивался в доносившийся с улицы весенний гам. У Стивена все не шла из головы пятилетняя девочка по имени Энни. Карелла никак не мог забыть, как она, обливаясь слезами, взяла у него носовой платок.

– Дерьмо он, а не полицейский, – отмахнулся Бернс. – Да, хорошо, мне прекрасно известно, что у него случилось. Но люди гибли и раньше. Их убивали и раньше. И если ты мужчина, ты находишь в себе силы смириться с этим и жить дальше, а не винить всех и каждого в произошедшем. Мы не имеем никакого отношения к гибели его девушки. Не имеем, и точка. И лично я уже сыт по горло тем, что он пытается взвалить вину за ее смерть на окружающих. Например, на меня.

– Ни в чем он тебя не винит, Пит, – покачал головой Карелла, – ни тебя, ни нас.

– Дело куда как хуже, – перебил его лейтенант. – Он винит в случившемся весь свет. Сегодня утром он разругался с Мейером, потому что тот снял трубку телефона, стоявшего на его столе. Что тут такого?! Этот сраный телефон надрывается – чего еще делать? Вместо того чтобы идти через весь отдел к своему столу, Мейер взял трубку ближайшего телефона, и так получилось, что он стоял на столе у Клинга. Клинг разорался. Ты представляешь, какая сейчас атмосфера у нас в следственном отделе? Мы же работаем рука об руку, должны помогать друг другу, а у нас что творится? Нет, Стив, мое терпение лопнуло. Буду подавать рапорт о его переводе.

– Для него это будет чудовищный удар, – вздохнул Карелла, – хуже не придумаешь.

– Зато для следственного отдела это станет благом.

– Я так не считаю.

– А тебя никто и не спрашивает! – отрезал Бернс.

– Тогда на черта ты меня позвал?

– Вот видишь? – взвился Бернс. – Видишь, о чем я говорю?! – Он резко встал из-за стола и принялся ходить вперед-назад у забранных сетчатыми решетками окон. Лейтенант был крепко сбитым мужчиной, его движения были скупы. Создавалось впечатление, что он с трудом сдерживает энергию, бурлящую в его мощном теле. Низенький, мускулистый, с крепко посаженной, круглой, слегка седой головой и маленькими голубыми глазками, окруженными сеточкой морщин, он вдруг замер у своего стола и заорал: – Видишь, что происходит? От него одни неприятности! Даже мы с тобой не можем сесть, как люди, и поговорить о нем. Сразу начинаем срываться друг на друга. Вот об этом я и вел речь. Именно поэтому я и хочу от него избавиться.

– Когда у тебя вдруг начинают спешить хорошие часы, которые до этого работали без сбоев, ты их тоже выбрасываешь в мусорное ведро? – осведомился Карелла.

– Вот не надо мне сейчас этих твоих дурацких сравнений, – вспыхнул Бернс, – у меня тут следственный отдел, а не магазин с часами.

– Это было не сравнение, а метафора, – поправил лейтенанта Стивен.

– Без разницы, – отмахнулся тот. – Завтра же позвоню шефу и попрошу, чтобы Клинга перевели. Все, точка.

– Куда перевели? – не понял Карелла.

– Что значит «куда»? – возмутился Бернс. – Мне какое до этого дело? Главное, чтоб ноги его здесь больше не было, а остальное меня не волнует.

– И все же, куда его денут? – прищурился Стив. – Перекинут в другой участок? К незнакомым людям? Он им будет действовать на нервы еще больше, чем нам. Кроме того, он…

– Значит, ты все-таки признаешь, – удовлетворенно кивнул Бернс.

– Что Берт действует на нервы? Естественно, в том числе и мне.

– Причем, Стив, обрати внимание на такую деталь, – лейтенант выставил вперед палец, – с каждым днем он становится все несноснее – надеюсь, это ты не будешь отрицать. Слушай, да зачем я вообще тут перед тобой распинаюсь? Клинг работать в моем отделе больше не будет. Все! – Бернс резко, с чувством кивнул, тяжело опустился в кресло и взглянул на Кареллу с вызовом, совсем по-ребячески, как упрямый мальчишка.