Триумф карьериста - Чингиз Абдуллаев Страница 3

– Интересно, о чем отец хотел говорить со своей дочерью?

– О чем угодно. Например, о ремонте на даче. Или собирался предложить ей отправиться с родителями в Италию. Она живет с родителями или одна?

– Нет, со своей семьей. У нее муж и дочь.

– Сколько ей лет?

– Тридцать девять.

– Взрослая женщина. Я должен был понять. Доцент МГУ не может быть совсем молодой девушкой. Хотя сейчас возможно все, что угодно. А ее дочери сколько?

– Кажется, десять или двенадцать. Я не уточнял.

– Мужа тоже куда-то устроили на «хлебную должность»?

– Он заместитель министра связи.

– Просто семейный подряд. Все случайно оказались во власти. Хотя если твой тесть вице-премьер, а его брат работает в секретариате премьера, то грех не воспользоваться такой ситуацией. Понятно. Как ее зовут?

– Екатерина Николаевна.

Дронго взглянул на улицу.

– Кажется, дождь заканчивается, – пробормотал он.

– Что? – не понял Вейдеманис.

– Дождь заканчивается. Теперь объясни, что мы должны делать? Найти доказательства возможного отравления ее отца?

– Верно.

– Доказать убийство вице-премьера правительства. В путинской России, где все под строгим контролем самого президента. Где идеальная вертикаль власти… Если бы было хоть малейшее подозрение, они бы уже проверили. Мальцев все-таки входил в первую двадцатку самых влиятельных людей государства. Надеюсь, ты деликатно ей пояснил, что мы ничего не сможем сделать?

– Я пообещал, что ты приедешь и вы встретитесь, – почти виновато пробормотал Эдгар.

– Спасибо. Мне только неприятностей со службой охраны президента не хватало. Или она не понимает, что никто не позволит проводить подобное расследование? Во имя государственных интересов.

– Все понимает, но настаивает. Говорит, что у ее матери есть нехорошее предчувствие.

– Какой убедительный довод. Дождь наконец закончился.

– Обещает выплатить хороший гонорар, – добавил Вейдеманис.

– Обеспеченная женщина. Понимаю, что она потрясена смертью своего отца, но весь этот разговор выглядит не очень серьезно. И самое неприятное, что к этому делу просто невозможно подступиться ни с какой стороны. И ее дядя абсолютно прав, когда советовал не обращаться ко мне.

– Я сказал, что мы подумаем, как ей помочь.

– Ты считаешь, что я теперь должен прилететь в Москву? Может, она увидела во сне, что ее отца отравили! Это тоже считается убедительным фактом?

– Она уверена, что отца отравили, – снова повторил Эдгар. – Я пообещал.

– Даже не поговорив со мной?

– Кроме того, через два дня день рождения Наиры, и ты, возможно, захочешь ее лично поздравить.

– Послушай, ты просто интриган. Непорядочный человек, – рассмеялся Дронго. – Мне все ясно. Ты точно знал, что я все равно прилечу в Москву. Ладно. Завтра вылетаю. Только предупреди Екатерину Николаевну, чтобы у нее не было никаких иллюзий. Дело абсолютно тухлое. К могиле ее отца будет невозможно подступиться. Можешь представить, какой будет грандиозный скандал, если кто-то вообще узнает о намерении провести расследование по факту смерти вице-премьера? Или она думает, что я могу вызывать духов с того света?

– Она говорит, что ей столько рассказывали о тебе.

– Моя репутация меня погубит, – выдохнул Дронго. – Ладно. Сейчас закажу билет на завтра в Москву. Хорошо, что отсюда летают большие двухэтажные «Боинги». Не люблю, когда в маленьких самолетах нас сильно трясет.

– И конечно, я не буду предупреждать Наиру о твоем приезде, – лукаво уточнил Вейдеманис.

– Если уже не предупредил, – усмехнулся Дронго. – В общем я перезвоню, когда закажу билет. И передай Екатерине Николаевне, что мы встречаемся с ней завтра вечером.

Вечером коллеги сидели в квартире, когда раздался телефонный звонок. Женщина приехала на своей машине и спрашивала, как ей пройти в дом.

– Мы уже предупредили консьержа, – сообщил Вейдеманис, – можете подняться.

Через пять минут в квартиру вошла Екатерина Николаевна. Она была в сером платье, на ногах полусапожки. Острый нос, немного растерянные, чуть раскосые глаза, очки, вытянутое, худое лицо, собранные волосы, почти не было следов косметики. На руках были достаточно скромные часы. Хотя сумочка была от очень известной французской фирмы. Эта женщина была похожа на преподавателя средней школы, но никак не на дочь вице-премьера и супругу заместителя министра. Пожав руку Дронго, она прошла в гостиную, усаживаясь в кресло, которое ей предложил хозяин квартиры. Он сам уселся напротив, Вейдеманис пристроился на диване.

– Что-нибудь хотите выпить? – уточнил Дронго.

– Нет, спасибо, – отказалась гостья, чуть поежившись, словно ей было зябко, – вам ведь уже сказали, почему я пришла.

– Да. Соболезную вашему горю. Это всегда тяжелая трагедия, когда теряешь родителей. Тем более так неожиданно.

– Именно так. Неожиданно. Дело в том, что мой дедушка, папин отец, жил почти до восьмидесяти. У них в семье были долгожители.

– На Кавказе восемьдесят лет – это достаточно средний возраст, – мягко заметил Дронго, – но вы правы. Генетика имеет значение. Вы ведь биолог. И закончили МГУ?

– Верно.

– А потом остались на кафедре, защитили диссертацию, стали доцентом. – Он не спрашивал, он утверждал. – Наверняка сейчас пишете докторскую?

– Уже закончила, – без тени улыбки сообщила Екатерина Николаевна, – скоро должна быть защита. Просто этот случай… эта трагедия…

Она тяжело вздохнула.

– Я понимаю, – участливо произнес Дронго.

– Мы с мамой уверены, что он не мог просто так умереть, – сказала гостья, – он был очень сильным и волевым человеком.

– Вы считаете, что сильные и волевые не уходят, как все остальные. Извините, что я несколько циничен.

– Конечно, уходят. Но вот так…

– Если у вас были какие-то подозрения, их можно было легко проверить сразу после кончины вашего отца. Достаточно было провести обычное обследование.

– Мы были в таком состоянии. И мама просила, чтобы его не трогали. И моя тетя Клавдия тоже настаивала.

– Эта сестра вашего отца, которая работает в кремлевской поликлинике?

Женщина растерянно посмотрела на Вейдеманиса.

– Вы наводили о нашей семье справки? – спросила она.

– Нет. Вы сами рассказали о своей тете моему напарнику, – ответил Дронго.

– Да, действительно. Я начинаю все забывать. После всего случившегося. Так получилось, что туда приехали все. И моя тетя, и мой супруг.