Последний маршал - Фридрих Незнанский Страница 3

— Вы имеете в виду гостей? — уточнила она.

— Не только, — покачал я головой. — Может быть, это был человек, который не сказал вам, куда идет, или сказал, но что-то вам в нем не понравилось. А?

Она пожала плечами:

— Да вроде нет. Сегодня, кстати, вообще не было ни одного такого, чтоб я его не знала. Во время моего дежурства — это уж точно.

— И ничего подозрительного не заметили? — настаивал я.

— Да нет. Хотя… — Она озадаченно на меня посмотрела.

— Что? — насторожился я.

Взгляд ее как-то неуловимо изменился.

— А что, документик-то вы мне так и не покажете? — спросила меня хитро Анастасия Дмитриевна.

Что мне теперь — бежать за ним? Пришлось сказать правду, все равно она об этом узнает самое позднее через пятнадцать минут.

— Анастасия Дмитриевна! — заявил я дежурной голосом старшего следователя по особо важным делам. — Сегодня вечером в вашем доме, в вашем подъезде, произошло убийство.

Она побледнела на глазах.

— Что? — одними губами переспросила она. — Кто? Кого… убили? А?

— Отца Тани. Бывшего управделами Совета Министров Смирнова.

Она вскрикнула:

— Михаила Александровича?!

— Да.

— Как же это?.. — пробормотала она. — Как же это?

— Анастасия Дмитриевна! — позвал я ее.

— А? — Кажется, услышанное настолько ее потрясло, что она перестала воспринимать действительность.

— Анастасия Дмитриевна, — мягко повторил я. — Вспомните: вы видели здесь сегодня вечером что-нибудь необычное?

Она ответила почти сразу:

— Да!

— Что? — тут же подобрался я. — Что вы видели?

— Друг его приходил, — явно думая о постороннем, ответила Анастасия Дмитриевна. — Маршал.

— Маршал?

— Да, — кивнула она. — Этот… Киселев!

Я внимательно смотрел на дежурную.

— Анастасия Дмитриевна, — сказал я. — Почему вам это показалось странным? Или необычным? Он же друг Михаила Александровича, как вы сами только что сказали.

Впервые с того мгновения, как она услышала трагическую новость, Анастасия Дмитриевна посмотрела на меня более-менее ясным взором.

— Взвинченный он был какой-то, — сказала она. — Красный как рак.

— Красный?

— Ага, — простодушно кивнула она. — Красный, злой и… потный.

— Какой?! — удивился я. — Потный?!

— Да, — снова кивнула Анастасия Дмитриевна. — Даже отсюда было видно, что пот с него ручьями тек. Мимо меня пулей пролетел, а все равно заметно было.

— Он уходил от Михаила Александровича или только еще шел к нему? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Уходил.

— А когда он пришел? Сколько он пробыл в квартире?

Анастасия Дмитриевна покачала головой:

— Не знаю. Я заступила на дежурство в девять вечера. Как он пришел, не видела, значит, до меня было. А ушел часов около двенадцати.

Да. За это время можно было и поругаться, и подраться, и перебить целую роту бывших ответственных работников.

В общем-то можно было делать кое-какие выводы, но на всякий случай я спросил:

— А больше ничего подозрительного не было?

— Вам этого мало? — неожиданно резко спросила меня Анастасия Дмитриевна. — Он это, он. Мне давно его харя не нравилась. Все как люди, идут, здороваются, о делах спрашивают, о детишках, а этот ходит, как мимо пустого места. Важный такой — не подступишься, куда нам со свиным-то рылом… А как он его убил-то? Застрелил, что ль?

— Анастасия Дмитриевна, — уклонился я от прямого ответа. — С минуты на минуту прибудет оперативно-следственная бригада из МУРа. Вы им все это расскажите, ладно? И скажите еще, что Турецкий, то есть я, который их вызвал, постарается прибыть, — я посмотрел на часы в ее будке, — через полчаса. Ладно?

Она обернулась и посмотрела на те же настенные часы за своей спиной:

— Ладно.

3

Решение я принял сразу же, почти автоматически. Если это Киселев, а девяносто процентов за то, что убийца — именно он, то его надо брать горячим, так сказать, с пылу с жару. Не думаю, что он смог бы оказать мне сопротивление. Правда, я еще официально не вел это дело и права на арест у меня тоже не было, но я понимал, что стоит мне созвониться с Меркуловым, как я буду официально назначен следователем по делу Смирнова. Кому, как не «важняку», вести дело против Маршала Советского Союза?

Как это я вспомнил? Действительно, генерал армии Киселев был последним, кому присвоили звание Маршала Советского Союза. Если не ошибаюсь, Пугачева — последняя народная артистка Советского Союза, ну а Киселев — маршал. Бывает же!..

Все находилось рядом, как в нормальной деревне. Элитные дома на Фрунзенской набережной стоят недалеко друг от друга, так что ловить такси чтобы добраться до дома Киселева, мне не пришлось. Через три минуты интенсивной ходьбы я был в нужном мне подъезде.

Здесь дежурным по подъезду был молодой человек в очках.

— Напомните мне, пожалуйста, номер квартиры маршала Киселева, — попросил я его.

Он недоуменно посмотрел на меня поверх очков.

— А вы, простите, по какому вопросу? — спросил он в свою очередь меня.

— Не понял, — сказал я ему. — Вы дежурный по подъезду или секретарь Совета безопасности?

В моем голосе было достаточно металла, чтобы поставить его на место. Он пожал плечами.

— Пятьдесят пятая, — буркнул тут же и, раскрыв какой-то роман, уставился в него.

Похоже, эти дежурные — самые читающие люди в нашей самой читающей в мире стране.

— Этаж?

— Седьмой, — не отрывая от книги глаз, ответил он: пошел ты, мол…

И я пошел.

Да, никто пока официально не поручал мне этого дела, но и медлить было нельзя. Даже если впоследствии Меркулов поручит разобраться со всем этим кому-то другому, я всегда смогу поделиться своими соображениями, которые — в этом не было сомнений — возникнут у меня после разговора с Киселевым. По свежим следам.

Степан Алексеевич Киселев, последний, как уже заметил, Маршал Советского Союза, встретил меня на пороге своей квартиры так, будто давно дожидался моего прихода. Взглянув на его лицо, я понял, что Анастасия Дмитриевна была права. Пусть меня уволят, если сегодня вечером он не дрался.

Нет, конечно, нельзя сказать, что дверь его квартиры была так уж гостеприимно распахнута передо мной. Но она отворилась буквально через десятую долю секунды после того, как я нажал кнопку звонка. И красное, возбужденное, в капельках пота лицо нависло надо мной.