Заговор генералов - Фридрих Незнанский Страница 3

Полное разъяснение по части своих сомнений Турецкий получил лишь в самом конце дня, когда решил уже позвонить Косте домой. На работу звонить по этому поводу показалось почему-то не очень желательно. Но звякнул факс, установленный в апартаментах «господина профессора Александра Б. Турецкого», и из него лениво поползла глянцевая бумага. Текст на ней был странным, если не сказать более:

"Уважаемый Александр Борисович! Вашу просьбу о предоставлении Вам краткого отпуска без сохранения содержания сроком на 4 дня (19-22 ноября с. г.) руководство Генеральной прокуратуры РФ удовлетворило.

Замгенпрокурора по следствию К. Д. Меркулов".

Ниже приписка:

"Саша, в СМИ проскочили сведения, что у вас там интересные события и встречи намечаются. Поэтому естественно твое желание побывать на семинаре, послушать, народ посмотреть. Клавдия Сергеевна кланяется.

Привет, твой Костя".

Вторая часть проясняла первую, однако, видимо, придется звонить домой секретарше Меркулова – Клавочке, даме строгой в рабочей обстановке и, вероятно, безудержно любвеобильной – в домашней. Но прежде всего следует знать, о каком семинаре речь идет у Кости. Просто так ведь никто командировку продлевать не станет. Тем более почему-то за собственный счет.

Сбегая по лестнице в холл, где находилась поступившая сегодня почта и пресса со всех концов мира, Турецкий прихватил несколько российских изданий и устроился в кресле в курительной комнате под большим хрустальным торшером. Интересующую его информацию он неожиданно обнаружил в «Известиях», в самом низу третьей полосы. Корреспондент ИТАР-ТАСС из Германии сообщал, что в небольшом баварском городке Гармиш-Партенкирхене, где расположен Европейский центр исследования проблем безопасности имени Дж. Маршалла, начинает работу международный семинар по проблеме, обозначенной как выработка схемы военно-политического статуса новых членов НАТО в свете общеевропейской безопасности. Ожидаются доклады генсекретаря НАТО, министров обороны США, Франции, ФРГ и ряда других стран. В качестве гостей приглашен бывший кандидат в президенты США Роберт Паркер и российский генерал Ястребов, находящийся в оппозиции к правительству РФ.

Не здесь ли собака зарыта? Если именно на это просит обратить пристальное внимание Костя, то ситуация может сложиться несколько пикантная: ведь как раз Ястребов вместе с Президентом России были самыми решительными сторонниками создания «Пятого левела» в Гармише. А теперь получится так, что в немалой степени и его детище должно выступить в роли, мягко говоря, наблюдателя за его действиями оппозиционера и… Вероятно, в этом самом "и" и кроется загадка. Что ж, надо звонить Клавдии Сергеевне. Раз Костя сослался на нее в факсе, значит, она и располагает необходимой для Турецкого информацией.

Качество телефонного разговора, если даже ты звонишь из альпийских предгорий в самый центр среднерусской равнины, гораздо выше, нежели, скажем, когда желаешь из Москвы звякнуть в Малаховку. Турецкий это, естественно, отлично знал. И все же вздрогнул, когда услышал в трубке радостный, взволнованный голос Клавдии, причем так близко, будто она, дождавшись наконец прихода в гости Александра Борисовича, торопливо освобождалась в соседней комнате от всего лишнего, мешающего немедленной любви.

– Ой, я так рада, так рада, ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать!

– Клавдия Сергеевна, что ж ты так несешься?! – пробовал урезонить Турецкий. – Между нами, между прочим, города и страны, параллели, понимаешь, и эти… меридианы. А ты так кричишь! Спокойно, едрена корень. Чего наш Костик-то хочет?

– Кос…? Ах он? Ну да, значит, слово в слово: «Хотелось бы побывать на встрече гостей». Последнее слово большими буквами. «Если не тот уровень, может быть, пятый поможет, поскольку дело общее». И еще такая фраза: «Им там нечего скрывать друг от друга». Вот и все… Ну как там у вас? – сказала вдруг сухо. – Вы получили известие, что вам продлили командировку? Правда, за свой счет, но что поделаешь, да? Значит, вы скоро приедете? А что передать Константину Дмитриевичу?

– Чего это ты ни с того ни с сего на «вы» заговорила? Или вошел кто? Мужа завела наконец?

– Ой, да ну что вы говорите, Александр Борисович! – замялась она.

– С тобой все ясно. А я так рассчитывал… Передай шефу: я все понял. Буду стараться. Что получится, не знаю. Там не наша епархия, могут и взашей вытолкать. Эх, Клавдия, а я тут сижу в одиночестве и нашу любовь вспоминаю. Изменщица ты!

Впрочем, у Турецкого не было никаких оснований ревновать эту незамужнюю, располневшую к сорока пяти годам, но вовсе не растерявшую свои прелести женщину. Если уж кто-то и мог бы предъявить ему счет по этой части, то именно она. Лет с десяток назад случай подкинул им реальную возможность объединить обоюдные желания. Они едва не лбами столкнулись на выходе из прокуратуры: Клавдия – статная и рослая, с многочисленными кульками и авоськами и Александр – поджарый и готовый к подвигам, в привычной своей манере покручивающий на пальце брелок с ключами от машины. Было бы откровенным хамством не предложить ей свои услуги. И разумеется, было бы неверным жестом с ее стороны – не оценить его давнего интереса к своей особе. Все, казалось, уже на мази, но тут была допущена роковая ошибка. Мужчина изменил главному принципу всех революционеров и влюбленных – «Вперед, а там разберемся!» Женщина же – широко известной пословице: «Куй железо, пока горячо». Словом, она… начала рассказывать о себе, а Турецкий – слушать. И вдруг совершенно неожиданно для себя, подобно острому, болезненному уколу, он ощутил к ней приступ почти сыновней нежности, который вмиг угробил все его возвышенные и нечестные помыслы. Клавдии оставалось лишь недоумевать, как это Александр Борисович умудрился «забыть» о каком-то экстренном задании Меркулова. Он торопливо застегивал рубашку, что-то клятвенно обещая при этом, она запоздало компенсировала несостоявшуюся страсть горячими, почти материнскими поцелуями – в дверях, на выходе и даже у лифта, после чего между ними, как ни странно, установились легкомысленные, с легким сексуальным оттенком отношения, не переходившие в нечто более серьезное – с фривольными намеками, подковырками и так далее. Но в Клавдии что-то явно изменилось: она просто похорошела, а под глазами время от времени стали появляться темные полукружья, происхождение которых не составляло тайны для такого опытного сердцееда, как Турецкий. Это значит – не он открыл ей сияющие выси, нашелся, видать, такой же проходимец, который, подобно шельме из старого анекдота, произнес коронную фразу: «А это все, дамочка, пустое, лучше пройдемте в койку!» И таки увел. Замуж Клавдия не вышла, но телесно добрела, и уже невозможно было без вожделения наблюдать ее сдобные формы. Меркулову завидовали: иметь такую секретаршу – мало не покажется. Но Костя ценил в ней верность и отменные деловые качества, что в наше время может показаться редкостью. И резко пресекал любые поползновения в ее сторону. Клавдия платила ему преданностью. Все это знал и видел Турецкий почти ежедневно и тем не менее сожалел о своей давней минутной слабости, ибо подобные женщины, а уж он-то в этом был уверен, очень энергичны в постели. Но как проверить – вот вопрос!…