Загадка о морском пейзаже - Антон Кротков Страница 3

Точно так же в идеальном порядке Игнат содержал свое домашнее хозяйство: маленький огородик с полдесятиной пахотной земли, лепящийся к самому железнодорожному полотну, и корову. Дрова, керосин и прочие необходимые припасы ему дважды в месяц бесплатно доставляли со станции на маневровом паровозике, именуемом всеми «бычком». Одним словом, если исправно исполняешь свое привычное дело, то работа обходчика имела массу достоинств. Правда, по молодости бывало, что порой и заскучаешь в такой глуши. Но с годами Игнат прикипел душой к этой жизни и иной уже не желал.

Он давно перестал бояться таких ночных прогулок в одиночку. Хотя за его долгий век всякое бывало. Однажды зимой на обходчика напала стая оголодавших волков, посчитав одинокого человека легкой добычей. Вначале за деревьями в темноте ему померещилось какое-то передвижение. А потом Игнат увидел горящие в темноте глаза и понял, что к нему подбираются серые хищники. Таких ужасных волков обходчик никогда не видел – ни до, ни после того случая – исхудавшие, и оттого особенно злые, как порождения Ада, шерсть на загривках дыбом, круглые ненавидящие глазища, оскаленные пасти, из которых течет слюна. И самое страшное – двухдюймовые кривые клыки, щелкающие в неистовой злобе. Когда мужик понял, что лесная стая согласованно отрезает ему пути для бегства, у него под шапкой зашевелились волосы. А волки молча начали сжимать вокруг своей жертвы кольцо.

К счастью, случилось это недалеко от дома. Каким-то чудом ему удалось отбиться своим нехитрым инструментом и добежать до хаты. Но ох и сильно ж ему тогда досталось! Одежда на нем была изорвана в клочья. В нескольких местах длинные клыки добрались до тела и причинили ему страшные рваные раны. Пока Игнат лечился, его заменяла жена. Несколько раз в день, надев мужнин овчинный тулуп и взяв сумку с инструментами, она отправлялась той самой дорожкой, на которой волки подкараулили мужа. Уж такова служба обходчика, что в любую погоду и время суток, невзирая на поджидающие тебя опасности, ты обязан выйти на маршрут.

Жизнь железнодорожного сторожа течет совсем не так, как у большинства обычных людей. Ударил мороз – все по домам, а тебе долг велит выходить на рельсы. Дождь, гроза, ураган, – добрый хозяин пса на улицу не выгонит, а дорожный мастер закутается потеплее или накинет плащ и в путь – проверить, не лопнула ли рельса от страшного мороза, проходит ли вода в трубы и кюветы по руслам водостоков, не размыло ли где-нибудь песчаное полотно. То же самое в жару, когда все стремятся укрыться в теньке, а обгоревший на солнце смотритель непременно накануне прохода поезда убедится, что из-за расширения раскаленного металла рельсы не сдвинулись со своих мест. Как солдат, верный своему долгу, обходчик никогда не покинет доверенного ему поста и предпочтет умереть, но не допустить крушения.

* * *

Прошел обходчик свою часть пути. Вот и пограничный столбик. За ним начинается следующий участок, которым ведает проштрафившийся нынче Василь Мигулько. Здесь они всегда встречаются. Присядут обычно на рельсу, покурят, перебросятся парой скупых фраз, ибо за долгие годы все меж ними по многу раз переговорено. И разойдутся, чтобы снова сойтись через несколько часов. Однако на этот раз Мигулько на месте не оказалось. Это удивило Игната. Привык он, что выходят они в обход примерно в одно и то же время, прекрасно зная манеру друг друга. «Наверное, не хочет никого сегодня видеть из-за этой неприятности с вагонами, – понял приятеля Крутилин. – Что ж, неудивительно. После такой конфузии любой людей начнет сторониться. Не слишком приятно, когда тебя за выжившего из ума брехуна считают».

И все-таки Игнату было неприятно, что давно ставший ему близким другом сосед, вместо того чтобы по-родственному излить душу, чурается его.

* * *

Вздохнув и тихо беззлобно выругавшись себе под нос, Крутилин присел на рельсу и достал кисет с махоркой. Прошло минуты три. Внезапно Игнат ощутил под собой дрожание рельса. Это было странно: следующий поезд должен был появиться здесь только через два часа. Обходчик прислушался. Вскоре он отчетливо разобрал далекое металлическое постукивание колес на рельсовых стыках. Не было сомнения – что-то тяжелое катится сюда по рельсам, покуда скрытое пеленой тумана. Однако привычных опытному уху шумов, производимых паровозом, слышно не было. Только необъяснимое жужжание примешивалось к перестуку металлических катков и лязгу межвагонных сцепок. Сердце обходчика забилось чаще от охватившего его волнения.

Крутилин машинально взглянул на находящееся в пределах видимости крылышко уклоноуказателя. Оно показывало, что неизвестные вагоны уверенно вползали на довольно крутой и затяжной подъем. Впрочем, обходчик и без всяких указателей это прекрасно знал. Но как такое возможно?! В этом направлении паровоз иной раз тянул состав из последних сил, а помощнику машиниста частенько приходилось бежать впереди локомотива и сыпать на рельсы песок балласта или битое стекло для лучшего сцепления колес. А тут почти в полной тишине нечто тяжелое само без помощи машины взбиралось в горку.

– Чертовщина какая-то!

Игнату вспомнились слова соседа про загадочные вагоны-призраки, неизвестно откуда появляющиеся на полотне. Он вскочил на ноги. Мурашки побежали у него по спине.

Надо было что-то делать, а Игнат стоял как вкопанный и смотрел в сторону уходящих под наклоном вниз рельсов. А оттуда – из невидимой глубины доносился быстро нарастающий шум приближающейся беды.

Поднявшийся ветер начал разгонять туман. И тут они выплыли из редеющего серого облака – один за другим два насыпных вагона и груженная лесом платформа. Были они поменьше обычных вагонов, но вместе представляли собой серьезный монолит, грозящий большой бедой. Вагоны бойко катились в горку, наталкиваясь один на другой, бряцая цепями стяжек и полязгивая буферами. Нагруженные колеса вдавливали шпалы в песок. И по-прежнему никакого шипения и тяжелого дыхания паровоза. Только этот необъяснимый приглушенный гул, который напоминал рычание изготовившегося к прыжку зверя. Этого просто не могло быть!

* * *

Игнат словно прирос ногами к шпалам, не мог сдвинуться с места. Как завороженный глядел он на приближающуюся темную махину и не мог поверить в реальность происходящего. Все это казалось ему страшным сном. А вагоны приближались все ближе. В свете фонаря их уже можно было разглядеть – темные, закопченные, покрытые рыжей ржавчиной. Сейчас его повалит и мгновенно перережет десятками тяжелых вращающихся катков.

И тут обходчику показалось, что он слышит приглушенные голоса. Они вывели его из оцепенения. Если поблизости люди, то происходящее не порождение дьявола. У Крутилина словно ураган пронесся в голове. «Надо срочно предупредить начальство!» Он бросился бежать, размахивая красным фонарем. Но из-за деревьев уже появились темные фигуры в накинутых на головы, остроконечных капюшонах. Они легко догнали старика, сбили с ног и поволокли его в лес…

* * *

Каждому машинисту знакомо это противнейшее состояние, когда среди ночи в комнату отдыха входит дежурный и бесцеремонно объявляет: «Пора вставать!» Особенно мерзко, если начальство что-то переигрывает в расписании и у тебя отбирают твои законные часы сна. В эти минуты ты ненавидишь свою работу, проклинаешь тот день, когда впервые поднялся в паровозную будку. Каждая частичка твоего тела протестует против такой несправедливости. Тоска сжимает грудь, сон не отступает, а, напротив, приобретает в твоих глазах особенную ценность. И лишь усилием воли ты заставляешь себя подняться с лежанки, берешь в руки «шарманку» – жестяной крашеный сундучок с нехитрыми пожитками и идешь к машине. На улице тебя встречает пробирающий до костей холод. Шагнув за дверь, словно проваливаешься в прорубь…