Всевидящее око - Луи Байяр Страница 3

Офицер, издали показавшийся мне молодым, был не так уж молод. На вид я дал ему лет тридцать восемь. Всего на десять лет меня младше, а до сих пор на посылках. В том, что его сюда послали, я не сомневался: поручение, данное ему, ощущалось во всем его облике.

– Сэр, вы – Огастас Лэндор? – спросил он.

– Да.

– Лейтенант Мидоуз, к вашим услугам.

– Рад с вами познакомиться, лейтенант.

Прежде чем говорить дальше, Мидоуз дважды прокашлялся.

– Сэр, меня уполномочили сообщить вам, что начальник академии полковник Тайер просит вас прибыть к нему на аудиенцию.

– И каков характер аудиенции? – осведомился я.

– Я не имею права говорить об этом, сэр.

– Понимаю. Хотя бы скажите: аудиенция имеет какое-либо отношение к моей профессии?

– Сэр, я не…

– Могу я, по крайней мере, узнать время ее начала?

– Сразу же, как только вы прибудете в расположение академии.

Должен признаться: никогда еще очарование дня не было для меня столь сильным, как в этот момент. Весь пейзаж окутывала восхитительная дымка, столь редкая для конца октября. Она скрывала прибрежную полосу. Дятел, сидевший на стволе серого клена, стучал мне: «Оставайся».

Тростью, с которой я не расставался на прогулках, я указал на дверь дома.

– Лейтенант, позвольте мне угостить вас кофе.

– Благодарю вас, сэр, но, право, не стоит.

– А как насчет кусочка поджаренного окорока?

– Благодарю, я уже завтракал. Я повернулся и шагнул к двери.

– Знаете, лейтенант, я приехал сюда из-за своего здоровья.

– Простите, сэр, я не совсем понял ваши слова.

– Доктор сказал мне: «Хотите жить дольше, перебирайтесь туда, где выше. В Гудзоновские нагорья. Уезжайте из этого чертова города». Вот что он мне тогда сказал.

– М-м-м, – снова промычал лейтенант, уставившись на меня тусклыми карими глазами.

У него был приплюснутый нос с белыми ноздрями.

– А теперь взгляните-ка на меня, – продолжал я. – Просто олицетворение здоровья.

Он кивнул.

– Здоровье – великий дар. Вы согласны со мной, лейтенант?

– Затрудняюсь сказать, – заученно ответил он. – Возможно, вы правы, сэр.

– Еще вопрос, лейтенант. Вы – выпускник академии?

– Нет, сэр.

– Тогда вы прошли нелегкий путь. Должно быть, с рядовых начинали?

– Так точно, сэр.

– Что ж, здесь наши пути схожи, лейтенант, – признался я. – Я ведь тоже не ходил в колледж. Если я не выказывал рвения к проповедничеству, какой был смысл учить меня дальше? Так думал мой отец, и не только он. Многие отцы в те годы придерживались подобного мнения. Понимаю, сэр.

Знаете, в чем разница между обычным разговором и допросом? При допросе сильной стороной является спрашивающий; при обычном разговоре – наоборот. Признаюсь: в тот момент мне не хватило сил дождаться, пока заговорит Мидоуз, поэтому я не умолк, а просто сменил тему.

– Слишком просторный экипаж для одного человека, – сказал я, ударив носком сапога по колесу фаэтона.

– Ничего другого под рукой не оказалось, сэр. И потом, мы не знали, есть ли у вас лошадь.

– А что, лейтенант, если я откажусь ехать с вами?

– Решение остается за вами, мистер Лэндор. Вы не состоите на военной службе. К тому же мы находимся в свободной стране.

«В свободной стране». Так он и сказал.

Да, я находился в свободной стране. У себя дома. Справа, в нескольких шагах, чуть покачиваясь, стояла Агарь. За нею виднелся мой скромный домик с неплотно закрытой дверью (уходя, я не удосужился закрыть ее как следует). Внутри меня ждали головоломки, прибывшие с последней почтой, кофейник с холодным кофе, окна, скрытые за старенькими жалюзи, гирлянда сушеных персиков и страусиное яйцо. Оно висело над каминной трубой, а подарил его мне бакалейщик из четвертого района. За домом, возле изгороди, жевал сено мой давний спутник – чалый жеребец по имени Конь.

– Хороший сегодня день для путешествий, – сказал я.

– Да, сэр.

– В такой день можно ехать не торопясь. Это факт. – Я взглянул на лейтенанта. – Но полковник Тайер ждет, и это тоже факт. Полковник говорил вам, что не хотел бы слишком растягивать свое ожидание?

– Если желаете, сэр, вы можете ехать на своей лошади, – с долей отчаяния в голосе ответил лейтенант Мидоуз.

– Нет.

Мое «нет» повисло в воздухе. Некоторое время мы стояли молча. Агарь вновь заходила вокруг фаэтона.

– Нет, – повторил я, когда молчание сделалось нестерпимым. – Я буду рад поехать с вами, лейтенант.

Я посмотрел себе под ноги.

– По правде сказать, я даже рад, что поеду вместе с вами.

Как он жаждал услышать эти слова! С какой поспешностью лейтенант Мидоуз достал изнутри лесенку и протянул руку, чтобы помочь подняться. Руку престарелому мистеру Лэндору! Я замотал головой, показывая лейтенанту, что вполне способен подняться сам. Однако прогулка по холмам сыграла со мной злую шутку: нога попала мимо ступеньки, и я грохнулся прямо на лесенку, больно ударившись ребром. Лейтенант молча подсадил меня и буквально втолкнул внутрь. Я плюхнулся на жесткую деревянную скамью. Мидоуз забрался следом. Привалившись к не менее жесткой спинке, я сказал ему:

– Лейтенант, думаю, нам следует избрать почтовую дорогу. Проезд мимо фермы Хусмана тяжеловат для колес фаэтона. Особенно в это время года.

Его поведение было вполне ожидаемым. Лейтенант замер, потом склонил голову набок.

– Простите меня, лейтенант. Я отнюдь не ясновидец. Все гораздо проще. К упряжи вашей гнедой прицепились три крупных лепестка подсолнечника. Ни у кого нет таких высоченных подсолнечников, как у Хусмана, – они буквально нависают над проездом. Вы заметили желтый налет на внешней стенке фаэтона? Должно быть, вы задели один из его кукурузных стеблей. «Но откуда желтизна?» – спросите вы. Мне рассказывали, что он пользуется весьма необычным удобрением – смесью толченых куриных костей и цветков форзиции [6]. Разумеется, это только досужие сплетни. Какой голландец станет раскрывать вам свои секреты? Кстати, лейтенант, ваши родные по-прежнему живут в Уилинге?

Лейтенант не взглянул на меня. Но я знал, что мои слова попали в цель. Я увидел, как поникли плечи Мидоуза. Затем он яростно ударил по крыше фаэтона, подавая сигнал ехать. Лошадь рванулась с места. Мне показалось: не будь стенок, я бы просто вывалился… Сейчас я усматриваю в этом нечто символическое… упорное желание остаться в своем мире.