Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон Страница 3

При слове «замок» Джулия вздрогнула. Ей представился гигантский дворец, набитый гобеленами и хранящий память о множестве волнительных любовных историй с похищениями. Эдмунд подумал о том, в какую сумму обходится содержание замка, пусть и небольшого.

В завещании было еще немало вводных формальностей. Смитсон постарался прочесть их как можно быстрее. Затем сделал паузу. Ричард Маккенна разглядывал одну из книг — кажется, первое издание словаря доктора Джонсона. [1]Оно было покрыто таким толстым слоем пыли, будто за все сто сорок лет, минувших со дня его выхода в свет, никто ни разу не поинтересовался значением хотя бы одного слова.

— «Теперь я перехожу к своим последним распоряжениям. — Смитсон кинул взгляд на семью покойного. Алиса была бледна, лица девушек выражали любопытство, лицо Эдмунда — опасение. — Декурси-Холл вместе с мебелью, картинами, украшениями и всем остальным, что в нем находится, я завещаю моему сыну Эдмунду Джорджу Уиндему Декурси».

Девушки вздохнули с облегчением. Всю жизнь они провели здесь. Теперь им ничто не грозит. Прежде чем продолжать чтение, Смитсон откашлялся; он выглядел слегка смущенным.

— «Свои земельные угодья, фермы, леса, лошадей, скот, овец и прочих домашних животных, — далее следовало подробное описание всей усадьбы, — я оставляю во владение мадам Иветте де Кастельно из Грасса и передаю право безраздельного пользования всем вышепоименованным достоянием ей и ее детям, Франсуа и Мари-Клер».

Чарлз Декурси совершил немыслимый поступок. Он нарушил одно из древнейших правил, которыми руководствовались представители английского дворянства при составлении завещания, — а именно разбил свое имущество на две части. Желая угодить обеим семьям, он отделил дом от земель, которые обеспечивали его существование. Похоже, никто из женщин так и не понял, что это значит. Наверное, их загипнотизировал сухой, официальный язык документа, посредством которого мертвые навязывают живым свою последнюю волю.

Но Эдмунд понял все. Он еще не в силах был оценить страшные последствия происшедшего в полной мере, однако понимал, что они означают катастрофу как для него самого, так и для его матери и сестер.

— «Подписано в присутствии свидетелей, Альбера Клемана, нотариуса из Грасса, и Жан-Жака Рива, банкира из Ниццы, двадцатого октября 1895 года».

Смитсон вытер лоб. Потом виновато покашлял. Женщины сидели неподвижно, словно оцепенев. Эдмунд уперся взглядом в стоящие напротив тома в кожаных переплетах, прикидывая, сколько они могут стоить.

— Боюсь, что я должен довести до вашего сведения еще кое-что, — произнес Смитсон, покосившись на своего компаньона. — Мистер Маккенна представляет интересы банка Финча, ведущего финансовые дела семьи. К сожалению, вам необходимо его выслушать.

Господи Боже, подумала Алиса Декурси, неужели их ждут еще и другие неприятности? Какой ужасный день! Одного присутствия этой женщины и ее детей на похоронах и то было довольно. А оторвать дом от окружающих его угодий — это, подозревала она, может означать нечто гораздо худшее.

Ричард Маккенна вынул из портфеля какие-то документы и положил их на стол. Потом заговорил очень мягко и вежливо:

— Финансовая ситуация неблагоприятна. Позвольте мне начать с дома. Под закладную на Декурси Холл, в котором мы сейчас находимся, получены два займа, срок погашения которых уже миновал. Вместе они составляют сорок тысяч фунтов. В настоящее время проценты по этим займам достигают примерно полутора тысяч в год. — Цифры падали в комнату, точно капли дождя во время утренней службы в церкви: холодные, тяжелые, неотвратимые. — Земельные владения также заложены, — продолжал Маккенна. Эдмунду почудились в его голосе интонации врача, сообщающего своему пациенту о том, что его болезнь неизлечима. Пожалуй, это соответствовало действительности. Норфолк поразил финансовый рак, долговая чума, порожденная непосильными обязательствами, взятыми на себя усопшим хозяином. — Под закладную на них взято шестьдесят тысяч фунтов. Проценты, которые причитаются с этой суммы банку Финча, составляют две тысячи двести пятьдесят фунтов ежегодно. — Маккенна остановился. Затем последовал главный удар. — Арендные выплаты по владениям семьи в последнее время снижаются. Я вынужден констатировать, что собственность находится уже не в таком хорошем состоянии, как в былые времена. — Его взгляд скользнул по трещинам на потолке, по разбитым оконным стеклам, по залысинам на ковре. — На данный момент общий доход исчисляется лишь четырьмя тысячами фунтов в год — этого едва хватает, чтобы погашать проценты.

Он оглядел оставшихся в живых членов семейства Декурси. Алиса, побледнев еще сильнее, уставилась в пол. Джулия с Сарой в ужасе глядели на выросшего перед ними вестника несчастья.

— Я полностью отдаю себе отчет в том, что это может оказаться для вас потрясением. — Мурлыканье Маккенны было таким же ровным, как прежде, словно он совершал этот меланхолический ритуал уже в девятый или десятый раз. Впрочем, так оно и было. — Да, настоящим потрясением. Однако наш банк уже многократно сталкивался с подобными проблемами и умеет их решать. Мы согласны продлить вам кредит на какой-либо разумный срок, но нам вместе необходимо составить план спасения, который поможет вам выпутаться из этого временного финансового тупика.

Эдмунд проводил мать и сестер к двери. Затем они с Маккенной перешли в Большую галерею, которая находилась в другом крыле особняка. Их шаги гулко отдавались под сводами огромного помещения длиной в сто сорок футов. Узкие высокие окна смотрели на запущенный сад, где сорняки и колючие кусты вели неуклонное наступление на лужайки, а непривитые розы росли на клумбах как хотели.

— С вами я предпочел бы говорить более откровенно, чем с вашей матерью и сестрами, — сказал Маккенна. — В ближайшие три месяца решительные действия предпринимать не обязательно. Затем я посоветовал бы вам отправить мать и сестер за границу. Там жизнь дешевле. Вы удивитесь, если узнаете, сколько наших соотечественников ведут скромное и относительно благополучное существование на юге Франции.

— Вряд ли моя мать обрадуется переезду на юг Франции, — печально признался Эдмунд.

— Прошу прощения, — сказал банкир. — Вовсе не обязательно ехать именно туда. В Средиземноморье множество других мест, где они могут жить скромно и благополучно.

— Но как вернуть их обратно? Откуда взять деньги?

— Можно улучшить управление поместьем, — сказал Маккенна. Опыт научил его, что надежда — самый драгоценный товар в подобных ситуациях. — Назначим нового управляющего. Старый, похоже, не справляется с делами. Годика через три-четыре цены на аренду вырастут как минимум вдвое.

— Я не могу так долго держать их за границей. Это разобьет матери сердце. — Эдмунд остановился у окна. Последний дневной свет угасал; по лугам, спускающимся к озеру, трусила маленькая стайка дворняжек. — Я должен раздобыть денег. Но у меня нет профессии. Что мне делать, мистер Маккенна? Пожалуйста, подскажите.