Воровская честь - Джеффри Арчер Страница 3

Неделями, лёжа на больничной койке, Ханна планировала свою месть. Когда наконец её выписали, отчим сказал, что надеется вновь увидеть её на подиуме, но это не значит, что не поддержит её в любом другом начинании.

Ханна сообщила ему, что собирается поступить в МОССАД.

По иронии судьбы она летела сейчас тем же рейсом, которым, сложись по-другому обстоятельства, мог бы лететь её брат, направляясь в Лондон для завершения своей учёбы в экономическом колледже. Она была одним из восьми стажёров, направленных в столицу Англии для совершенствования арабского языка. Ханна уже проучилась год на вечерних курсах в Тель-Авиве. Ещё полгода, и иракцы не поверят, что она не из Багдада. Она могла даже думать теперь на арабском, хоть и не всегда мыслила как арабы.

Как только «Боинг-757» прорвался сквозь облака, в иллюминаторе открылся вид на извилистую Темзу. Живя в Париже, она часто летала сюда, чтобы провести рабочее утро на Бонд-стрит или в Челси, вторую половину дня в «Аскотс» или Уимблдоне, вечерние часы в «Ковент-Гардене» или в Барбикане. Но в этот раз она не испытывала радости от встречи со столь знакомым ей городом.

Теперь её интересовали лишь малоизвестное отделение Лондонского университета и скрытый за деревьями домик в местечке под названием Чолк-Фарм.

На обратном пути в свой офис на Уолл-стрит Антонио Кавалли всерьёз задумался об Аль-Обайди и о том, как они пришли к этой встрече. В досье на его нового клиента, доставленном из их лондонского офиса и дополненном его секретарём Дебби, значилось, что родился Аль-Обайди в Багдаде, а образование получил в Англии.

Когда Кавалли откинулся назад, прикрыл глаза и восстановил в памяти отрывистую и чёткую манеру речи своего собеседника, ему показалось, что он побывал в обществе офицера британской армии. Объяснение этому можно было найти в досье Аль-Обайди в разделе «Образование», где значилось, что он окончил королевскую школу в Уимблдоне, а затем три года учился в Лондонском университете на факультете юриспруденции.

По возвращении в Багдад Аль-Обайди взяли в министерство иностранных дел, где он быстро продвигался вверх, несмотря на то, что Саддам Хусейн к тому времени уже провозгласил себя президентом и регулярно расставлял на посты в министерствах партийных аппаратчиков Баас [6].

Когда Кавалли перевернул следующую страницу досье, ему стало ясно, что Аль-Обайди просто умел ловко приспосабливаться к самым необычным обстоятельствам. Честно говоря, и сам Кавалли мог бы похвастать тем же самым. Как и Аль-Обайди, он тоже изучал юриспруденцию, но только было это в Колумбийском университете Нью-Йорка. Он хорошо помнил, как в конце последнего курса, когда выпускники представляли свои данные, партнёры ведущих юридических фирм, только взглянув на результаты учёбы, неизменно выбирали его кандидатуру одной из первых, однако потом, когда они узнавали, кто его отец, до встречи с ним дело никогда не доходило.

Проработав пять лет по четырнадцать часов в день в одной из заштатных адвокатских фирм Манхэттена, молодой Кавалли стал понимать, что ему потребуется ещё не менее десяти лет, прежде чем он сможет увидеть своё имя на фирменном бланке заведения, и это несмотря на то, что он породнился с одним из старших партнёров, женившись на его дочери. У Тони Кавалли не было лишних десяти лет, поэтому он решил открыть свою собственную юридическую контору и заодно развестись с женой.

В январе 1982 года была зарегистрирована «Кавалли и К°», а десять лет спустя, 15 апреля 1992 года, компания показала доход в размере 157 000 долларов, сполна уплатив причитающиеся с него налоги. Не показала компания лишь свою дочернюю фирму, образованную в том же 1982 году, но не зарегистрированную в качестве юридического лица. Об этой фирме, несмотря на её огромные и постоянно увеличивающиеся доходы, с которых она не платила ни цента налогов, нельзя было навести справки, позвонив в «Дан энд Брэндстрит» [7]и запросив её сводный балансовый отчёт. Известная лишь небольшой группе своих людей, она носила название «Мастерство» и специализировалась на решении проблем, упоминание о которых нельзя было найти, полистав «Золотые страницы».

Благодаря связям отца и неуёмным амбициям Кавалли, эта тёмная лошадка вскоре сделала себе имя на разрешении проблем, которые безымянные клиенты фирмы раньше считали неразрешимыми. Кавалли давались такие поручения, как добыть записанные на плёнку разговоры между Синатрой и Нэнси Рейган, которые должны были попасть на страницы «Роллинг стоун», или выкрасть Вермеера в Ирландии для эксцентричного коллекционера из Латинской Америки. Для потенциальных клиентов фирмы эти удачно провёрнутые дела служили в качестве её негласных рекомендаций.

Сами же клиенты подвергались такой тщательной проверке, какая устраивается только при приёме в члены нью-йоркского яхт-клуба, ибо, как часто говаривал отец Тони, всего лишь одна ошибка — и ему гарантировано пожизненное пребывание в местах менее приятных, чем дом № 23 по 75-й Восточной улице или их вилла в Лифорд-Кэй.

За последние десять лет Тони создал по всему миру небольшую сеть своих представителей, которые поставляли ему клиентов, нуждающихся в «небольшой» помощи, но готовых выложить за неё полцарства. Его ливанский контрагент вывел на него человека из Багдада, чьё предложение, безусловно, относилось к разряду подобных просьб.

Когда отец Тони впервые был посвящён в замысел операции «Затишье в пустыне», он рекомендовал сыну запросить гонорар в сто миллионов долларов как компенсацию за то, что это дело ему придётся проворачивать на виду у всего Вашингтона.

— Одна ошибка, — предупредил старик, облизывая губы, — и о тебе в газетах будет написано больше, чем о втором пришествии Элвиса.

Покинув аудиторию, Скотт Брэдли поспешил напрямик через кладбище на Гроув-стрит в надежде, что сможет оказаться в своей квартире на Сент-Ронан раньше, чем его настигнут преследующие студенты.

Он любил их всех, или почти всех, и был уверен, что со временем позволит наиболее серьёзным из них заглядывать к нему по вечерам и даже засиживаться за рюмкой вина и разговорами до полуночи. Но это будет не раньше, чем они окажутся на втором курсе.

Скотту удалось достичь своего подъезда раньше, чем с ним поравнялся кто-либо из будущих адвокатов. Это было неудивительно, ведь мало кто из них знал, что в своё время он пробегал четыреста метров за 48,1 секунды, выступая на последнем этапе эстафеты за университетскую команду Джорджтауна. Уверенный, что ему удалось скрыться, Скотт взбежал по лестнице на третий этаж, где находилась его квартира, и толкнул незапертую дверь. Он никогда не закрывал её на замок. В его квартире не было ничего, что могло бы привлечь воров, — даже телевизор и тот не работал. Та самая папка, которая могла бы рассказать, что право не единственная область, в которой он является специалистом, стояла надёжно упрятанной на полке между материалами по гражданским правонарушениям и налогам. Груды книг, лежащие повсюду, он просто не заметил, как не заметил и то, что мог бы написать своё имя на серванте, где для этого скопилось достаточно пыли.