Небесный телохранитель - Марина Серова Страница 3

– С Женей мы ничем не рискуем, – уверенно произнес старина Морозов.

А меня вдруг взяла злость – этот чертов оперуполномоченный Гладилин смеет сомневаться во мне?! Это было равно оскорблению.

– Но если Евгения Максимовна сомневается… – начал было Гладилин.

– Я хочу взглянуть на это дело, – перебила я его.

Полковник засиял. Среди груды папок, сваленных на столе, он выхватил одну. Быстро раскрыл ее на нужной странице и шлепнул передо мной.

– Вот. Женя, у тебя будут находиться документы вора и брошь, которую вы должны будете продать Вишталюк.

Я машинально взяла папку в руки, пробежалась взглядом по одной странице, пролистнула, прочла другую… Это было открытое дело на пойманного вора, Дмитрия Лившица, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, гражданина РФ, безработного…

– Женя, ему пятьдесят с лишним лет!

Перелистнув очередную страницу, я зацепилась взглядом за черно-белый снимок, нахмурилась, присмотрелась…

– Мне сорок семь, и я начинаю задыхаться, если поднимусь пешком на пятый этаж, – полковник говорил не умолкая, я листала страницы, а хмурый Гладилин стоял рядом. – Куда, куда от тебя – профессионального ворошиловского стрелка – может сбежать мужик предпенсионного возраста? Кроме того, уж коли я впутываю тебя, то и сам беру под личный контроль это дело. Каждый день будем выходить на связь. Малейшее отклонение от плана – и все дело автоматически сворачивается…

Слова полковника я слушала вполуха. Я внимательно разглядывала фотографию вора.

…Несмотря на свои пятьдесят с лишним, у него были черные как смоль волосы, щетина скрывала половину лица, так что и не определить возраст, и только глубокая морщина на лбу могла выдать, что за плечами у этого человека не один десяток мытарств и скитаний, одним словом – бывалый тип! А еще он нагло скалился и зыркал с фотографии исподлобья, и не только с фотографии. Об этом я узнала, уже сидя в соседнем кабинете с зарешеченными окнами и одним-единственным столом посреди помещения. Вор сидел точно напротив меня, сложив перед собой скованные тяжелыми браслетами руки, откровенно меня разглядывал и жевал жвачку, черт знает как раздобытую им в тюрьме.

– Евгения Максимовна, знакомьтесь, – ввел меня в курс Морозов. – Это Дмитрий Лившиц.

В абсолютной тишине следственного изолятора смачно щелкнул лопнувший пузырь жевательной резинки.

– Баба?! Меня будет охранять БАБА? – театрально скривился Лившиц.

Один короткий удар под ребра от охранника, стоявшего за его спиной, заставил поганого мужика согнуться пополам, зайдясь в сиплом кашле.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя изнутри меня словно обдало кипятком – наглый вор меня взбесил с первой же секунды нашего… гм… знакомства.

Мне хотелось прямо сейчас послать все это дело к черту. Но я не могла подвести полковника. Отказаться – значит признать свою слабость. Я представила себе довольную физиономию Гладилина, когда он узнает о моем отказе охранять Лившица… Я тут же взяла себя в руки и продолжала сидеть на месте. Нет! Я не подведу полковника!

Морозов дождался, пока Лившиц выпрямится на стуле, и сказал:

– Евгения – наш оперуполномоченный, – выдал он заранее заготовленный блеф относительно моей биографии.

Вор сделал жевательное движение челюстями и уставился на меня пронзительным взглядом. Злым? Вызывающим?! Ехидным!

– …она будет находиться с тобой все время, пока дело не будет закрыто и Коллекционер не окажется в тюрьме. Это ясно?

Я тоже не отводила от Лившица взгляда.

– Ясно, – покорно просипел Лившиц. Он как-то разом обмяк на стуле, ссутулился, в глазах его погасли злые огоньки. Теперь вор просто на меня пялился – без эмоций, без вызова… От первого впечатления – опасный субъект! – не осталось и следа. И это-то меня и насторожило еще больше.

– Ты ешь – она рядом. Ты спишь – она тебя стережет. Ты идешь на кражу – она с тобой. Усвоил?

– Усвоил.

Мы продолжали играть с вором в «гляделки». Но я напрасно искала в его взгляде хоть толику протеста.

– И помни – получишь свободу только в том случае, если приведешь нас к Коллекционеру. Попытаешься бежать – автоматически оказываешься за решеткой. Захочешь связаться с кем-то из своей шайки – то же самое. Вздумаешь предупредить Коллекционера – свободы тебе век не видать. Запомнил?

– Запомнил, – послушно повторил вор.

– Отлично. – Морозов остался доволен. – Сегодня в полдень тебя освободят из-под стражи, проводят к выходу, где тебя будет ждать Евгения. С той минуты, как ты сядешь в ее машину, ты поступаешь под ее полное начало. Возражения есть?

– Нет.

Вор соглашался со всеми условиями. Возможно, он и в самом деле смирился? Решил получить заветную свободу любой ценой? Или только делает вид?.. Я никак не могла найти ответ на этот вопрос. «В любом случае с этим типом нужно быть готовой ко всему!» – решила я.

– Вот и хорошо, – довольно хмыкнул полковник, как если бы дело было уже сделано. – Тогда обсудим детали… Двадцать шестого числа состоится кража иконы у Нины Вишталюк. Двадцать седьмого украденные вещи должны быть переданы Коллекционеру. На все про все у нас есть три дня. – Морозов посмотрел на меня, потом на вора и добавил: – Вы должны успеть.

Лившиц обернулся ко мне и по-деловому спросил:

– Успеем, напарница? – Он сделал особый акцент на последнем слове. Или мне это только показалось?

Я смерила вора суровым взглядом и жестко отчеканила:

– Даже не сомневайся.

Неожиданно Лившиц расплылся в дружелюбной улыбке.

– Сработаемся! – вроде как дал «добро» вор, словно он здесь что-то решал.

– Ты говорил, что сегодня в шестнадцать часов должна состояться встреча с одним из людей Коллекционера, – продолжил Морозов. – Он передаст вам план дома Вишталюк. Это единственная плановая встреча перед кражей. Верно?

Вор кивнул.

– А если этот тип что-то заподозрит? – вовремя спохватилась я.

– Не заподозрит. Я улажу этот вопрос, – пообещал Лившиц.

– Отлично! – Морозов явно пребывал в полной уверенности, что вор охотно пошел на сговор с милицией. – И вам останется только осуществить знакомство с Ниной… Брошь будет у Евгении. На встречу с Вишталюк идете вместе. Все свободное время вы будете жить в гостинице «Реванш». И помни… – При этих словах полковник подался вперед, навстречу Лившицу. – Женя стережет тебя круглые сутки! Но, кроме нее, рядом постоянно будет находиться и еще кто-то из наших людей.

Лившиц и глазом не моргнул. Казалось, он полностью был готов выслуживаться перед полицейскими, без единого нарекания и возражений. И хотя меня глодало чувство тревоги за успех нашего совместного с вором мероприятия, я предпочитала держать эти мысли при себе. «Авось прорвемся!» – прикидывала я в уме. Собственно говоря, в надежде на извечное русское «авось» я и покидала кабинет следственного изолятора.