Венок кентавра - Мария Брикер Страница 3

– Значит, вы согласны? Спасибо! – с облегчением вздохнула Василиса.

– Не следует меня благодарить, – буркнул Варламов. – Я не господь и ничего обещать не могу. Если с вашей дочерью что-то случится, разделим ответственность пополам. Мне это одному не потянуть. – Варламов сунул под мышку пачку листов. – Я свяжусь с вами в самое ближайшее время. Записи забираю с собой. Мне надо проанализировать характер вашей дочери.

Шел снег, но уже не таял, сыпал крошкой на асфальт и жухлую листву. Милое детское лицо Алисы стояло перед глазами, и сердце ныло. Старый дурак! Куда он ввязался? Самоубийцу обхитрить практически невозможно, и выбить дурные мысли из головы порой не в состоянии даже психиатр. Такие люди обладают очень сложной психикой. Они сами кого угодно перехитрят. Госпожу Берн в данный момент режиссер ненавидел. «Опомнилась! Раньше надо было о ребенке своем беспокоиться». Да еще ответственность за жизнь девочки на него повесила. На себя Варламов тоже злился за то, что ввязался в очередную историю, главную роль в которой играет смерть. Но если бы он отказался – покоя точно бы не нашел. Так и жил бы с тяжким грузом на сердце. Дай бог, все будет хорошо! Варламов поднял воротник пальто и широким шагом направился к машине.

Елена Петровна обжарила помидоры и колбасу, вылила на шипящую сковороду взбитый венчиком меланж из пяти яиц, сверху посыпала тертым сыром, закрыла омлет крышкой и сглотнула слюну. Жрать хотелось немилосердно. Плевать, что попа уже не помещается в юбки. У Зотовой есть оправдание: депрессия, которая лечится исключительно едой, причем исключительно высококалорийной. Елена Петровна честно пробовала грызть морковь, яблоки и сельдерей. Диетологи врут, что зеленый вонючий стебель отбивает аппетит. Врут нахально! Иначе банка сметаны не исчезла бы вслед за стеблем так быстро. Еще она пробовала есть обезжиренные йогурты, мюсли, хлебцы, вареную свеклу, сыр и творог низкой жирности – отрава! Вся диетическая пища мало того что не убавила килограммы, так загнала ее в депрессивное состояние еще глубже. К черту диету! Лучше она будет толстой, но счастливой. Впрочем, счастье – понятие относительное. Вчера, к примеру, она раскрыла сложное дело и выкурила сигарету по этому случаю. Елена Петровна позволяла себе курить исключительно в качестве вознаграждения за успешно выполненную работу. По дороге домой прикупила ностальгический тортик из социалистического прошлого со сладким названием «Сказка» и жуткими кремовыми розочками, банку хорошего кофе, пельмени, сметанку и собиралась приятно скоротать вечерок на диване, смотря любимый детективный сериал. Зря она телевизор включила. Счастье было так близко. Перед сериалом шел сюжет из серии «Грязное белье знаменитостей», в котором рассказывалось, что у Варламова роман с известной меценаткой Василисой Берн. Настроение упало до нуля. Да, Варламов ей клятву верности не давал. Она сама отказалась от предложения руки и сердца, но какая сволочь! Закрутил роман прямо на ее глазах! И с кем? С одной из самых красивых женщин современности. Гад!

Елена Петровна в глубине души надеялась, что он заедет в гости. Как всегда – без звонка, с сумкой разных вкусностей и букетом роз. Скажет: «Привет, Лена, я вернулся». Она, конечно, немножко повредничает, но пустит, накормит пельменями, напоит чаем, расспросит, как он живет. Варламов невзначай скажет, что ненавидит гостиницы. Она постелит ему на диване в гостиной, сама в парадной ночной рубашке ляжет в спальне и будет гадать: заглянет или нет. С утра Иван Аркадьевич принесет ей завтрак в постель – ароматный кофе, апельсиновый сок и бутерброды с икрой. Потом отвезет на работу и вечером явится снова, под предлогом, что забыл у нее нечто важное.

Этот сценарий в отношениях повторялся каждый визит Варламова в Москву. В прошлый раз, правда, в него вклинился новый судебный медик, умница Григорий Варламович Плешнер [1]. Хороший человек. Если бы не Варламов, который сделал все возможное, чтобы расстроить их вероятный союз, то была бы она сейчас профессорской женой! А этот гад даже не позвонил! Конечно, теперь у Ивана роман с другой бабой. Допустим, как она живет и с кем, режиссера не волнует. Но мог хотя бы поинтересоваться, как Федор поживает, ради приличия. Кот ведь ни в чем перед ним не провинился! Елена Петровна искала поводы для обвинения предателя, но в душе понимала: ничего Варламов не должен ни Федору, ни ей. Ни сыну Пашке, который души в Варламове не чает, признал режиссера за своего и одобрил их возможный союз, который так и не сложился.

Зотова стряхнула со сковороды омлет на тарелку и села на стул, подперев руками подбородок. Даже если она похудеет, такой красавицей, как бывшая прима Берн, не станет. И не надо ей красавицей быть, чтобы распутывать преступления. Что там психологи советуют? Воспринимать себя такой, какая есть. А какая она есть? Такая, какая надо: толстая, уставшая, с большой грудью. Вот какая она.

Елена Петровна наморщила лоб, чтобы придумать хотя бы парочку лестных определений, характеризующих свою персону. Хорошая. Умная. Честная. Все ее любят и уважают. Все, кроме Варламова. Он теперь любит и уважает мадам Берн. Вполне закономерный исход – режиссер нашел женщину своего круга. Они оба из творческой среды, люди статусные, публичные, светские. Говорят, она умница и помогает молодым дарованиям. Добрая, значит. Варламов тоже помогает, но не дарованиям, а обездоленным либо счастьем, либо мозгом. Они будут прекрасной парой! Будут осчастливливать обездоленных и делать из них звезд. Браво, Варламов!

Омлет исчез с тарелки мгновенно, но настроение не улучшилось. Елена Петровна сделала многоярусный бутерброд, поднесла ко рту и услышала звонок в дверь.

– Начинается, – пробурчала она, отложила сооружение из стратегических запасов холодильника и пошлепала открывать. Под ногами крутился кот Федор, шерсть его стояла дыбом. Елена Петровна с удивлением покосилась на кота. На своих Федя никогда так не реагировал, а чужих Елена Петровна не ждала. Зотова посмотрела в глазок и выругалась: какая-то сволочь снова повыкручивала все лампочки на этаже – темнота, хоть глаз выколи. Как-нибудь, когда появится свободная минутка, она вычислит паразита и подарит ему от себя лично фонарь под глазом.

– Кто там? – спросила Зотова. Ответом ей была тишина. Она чувствовала, что за дверью никого нет, но Федор по-прежнему щетинился и вел себя беспокойно. «Бомбу, что ли, под дверь подложили», – тоскливо подумала Елена Петровна. Как раз фигурант по последнему делу грозился ее уничтожить. «Зря омлет из пяти яиц съела, долго придется от стен отскребать вместе с мозгами», – мрачно пошутила Елена Петровна.

«Не буду открывать», – решила она, но рука уже тянулась к замку. Елена Петровна в последний момент отдернула руку, сбегала в спальню, вооружилась гантелью, вернулась и приоткрыла дверь на длину цепочки. В пределах видимости на лестничной клетке никого не наблюдалось. Свет из прихожей выхватил из темноты нечто странное, лежащее под дверью, большое, черное, с перьями. Елена Петровна сняла цепочку и приоткрыла дверь шире, сместив находку со своего половика.