Живая плоть - Рут Ренделл Страница 3

– Это детектив-суперинтендант Рональд Спенсер. Подойдите к окну. Я хочу поговорить с вами.

Казалось, шторы затрепетали сильнее, но возможно, это был лишь очередной порыв ветра.

– Слышите меня? Подойдите, пожалуйста, к окну.

Шторы продолжали трепетать, но не раздвигались. Флитвуд, находившийся рядом с детективом-констеблем Бриджесом, заметил, как через толпу проталкивается группа телевизионщиков – определенно репортеры, хотя их передвижной станции видно не было. Один из них принялся устанавливать треногу. И тут произошло нечто, заставившее всех подскочить. Розмари Стэнли пронзительно закричала.

Крик был жутким, пронзающим воздух. Толпа ответила на него звуком, напоминающим дальнее его эхо, полувздохом-полуропотом страдания. Спенсер, начавший, как и все они, стоять на своем, вдавливал каблуки в грязь, сутулил плечи, словно демонстрируя упорство, решимость не двигаться с места. Но уже ничего не говорил. Флитвуду пришло на ум, что все пришли к определенному выводу – действия его начальника привели к этому жуткому крику.

Если б человек с пистолетом сделал то, что ему предлагали, и подошел к окну, это отвлекло бы его внимание, Флитвуд и Бриджес могли бы подняться на крышу и влезть в открытое окно. Преступник наверняка это понимал. Однако Флитвуд чувствовал странное спокойствие. Выстрела не было. Розмари Стэнли кричала не потому, что была ранена. Спенсер, продемонстрировав свое хладнокровие и бесстрашие, отвернулся от дома и медленно пошел по мокрой траве, по дорожке, открыл калитку, вышел на тротуар и бросил на толпу пустой, бесстрастный взгляд. Сказал Флитвуду:

– Тебе нужно подумать о том, как проникнуть внутрь.

Флитвуд понимал, что его фотографируют, снимают сторону его головы, часть профиля. Собственно, им нужно было заснять лицо его начальника. Неожиданно шторы раздернулись, и в проеме окна возник преступник. Флитвуду это странным образом напомнило пантомиму, на которую в рождественский день они с Дианой водили ее племянницу: шторы раздвигаются, и между ними театрально появляется человек. Отрицательный герой. Князь Тьмы. Толпа вздохнула. Какая-то женщина истерически захихикала и потом внезапно умолкла, словно зажала себе рот.

– У вас есть двадцать минут, – бросил преступник.

– Джон, где ты взял этот пистолет? – спросил Спенсер.

«Джон? – подумал Флитвуд. – Почему Джон? Потому что Лесли Аллан, Шейла Мэннерс или одна из других девиц так сказала, или Спенсеру было приятно услышать, как тот скажет: «Меня зовут не Джон»?»

– Эти муляжи очень хороши, так ведь? – заговорил Спенсер по-дружески. – Требуется опыт, чтобы обнаружить разницу. Не скажу «профессиональное знание», но опыт – да.

Флитвуд теперь был частью толпы, окруженный ею, как и Бриджес. Они проталкивались через нее к Чемберлен-роуд. Как долго сможет Спенсер удерживать разговором этого человека? Недолго, если он только и будет так насмехаться над преступником и издеваться над его пистолетом. Услышал позади себя слова:

– У вас всего семнадцать минут.

– Хорошо, Тед, давай поговорим.

Это было уже лучше, хотя Флитвуд хотел бы, чтобы Спенсер перестал называть этого человека выдуманными именами. Теперь он находился за пределами слуха, вне толпы, на автостраде с намертво остановленным движением. Они с Бриджесом пошли по переулку, закрытому для машин железным столбом, превращавшемуся в дорожку позади домов. Дом Стэнли было легко найти по уродливому бетонному гаражу. К этому времени преступник вполне мог бы закрыть поднимающееся окно, но не сделал этого. Разумеется, будь окно закрыто, проникнуть в дом было бы невозможно, по крайней мере, не производя шума, значит, следовало бы думать Флитвуду, надо радоваться, что Джон, Тед или кто он там еще не подумал его закрыть. Однако сержанта поразила какая-то смутная, холодная тревога. Конечно же, раз окно не закрыто, это не случайность. Оно оставлено открытым с какой-то целью.

Теперь они снова были достаточно близко, чтобы слышать разговор Спенсера и человека с пистолетом. Детектив говорил что-то о том, чтобы тот выпустил из дома Розмари Стэнли до начала переговоров. Пусть девушка спустится по лестнице, выйдет из парадной двери, и тогда они смогут начать выработку условий и оговорок. Что ответил преступник, Флитвуд не слышал. Он поставил правую ногу на глицинию в том месте, где она сгибалась почти под прямым углом, левую ярдом выше в развилку, а затем подтянулся и влез на крышу кухни… Теперь оставалось только шагнуть через подоконник. Ему хотелось бы слышать голоса, но до него доносился только скрежет тормозов да бессмысленные гудки нетерпеливых водителей. Бриджес начал взбираться на крышу. Странные вещи замечаешь в критические моменты. Совершенно не имело значения, в какой цвет окрашен подоконник. Однако же Флитвуд обратил на это внимание. Ярко-синий, такой же, как у парадной двери дома, который они с Дианой покупают в Чигуэлле.

Сержант оказался в ванной. Стены были выложены зеленой плиткой, пол – светло-кремовой. Грязные следы, уже высохшие, пересекали ее, постепенно становясь слабее. Преступник оказался в доме этим же путем. Бриджес уже опирался с той стороны на подоконник. Флитвуду предстояло открыть дверь, хотя ему меньше всего этого хотелось. «Я не смелый, – подумал сержант, – у меня слишком яркое воображение, иногда (хотя сейчас было не время об этом думать) кажется, что жизнь кабинетного ученого подошла бы мне больше, чем полицейская работа».

Далекий шум на автостраде едва доносился. Где-то в доме скрипнула половица. Еще Флитвуд слышал или ощущал мерное биение, но понимал, что это работает его сердце. Он сглотнул и открыл дверь. Лестничная площадка снаружи оказалась совсем не такой, как он ожидал. Там лежал толстый светлый ковер, над краем площадки поднимались полированные деревянные перила, а на стене висели картинки в позолоченных и серебряных рамках, рисунки и гравюры птиц и животных и уменьшенная репродукция картины Дюрера «Руки молящегося». В этом доме люди были счастливы, их любовная забота распространялась и на уход за этим маленьким домом. Сержанта охватил гнев: происходившее теперь было оскорблением этому скромному довольству, почти святотатством.

Он стоял на лестничной площадке, держась за перила. Все три двери в спальни были закрыты. Посмотрел на картинку с изображением зайца, потом летучей мыши, чья мордочка отдаленно напоминала и человека, и свинью, и задумался, что может быть привлекательного в изнасиловании. Лично он не мог бы наслаждаться сексом, если женщине не хотелось этого так же, как и ему. Бедные те девушки, подумал он. Розмари и человек с пистолетом были за дверью слева от него – справа для наблюдателей, находящихся на улице. Преступник знал, что делает. Он не оставит переднюю часть дома без наблюдения, но при этом будет знать, что происходит у него за спиной.

Флитвуд сказал себе: «Если преступник выстрелит, то я либо умру, либо попаду в больницу и поправлюсь». Воображение его имело свои пределы. Впоследствии сержант не раз вспоминал эту наивную мысль. Встав у закрытой двери, он приложил к ней ладонь и произнес громко и твердо:

– Это детектив-сержант Флитвуд. Мы в доме. Откройте, пожалуйста, эту дверь.