Между нами, девочками - Марина Серова Страница 3

Через секунду в комнату ворвались двое парней в полосатых пиджаках.

— Вышвырните ее отсюда! — приказал Заварыкин, указывая на меня трясущимся пальцем. — И проследите, чтобы эта мартышка навсегда забыла сюда дорогу!

Все правильно.

Когда у ребенка отбирают игрушку, он бросается на обидчика с кулаками.

Когда игрушку отбирают у взрослого ребенка, он вызывает охрану.

Один парень грубо схватил меня за руку и попытался развернуть в сторону двери.

И тут я разозлилась.

Терпеть не могу синяков на коже.

Резкий удар ребром ладони по шее заставил сотрудника службы безопасности фирменного магазина «Самсунг» забыть о своих намерениях в отношении меня. Широко раскинув руки, парень отлетел в сторону, едва не сбив монитор на директорском столе.

Я не стала дожидаться, пока его напарник дотронется до меня своими ручищами, и легонько ткнула его носком ботинка в пах, направив удар снизу вверх.

Он обиженно согнулся пополам и осел на дорогой ковер с пушистым ворсом.

Я повернулась лицом к Александру Сергеевичу.

Тот, пятясь, прикрылся ладонями, словно футболист в стенке перед пенальти, и пробормотал:

— Может, не надо?

— Может, и не надо, — милостиво согласилась я. — Так что вы хотели рассказать мне насчет Ильина?

— Н-ничего… — выдавил из себя Заварыкин, но, когда я сделала шаг вперед, тут же затараторил: — То есть вчера в клубе он нажрался и приставал к моей жене. Мама попросила их с Лилией убраться… вот и все. А где сейчас Левка, я знать не знаю, ей-богу.

— Придется поверить вам, — тяжело вздохнула я. — Наверное, мы еще встретимся.

Чертову уйму разных баек рассказывали мне приятели об этом отеле под звучным названием «Проливной дождь».

Сама я еще не удосужилась побывать там, несмотря на то что это заведение функционировало уже несколько лет и стяжало себе славу самого престижного, умеренно жлобского и веселого отеля в нашем городе.

Здание было расположено в виде буквы С.

Постройка ровнехонько вписывалась в линию набережной и занимала пространство, которого хватило бы для приличного международного вокзала.

Особой гордостью владельцев был, несомненно, внутренний бассейн для особо перегревшихся клиентов.

Собственно, располагался «Проливной дождь» у самой границы городской черты, как бы балансируя на грани загородного заведения, что предполагало, разумеется, особый стиль поведения и обслуживания.

Я подъехала на такси к входу и ощутила почти порами, что место это не совсем для меня.

Увы, времена общепита канули в Лету, которая, как выяснилось, поглубже, чем великая русская река, равномерно чавкающая волнами справа от входа.

Нежное создание неопределенных лет, кажется, женщина — сейчас одеваются и говорят так, что сразу и не определишь, какого пола существо с тобой общается, — объяснило мне, большей частью на языке жестов, как пройти к бару номер три.

Во время поисков я набрела на бассейн в пространствах между залом номер один и номер два, бассейн небольшой, но с теплой зеленоватой водой.

Коридоры ветвились в разные стороны, и я находила путь благодаря подсказке на стенах — указательный палец, на котором светилась улыбающаяся харя с почему-то косыми глазами.

Впрочем, число указателей было гораздо меньше числа дверей, арок, занавесей и коридорчиков, скрывающих входы и выходы.

Один раз я даже оказалась в круглой комнате, из которой в следующую вела голубая ковровая дорожка.

Пролетев сквозь почти пустой зал номер три, я достигла желанного бара.

Стойка, казалось, висела в воздухе, и посетитель, независимо от того, сколько он принял, начинал испытывать легкое головокружение: стенка за барменом была прозрачной и выходила к берегу с видом горы.

Наверное, стекла были с фокусом: снаружи подобных пейзажей однозначно не просматривалось.

У бара болтал ножками на высоком стульчике весьма неприятный субъект.

На обрюзгшем и потасканном лице, как в тупой и непритязательной книжке, открытым текстом была пропечатана вся его жизнь и биография.

Разве что умелые руки косметолога чуть накинули флер на это криминально-порнографическое произведение физиогномики.

Кажется, типу было явно за двадцать, но он еще не достиг пятидесяти.

Примем — как среднюю цифру — тридцать три.

Расстегнутый ворот рубашки обнажал волосатую грудь и непременный крестик.

Бармен слегка косил, наподобие той хари на светящихся указателях.

Уставившись на меня, он зачем-то спрыгнул с табурета с рюмкой в руке, выпил ее стоя и взгромоздился назад, не отрывая от меня глаз.

— Что будете пить? — спросил он наконец-то. — Можно заказать обед, хотя в это время у нас только дежурные блюда, а настоящий обед мы готовим только к вечеру.

Я представила, какие здесь бывают дежурные блюда, сглотнула слюну и отказалась:

— Спасибо, я уже перекусила. Не откажусь от апельсинового сока.

Бармен радостно вскочил, забежал за стойку и налил мне сок из какой-то импортной бадьи.

Я пригубила желтую жидкость.

— Маловато посетителей, — окинула я взглядом огромный зал, в котором можно было насчитать не больше десяти человек.

— А нам много и не требуется, — парировал бармен. — Лучше меньше, да лучше, как говорил Пушкин. Да и дороговато у нас тут… Вот, взять хотя бы сок, что вы пьете. Десять долларов стакан — не кисло!

Я едва не поперхнулась.

— Зато, — обвела я руками пространство бара, — какая обстановка!

— Это точно, — подтвердил бармен. — Работать здесь одно удовольствие.

— Некоторым не очень нравится.

— Это кому же?

— Они даже уходят со службы.

— Да быть не может! — не поверил мне бармен.

— Хотите пари на десять долларов?

— По рукам!

— Тогда как насчет вашего предшественника на этом самом рабочем месте?

Бармен расхохотался.

— Точно! — прищелкнул он пальцами. — Левка Ильин. В самую точку попала. Только у него случай особый. Ему и работать теперь не надо. А не подцепи он эту бабу — разве ушел бы?

— Лева был хорошим барменом?

— Н-ну, как вам сказать… — замялся мой собеседник. — К нему были определенные претензии со стороны руководства… Слушайте, а зачем вам это знать? Вы что, из органов?

— Я сама себе органы.

И я продемонстрировала ему закатанную в целлофан копию лицензии.