Охота на крылатого льва - Елена Михалкова Страница 3

Он смаковал эспрессо и с сожалением думал, что Мария права: сегодня ему новых посетителей не видать. А если и набегут, пользы от этого немного. В порту возвышалась «Магнифика», железная дура с пол-Венеции размером. Значит, город захлестнет толпа туристов-однодневок. Гигантский круизный лайнер утром вываливал из своего чрева сотни человечков, а вечером отплывал, забив пассажирами девятипалубное брюхо.

Они налетали как саранча: прожорливые, стремительные, жадные до впечатлений. Они пытались запихнуть в себя весь город целиком, давились им, но не сдавались! На первое – Сан-Марко, на второе – Риальто, на десерт – Дворец дожей, и закусить это все Кампанилой.

Доменико ненавидел их и презирал. Его высокомерный город захлопывал перед ними все двери, а они даже не догадывались об этом.

Раньери терпеть не мог «однодневок» еще и за то, что с ними у него не было ни единого шанса раскурить субботним вечером вожделенную сигару. Даже если они, отбившись от стада, и попадали в его кафе, вернуться второй раз не могли. Ночью лайнер уносил их прочь.

Доменико со вздохом поставил чашку на стол – и тут увидел ее. Она вывернула из-за угла, и серая улица вспыхнула, будто швырнули охапку осенних листьев.

Женщина в безумном шарфе. Шарф был ядреного зеленого цвета и наводил на мысль о безвременной гибели дюжины лягушек. И юбка вокруг ног вилась бешеная, рыжая, с рваными краями. Даже тканая сумка выглядела совершенно очумевшей, как будто все нитки в ней хором сбрендили и полезли наружу с криком: «Давайте свяжемся во что-нибудь новенькое!»

Доменико Раньери застыл с открытым ртом.

А женщина тем временем подошла к кофейне и запрокинула голову, прищурившись на вывеску. Он наклонился вперед, беззастенчиво рассматривая ее через стекло.

Лет тридцати, от силы тридцати двух – тридцати трех. Невысокая, худощавая, с живым миловидным лицом. Курносый нос и мягкий подбородок (русская, решил Раньери). Волосы светлые, небрежно схвачены на затылке резинкой.

Какая-то трогательная растерянность была в ее чертах. На губах играла недоверчивая, почти испуганная улыбка. Как у бедняка, которого привели к новогодней елке, а он все не верит, что можно взять подарки.

Женщина прочитала вывеску, покосилась на собачонку Магды. Постояла в нерешительности.

И тогда Раньери нарушил собственное правило. Он поднялся, доковылял до входа и распахнул дверь под изумленным взглядом Марии:

– Приветствую, синьора! Не хотите ли чашечку кофе?

2

Что ж, неплохо!

Вика направлялась к площади Сан-Марко, страшно довольная собой. В закоулках квартала ей повезло наткнуться на чудесное местечко. Конечно, не стоило объедаться пирожными, но очень уж хотелось сделать приятное пожилому владельцу.

Носатый, улыбчивый, немногословный, он проворно перемещался по своей кофейне, несмотря на хромоту. Копна пепельных кудрей придавала ему сходство с большим лохматым псом. Молчаливая женщина лет сорока сварила такой кофе, что Вика не сдержала вздох блаженства, сделав первый глоток.

Восхитительно.

Умопомрачительно.

Дельцьозаменте!

Итальянский быстро всплывал в памяти. Вика мысленно похвалила себя. Молодец, Маткевич, что не забросила итальянский, даже когда он был нужен тебе как коту пижама. Кто бы мог поверить, что все это пригодится много лет спустя.

Она обошла площадь, жадно разглядывая магазинчики на первом этаже Прокураций, полюбовалась на красную иглу Кампанилы, воткнутую в голубую подушку неба. Перед входом в собор Сан-Марко извивалась длиннющая очередь, точь-в-точь как в детстве за мандаринами перед Новым годом, разве что без авосек, и Вика двинулась к набережной.

Около двух гранитных колонн она замедлила шаг. На одной святой с копьем попирал существо, похожее на варана. При ближайшем рассмотрении это оказался крокодил.

Вторую колонну венчал крылатый лев. Лев этот чрезвычайно понравился Вике. Во-первых, он ухмылялся во всю пасть. Во-вторых, передними лапами зверь прижимал раскрытую книгу.

«Первоначально колонн было три, – прочитала она в путеводителе, – но при разгрузке одна упала в море, затонула и была утеряна».

Все как в России, умилилась Вика. Одну сломали, другую потеряли.

Она неспешно двинулась дальше.

Крылатый лев теперь встречался ей повсюду. Над аркой Дворца дожей он стоял с суровым видом перед священником, протягивавшим ему гигантскую расческу. «Лева, Христом-богом прошу, расчешись!» – было написано на лице почтенного старца. Царь зверей зыркал в ответ негодующе. Было ясно, что гриву на поругание он не отдаст.

Вике так понравился их безмолвный диалог, что она сфотографировала скульптуру со всех сторон. Тут подошел экскурсовод с русской группой, и выяснилось, что в руках святой старец держит не расческу, а флаг Венеции.

– Моя версия была лучше, – пробормотала женщина, выбираясь из набежавшей толпы.

Она отправилась куда глаза глядят, без всякого плана. Шла вдоль каналов, где дома стоят по колено в серо-зеленой воде. Перебегала каменные мосты, выгибающие спины, как кошки. Улыбалась гондольерам, пробовала вкуснейшую пиццу в крохотных забегаловках, глазела на стеклянные фигурки в витринах и повсюду вдыхала запах города.

Вика с детства знала: у каждого места есть свой неповторимый аромат. Прага пахнет мокрой собачьей шерстью, Стокгольм – вафельным рожком от мороженого, Москва – навсегда трамваями: старыми, с тупыми носами, как у ласковых дворняг.

Венеция пахла кофе и болотными кувшинками.

Вика дышала и не могла надышаться. Она ощущала себя немножко сумасшедшей. Как говорил ее младший сын: «Я словно воздушных шариков объелся».

Ее радовало все, от трещин на стенах до дрейфующего по каналу презерватива.

Когда зазвонил телефон, Вика сидела на берегу канала, сбросив кроссовки, и легкомысленно болтала босыми ногами над водой. Рядом с ней лежала надорванная пачка печенья в красной упаковке со смешной детской рожицей, которое она по утрам бросала в сумку на случай, если захочется перекусить на ходу.

Она взглянула на экран, и улыбка сползла с ее лица.

3

Незадолго до описываемых событий

Все началось с блокнота.

Блокнот она углядела в россыпи рукодельной ерунды на прилавке и сразу, не раздумывая, потянулась к нему. Обложка нежно-голубая, в центре – ярко-красный велосипед с корзинкой на руле. Вика в юности обожала кататься на велосипеде.

Она купила блокнот, не торгуясь.

Он был создан, чтобы хранить мечты. Пухлый, с желтоватыми мягкими страницами и атласной ленточкой-закладкой. Женская-женская вещь, к которой непременно нужна изящная ручка, маленькая сумочка, пальто с меховым воротничком, и неплохо бы шляпку.

Из всего этого списка у Вики имелась только ручка. Как-то сразу само собой и записалось: