Проклятое семя - Михаил Март Страница 3

— Держался. Он же закодированный. Пять лет крепился. А тут сорвался. Мы же на даче два дня гудели. Меня жена в Москву увезла, а Никита остался.

На этом их разговор был закончен. Мордовороты получили всю нужную информацию. Ушли спокойно, да еще привет Никите передали, если тот объявится. Но Роман знал, Никита никогда уже не объявится. Теперь он стал Никитой Корзуном.

* * *

У него имелись два паспорта, две квартиры и дача, на которую он все еще не решался съездить. Обе квартиры Роман продал за большие деньги. Причем с нагрузкой. Покупатели были вынуждены заплатить за мебель. Неплохую, но уже не модную. Это было его условием.

— Мебель качественная и дорогая. Некоторые предметы сделаны из карельской березы. Рука не поднимается ее выбрасывать. Но я уезжаю из Москвы. Навсегда. Нашел работу по душе и призванию, но далеко от столицы. Оставляю здесь все.

Так он говорил покупателям.

Ради престижных квартир покупателям пришлось платить и за мебель. Роман-Никита купил себе две однокомнатные квартиры в разных районах. Обе по документам Никиты. Одну надо будет переписать на другое имя, чтобы ее уже не смогли вычислить. Но Роман никому не доверял. Надо выждать время. Квартира в районе Марьино пустовала. Он купил туда только кровать и постельное белье. Квартиру в Кузьминках он скромно обставил. Первый этап своего перерождения Роман закончил. Но он еще был далек от полной свободы.

Однажды, сидя дома, он начал разбирать чемоданы. Свои старые вещи Роман выбросил, купил себе все новое и сменил стиль. Материны вещи оставил на память. Они уместились в двух чемоданах, в том числе и милицейский китель с подполковничьими погонами, альбомы с фотографиями, письма, открытки и прочая мелочь, включая духи «Красная Москва». Но в его доме вещей матери не должно быть. Их надо перевезти в Марьино. Там можно сделать музей Матери и развесить ее фотографии на стенах. Хорошая мысль.

Случайно он наткнулся на заклеенный конверт с надписью «Моему сыну». Мать ему ничего не говорила о письме. Оно сохранилось по чистой случайности, и лишь потому, что Роман ничего не выбросил.

Он распечатал конверт. В нем лежало письмо и ключ с номером. Роман развернул бумагу.

«Дорогой сынок!

Когда ты будешь читать это письмо, то я уже буду лежать в могиле. Не уверена, что ты его найдешь. Но если оно попадет тебе в руки, то значит, так и должно было случиться. Во время следствия одного очень странного дела я украла важную улику. Правда, ее никто и не искал. Следователь преследовал только одну цель — посадить подозреваемого. Ему удалось сделать больше. Он убил подследственного. Заставил его принять яд. И у следователя были на такую расправу веские причины. Улику мне сдал сообщник убийц, но я не включила ее в протокол. Должна признаться, что сделала это умышленно.

Я хотела разделаться с теми, кто засадил тебя в тюрьму. И сделала это. Просто я тебя опередила. Себя я убила тем же методом. Дождалась тебя и со спокойной душой покинула мир живых. Ключ, который лежит в конверте, от банковской ячейки в Альфа-банке. Она записана на твое имя. Аренда уплачена за год. Там ты все найдешь и поймешь. Ты же прекрасный врач. Если тебе потребуются консультации, то обратись к доценту Игорю Прусакову из НИИ им. Менделеева. Он надежный парень. Я с ним разговаривала как эксперт-криминалист. Он меня помнит. Его диссертация называется «Действия природных ядов на организм человека». Остальное додумаешь сам.

Прощай, милый. Ты был всем в моей жизни.

P.S. Дело отравителя было засекречено и отправлено в архив. Московские криминалисты с ним не знакомы. Следователь вышел в отставку».

Роман перечитал письмо и убрал его в карман. Его охватил ужас. Он лично хотел проучить Марго и ее мужа, усадившего его на шесть лет за решетку. Теперь он узнает, что его мать все сделала за него. Но как? Она идеальная женщина! Она их наказала. В тюрьму он попал по ложному обвинению. С ним разделались, как с мальчишкой. Он потерял любимую профессию, получил клеймо на всю жизнь, а главное — лишился самого дорогого человека. Такое не прощается.

* * *

В банковской ячейке лежал портфель-дипломат из дорогой рифленой кожи. Роман не стал интересоваться его содержимым в банке, а поехал на свою конспиративную квартиру в Марьино. Он знал, что за ним никто не следит. С другой стороны, старался оставаться незамеченным. Он помнил наказ старого вора: «Учись на чужих ошибках, за свои тебе придется сидеть на нарах». Преступник, подобно саперу, ошибается только один раз в жизни. Роман еще не стал преступником, но уже отсидел ни за что шесть лет из своей и без того короткой жизни. Трудно сказать, какие чувства он переживал. Он и сам в себе до конца не разобрался. Письмо матери выбило его из седла. Роман еще не осмыслил его до конца. Что это? Крик отчаяния? Напутствие? Предостережение?

Когда Роман открыл портфель, то замер, глядя на его содержимое. Предметов в нем лежало немного, но они не подходили ему. Точнее сказать, посылка от матери показалась ему странной. Никелированный пистолет бросался в глаза. Красивая игрушка с перламутровой ручкой. На нем висела бирка «Музей МВД СССР». Ниже подпись фиолетовыми чернилами: «Конфискован из частной коллекции за отсутствием регистрации. Не идентифицирован. Складирован 15.03.57 г.». Тут же в портфеле лежало две полные обоймы и коробка с патронами немецкого производства. Оружие хорошо смазано, и вероятно, им никогда не пользовались. Система «вальтер П-38». Об этом пистолете ходили легенды. Но этот «вальтер» был укороченным, облегченным и, вероятно, считался подарочным вариантом либо предназначался для женщин, генеральских жен. Не зря же такую диковину хранили в коллекции, а потом конфисковали. Его мамочка тоже поддалась соблазну и какими-то хитростями стянула игрушку из музея. Но зачем?

Роман отложил пистолет в сторону. В портфеле лежала пробирка больших размеров в палец толщиной и сантиметров пятнадцать длиной. В ней хранился темный кристаллический порошок, похожий на марганцовку. Полная пробирка, закрытая резиновой пробкой. На стекле значились три буквы, сделанные фломастером: «ТТХ». Рядом лежал своеобразный чехол для пробирки. Обычный алюминиевый кожух с накручивающейся пробкой. Судя по надписи, он должен хранить в себе кубинскую сигару «Ромео и Джульетта». Сигары в контейнере не нашлось, но пробирка там умещалась, будто для нее и предназначалась. Любопытная задумка, усмехнулся Роман. Пробирку он тоже отложил в сторону. В портфеле остался запечатанный конверт размером с писчий лист бумаги и папка. Он начал с конверта. На стол высыпались листы бумаги и фотография. На снифмке был изображен ничем не примечательный старик лет семидесяти с лукавым взглядом. На обратной стороне значился его московский адрес и телефон. На нескольких листах бумаги содержалось любопытное досье на старичка.

«Самопровозглашенный вор в законе Матвей Николаевич Огарков. По подлинным документам. Других имен и фамилий у него много. Негласный король криминального мира. Непререкаемый авторитет среди воров старой формации. Не коронован. Чтобы стать вором в законе, требуются отсидки. Матвей не провел в зоне ни одного дня. Наколок тоже не имеет. Аристократ. Основные операции проворачивает с предметами антиквариата и искусства. Виртуоз в своем деле. Его сын — гениальный копиист. Документы тоже делает на любой вкус. Задерживался десятки раз. Доказательной базы нет. Может служить консультантом.