Разрушительная красота (сборник) - Евгения Михайлова Страница 3

— Неожиданно, — сказал Егор Сергеевич Васильев. — Я как раз собирался выйти поискать. У меня проблема. Вы сможете подняться? Я домофон открою. А квартира практически открыта. Дверь пришлось выбить. Ключ у вас, то есть в рюкзаке.

— Да, я поднимусь, — сказала Надя, понимая, что идет к грабителю, маньяку и, возможно, наркоману, хотя голос и дикция нормальные. Но она не знает, меняется ли от наркотиков дикция.

Позвонил Андрей.

— Я пришла к дому. Хозяин на месте, по своему адресу. Поднимаюсь. Сама тебе позвоню.

Так, пришла. Мама дорогая! На пороге квартиры с открытой дверью стоял высокий стройный парень с головой, обвязанной какой-то тряпкой, похожей на кусок простыни. Тряпка была в крови.

— Кошмарный вид? — улыбнулся парень. — Как говорится, бандитская пуля. Точнее, монтировка. Заходите.

Надя нерешительно вошла в прихожую, он, взглянув на ее лицо, вообще не стал прикрывать входную дверь. Она протянула рюкзак.

— Я, конечно, не считала, сколько там. Подумала, что что-то могло случиться с владельцем. Ваш адрес и телефон узнала через родственника, он в банке по карте выяснил. Кажется, он был во всем прав. Теперь я вижу. Он говорил: надо отнести в полицию. Не знаю, но, возможно, они бы уже задержали бандита. Кстати, мой родственник со мной на связи, он предлагает приехать с работниками управления собственной безопасности. Может, нужно?

— Как вас зовут?

— Надежда.

— Не нужно, Надежда. За то, что не отнесли в полицию, в наш опорный пункт, — отдельное спасибо. Знаю, кто там сегодня дежурит. Я — не жадный, но такой подарок он не заслуживает.

— Но… что-то же нужно делать в такой ситуации?

— Надя, у меня только одна просьба. Давайте пойдем на мою кухню, я хотел бы просто сесть. Больно вообще-то. Там есть немного спирта, я его глотну в качестве болеутоляющего. Да и вы не в самом лучшем состоянии. Вы — мокрая до нитки и, похоже, дрожите не от холода, а от страха. Выпьете хотя бы чаю. И потом вам положен процент с найденной суммы. Не вздумайте отказываться. Я, как ваш родственник, тоже знаю, как полагается. Дело в том, что я и есть полиция. Следователь. Капитан Васильев. Эти подонки меня просто подстерегают не в первый раз.

— Они хотели вас ограбить?

— Да нет, вряд ли знали, что у меня там деньги. Я увидел их и сам бросил сумку в кусты. Вытащил пистолет. А кто-то огрел сзади… Я вырубился. Тут шел сосед из магазина, они убежали, он дотащил до машины, дальше я уже сам дошел, тут-то и вспомнил, куда бросил рюкзак.

— Может, «Скорую»?

— Да нет. Я бы и так справился, но раз вернулись ко мне деньги, завтра все у меня будет… Потом объясню. Прошу, мадам, мадемуазель?

— Старая дева, — кивнула Надя.

— Удачно. Я — еще более старый холостяк. Вам лет двадцать пять?

— Двадцать восемь.

— А мне уже тридцать четыре.

Как же это… Не могла Надя решить, в какой переплет она попала. А переплет налицо. Она сначала просто хотела купить кофе, потом просто вернуть деньги хозяину. Она это сделала. И вот теперь сидит на кухне этого окровавленного холостяка и капитана и второй раз за день не знает, что ей делать с этой своей неуместной, нелепой и такой острой жалостью. Но это же не Андрей, который в промежутках своей благополучной жизни мучается тоской по теории и логике. Этот, как назло, умный и ужасно симпатичный Егор — и он в большой беде. Но Андрей — родственник, сводный брат по отцу троюродной сестры из Самары, а Егор — совершенно чужой человек. Сколько бед проходит мимо каждого из нас по улице ежедневно.

В общем, такая оказалась история. Сняли в районе подозрительные люди квартиру. Потом там, судя по всему, организовали притон. Егор пытался с этим что-то делать, дело завести, но его инициативу обрубили на корню. Он не спорил. Не первый и не последний притон в Москве. Но потом увидел, как два мужика тащили туда школьницу после уроков. Средь бела дня! Отбил, один убежал, другого повез к мировому судье. Та с искренней добротой во взоре посмотрела на задержанного и спросила по-женски, по-матерински:

— Вы приехали из Узбекистана. Наверное, у вас там много детей?

— Много, — кивнул тот.

— Сможете заплатить штраф пятьсот рублей?

— А что делать…

Они вышли вдвоем, Егор и оштрафованный. Тот посмотрел на следователя нагло и насмешливо, порвал на мелкие кусочки квитанцию и бросил клочки Егору под ноги. Яснее ситуации быть не может. Егор проверил через информаторов клиентов притона, все встало на свое места. Какие надо клиенты. Но он не сдался. Стал собирать досье, стал ловить на чем-то: наркотики в машинах, которые там останавливаются, сами машины не всегда принадлежат человеку за рулем… Все его попытки гасились на разных уровнях. А они начали отвечать. Подстерегать. В этот раз получилось так.

А деньги… Это же вообще ужасный ужас — Наде было больно об этом думать. На очередной диспансеризации обнаружили у Егора на легком, рядом со сломанным когда-то ребром, образование. Сказали — быстро оперировать. Поскольку неясно до операции, онкология или нет, операция платная. Мать, которая живет с его сестрой в Питере, — обе на его иждивении, сестра осталась без работы, — срочно переписала на него свой маленький деревенский дом в Подмосковье. Продать, казалось, нереально. Дом без отопления, удобств, участок крошечный. Все запущено. Знакомый риелтор нашел таких покупателей, которые сами в беде. Что-то у них где-то сгорело. Приехали с маленькими детьми, нужно срочно за что-то зацепиться. Работы у пары пока нет. Привезли сбережения нескольких лет в довольно мелких купюрах, просто побоялись переводить на его счет. Вдруг начнут проверять «законность». Риелтор сказал: нормальная практика. Многие так рассчитываются. Сделал все быстро. Вот Егор и получил деньги… Восемьсот тысяч рублей… Риелтор сказал, повезло, что так дорого продали. Утром Егор должен был ехать в клинику.

Надя сбегала все же в аптеку, купила хлоргексидин, йод, бинты. Обработала и перевязала рану. Он посмотрел на нее… Да, беспомощным, растерянным взглядом таких красивых серых глаз. Ох.

— Егор, а ты вообще такой везучий? — не выдержала она. — Ребро, легкое, голова…

— Сейчас понимаю, что да. Везучий. Деньги на мою операцию принесла мне такая прелестная старая дева… Первую помощь оказала. Ты не медсестра?

— Нет, литературный редактор. Читаю много книг, иногда очень хороших. Перевожу кое-что. Иногда пишу рецензии.

— О как! А я вот решил стать ментом. Детективов начитался. Юридический закончил. Получаю, конечно, по полной программе. Но я не самый тупой мент. Мама у меня как раз учительница литературы. Так что хорошие книжки и я читаю. И знаю, как называется цвет твоих волос: «цвет опавших листьев». Как у Ирэн Сомс… И вообще похожа. Только глаза у тебя не карие, а зеленые. По-моему, так красивее…

— Да, цвет волос называется именно так. Я тоже люблю Голсуорси, особенно «Сагу о Форсайтах». А она… Какой шикарный комплимент ты мне сказал. Слушай, может, все обойдется? Может, справимся?