Следы на мосту. Тело в силосной башне - Рональд Нокс Страница 3

После предусмотрительных колебаний одна хорошо известная страховая компания изъявила готовность пойти на риск и застраховать жизнь Дерека Бертела. Консультировавший ее врач, подняв брови, заверил, что в жизни не видел столь молодого организма со столь основательно подорванным здоровьем. Если мистер Бертел примет меры, то, конечно, некий шанс достичь двадцатипятилетия имеется, но… по правде сказать, он не вполне убежден, что мистер Бертел уделит внимание своему здоровью, а также в его способности, даже при наличии воли, оставить дурные привычки. «С такими, как Дерек, – был комментарий Найджела, которому доложили суть дела, – надо иметь страховку на случай не столько смерти, сколько жизни». Однако из каждого тупика есть выход, и находит его, как правило, «Бесподобная». Если читатель еще не знаком с названием и характером этой гигантской страховой компании, пусть вспомнит имя того миллионера, что недавно отправился на Новую Землю, уплатив страховой взнос в размере ни много ни мало одного шиллинга за секунду полета… Да, такова «Бесподобная». Человеческая фантазия покуда бессильна изобрести разновидность, а также степень опасности, которую «Бесподобная» не была бы готова застраховать (за вознаграждение). Тот факт, что случай Дерека был не вполне разумен с точки зрения гешефта, не имел для нее никакого значения. За весьма умеренную сумму она поддержала Дерека Бертела в намерении достичь двадцатипятилетия, не выказав ни малейшего любопытства относительно его дальнейшей участи.

Одно условие компания, правда, выдвинула, ибо даже «Бесподобная» выдвигает условия. Мистеру Бертелу надлежало, и не только на словах, поступить в распоряжение наставника, обладающего медицинскими познаниями… Нет, к сожалению, консультант компании не сможет выполнить эту задачу. (Отказ от любой другой практики был для врача, сотрудничавшего с «Бесподобной», вопросом чести, а также доходов.) Но если у джентльмена нет возражений, было бы замечательно, если бы он отдал себя в руки доктора Симондса, которому можно всецело доверять, который, вы только представьте себе, всю жизнь посвятил изучению пядениц. И так, примерно за месяц до столь важного двадцать пятого дня рождения, когда его кузен как раз готовился получить степень и покинуть Оксфорд – без особых сожалений с обеих сторон, – Дерек очутился наедине с доктором Симондсом в кабинете последнего на Вигпол-стрит.

– Свежий воздух, вот что вам нужно, – сказал доктор Симондс. – Свежий воздух. Забудьте о том, что вы нуждаетесь в стимулирующих средствах, восстановите физическую форму, понимаете?

– Полагаю, вы имеете в виду морское путешествие, черт бы его драл, – проворчал Дерек. – Ваш брат вечно пытается отправить человека на край света в надежде, что он помрет скорее, чем вернется.

Доктор Симондс вздрогнул. В полном смысле слова он не являлся официальным лицом «Бесподобной», но имел с ней, как бы это сказать, тесный контакт; и мысль о том, что столь ценная жизнь, которой оставалось так немного, окажется во власти капризов волн и ветров, не вызвала у него воодушевления.

– Зачем же, вовсе нет, не надо морского путешествия. Там вы первым делом обнаружите, что торчите в кают-компании. Вы не против, если я выскажусь откровенно? Нет, свежий воздух должен сочетаться с движением. Не слишком энергичным, вы не в той форме, но чем-то вы должны быть заняты, понимаете? Например, река. Вы когда-нибудь плавали по реке?

– Как-то раз с друзьями в Хенли.

– Послушайте, вот что я вам скажу. Возьмите лодку, лучше всего каноэ, никакого риска, видите ли, с вашим сердцем… Двиньте на Оксфорд, захватите с собой кого-нибудь из друзей, и вперед – до Лечдейла, Криклейда, сколько удержитесь на плаву. Не перенапрягайтесь, но плывите и плывите, сколько сможете. А потом приходите, я назначу вам кое-какие упражнения и диету. Посмотрим, что можно сделать.

Мир Дерека с некоторым изумлением воспринял новость, что он находит удовольствие в таком безобидном занятии, как путешествие по реке. Но в еще большее изумление его повергло сообщение о том, кого Бертел выбрал в компаньоны: вторым в лодке должен был стать не кто иной, как Найджел. Хотя, признаем, в такой комбинации все же содержался некий смысл: Найджелу нужно было убить время до экзамена, он жил в Оксфорде, понимал толк в гребле, знал, где взять эти чертовы каноэ, а кроме того, всплыла какая-то двоюродная бабка, возжелавшая, чтобы мальчики сошлись поближе, и хоть мальчики не видели ее бог знает сколько времени, материальное положение тетушки Альмы опасений не внушало, а других законных наследников у нее не имелось. Что же до Найджела, он уверил друзей, что будет крайне забавно посмотреть, как Кентавр превратится в гиппопотама. Кроме того, любопытно проехаться по сельской Англии и лично убедиться, что храмы в самом деле так пусты, как о том рассказывают. И наконец, что бы вы там ни имели против рек как таковых, вам по меньшей мере придется признать, что они неплохой образчик декаданса.

Утреннее солнце освещало верховья Темзы дымчатым сиянием, напоминающим о дождливой ночи и предсказывающим дневное пекло. Было начало июля, и утро сговорилось со временем года произвести впечатление почти жуткого совершенства. Леса, бросив фланговые батальоны к реке, отяжелели от великолепия листвы; поблескивавшее в полях сено дымилось испарениями вчерашнего дождя; жаворонки в бессознательном эгоизме неумолчно пели на бис; живые изгороди пестрели свежим еще шиповником – последним откровением лета; вдалеке лениво плыли белые венчики облаков, словно осознавая, что сегодня им слова не дадут. Коровы плавно помахивали хвостами, сберегая силы для надвигающейся изнурительной жары; загоравшие на пригорках кролики удирали, охваченные воображаемыми страхами; усыпавшие тропинки и сгрудившиеся в кучки школьники серьезно спорили ни о чем; воздух был полон обещаний и ожиданий; с юго-запада дул ровный, но не холодный ветер.

И по этому миру очарования текла река – сама потаенный мир, живущий по собственным законам. Ниже по течению Темза соприкасается с людскими жилищами, плодами деятельности человека; там вдоль ее берегов разрослись города – Мейденхед, Рединг, Хенли, Уоллингфорд, Абингдон. Но здесь, в верхнем течении, она избавлена от людского общества; деревни, расположившиеся на одном берегу в полумиле от нее, презрительно отворачиваются, не чиня ей никаких препятствий; а кроме того, от Оксфорда до Лечдейла скопления разного рода настроенных человеком сооружений не уродуют берег, который, таким образом, обязан своим обликом только самому себе. Нежданно-негаданно посреди улыбающегося скошенного луга или за поворотом проселочной дороги река вдруг ластится к вашим ногам; у нее собственное движение, собственная жизнь. Уютно покачиваясь на ее водах, в плоскодонке или каноэ, вы видите по обе стороны лишь высокие берега, густо поросшие ивняком и вербейником, укутанные луговой сладостью и неумолимой ночной тенью; а бывает, ивовый занавес отсекает от вас пейзаж или между вами и небесным горизонтом чащобами высятся густые заросли камыша. Встречи с косарями в поле, внезапный холодок редкого, бесполезного чугунного моста внушают чувство, будто вы очутились на совершенно иной жизненной плоскости. Вашими компатриотами вдруг становятся рыбаки – неисправимые оптимисты, с разными интервалами выстроившиеся вдоль берега, и бойскауты, наслаждающиеся временной свободой на отмелях или нагишом загорающие на берегу; ваше пристанище теперь шлюзы, окружающий вас ландшафт – стекловидная поверхность и утягивающие на дно речные водовороты.