Призраки балета - Яна Темиз Страница 3

Она любила Измир, постепенно перестала считать себя иностранкой – и сейчас всхлипывала от любви. Конечно, от любви – от чего же еще?!

Он обидел ее, этот город, обидел и напугал, а она жила, улыбаясь, и не ожидала от него никакой обиды. Он всегда отвечал ей взаимностью: показывал ярким лучом неожиданные старинные домики, и берег ее большой красивый зонт от ураганов, и вдруг раскрашивал какое-нибудь одинокое дерево в цвета золотой осени (для кого же, если не для Лизы, которой, пожалуй, и недоставало здесь только этих левитановских красок?), и ни разу не сломал каблуков между брусчаткой Конака, и всегда показывал подходящее время на знаменитой часовой башне, и игриво плескал ей под ноги морские брызги на набережной, и сверкал зимой апельсинами на деревьях, и улыбался солнцем, и вывешивал радуги прямо перед ее окном…

И вдруг – такое!

Две недели Лиза не могла понять, как ей жить.

Нет, разумеется, город и раньше показывал характер.

Зимой дожди шли иногда такой плотной стеной, что несколько дней невозможно было выйти на улицу, а Дениска все-таки выбегал и раздвигал струи, как тигр Шерхан в старом красивом мультфильме. Если начиналась гроза, то гром и молнии устраивали такое грандиозное шоу прямо над крышами, что никогда не боявшейся грозы Лизе с трудом удавалось удерживать лицо перед сыновьями. Однажды огромная белая молния ударила в землю неподалеку от их дома, и у Лизы и у ее соседа сгорели модемы. Как-то раз было землетрясение, к которому Лиза отнеслась легкомысленно и не стала, по примеру соседей, выбегать из дома.

Теперь оказалось, что соседи были правы.

Просто они знали, с чем имеют дело, а Лиза нет.

Конечно, откуда москвичке знать про землетрясения? То есть, понятно, что они могут быть опасны и разрушительны, но это же где-то далеко, там же, где всякие вулканы, цунами, острова-атоллы, какая-то пугающая Марианская впадина, запомнившаяся из уроков географии, и прочие кошмары, не имеющие ни малейшего отношения к ее, Лизиной, жизни.

Зачем люди вообще селятся в тех опасных экзотических местах – было непонятно, и раз уж они там поселились, несмотря на предупреждения всеведущего Гидрометцентра, то винить им некого, кроме самих себя.

«Зачем строить город у подножия вулкана?» – думала она когда-то, глядя на «Последний день Помпеи» в Русском музее. Ей казалось, что вулкан ни в чем не виноват, он просто делал то, что ему положено – то впадал в спячку, как медведь, то извергался, но люди-то?! О чем они думали, хотелось бы знать?!

Теперь она точно знала – о чем.

Землетрясение продолжалось уже две недели, и никто не знал, когда оно закончится и закончится ли вообще. По телевизору несколько раз в день передавали прогнозы и комментарии специалистов, но Лиза, обладавшая кое-какими аналитическими способностями и выработанным в дни советской юности недоверием ко всему, что говорится с экрана, быстро поняла их логику.

Не допустить паники, подобной той, что охватила Измир после второго, самого сильного подземного толчка. Успокоить людей, ибо эвакуировать город с трехмиллионным населением, остановив работу его фабрик, школ, учреждений, транспорта, вмешавшись в его устоявшуюся жизнь, не было никакой возможности.

Кроме того, Лиза поняла, что никакие специалисты на самом деле ничего не знают. То есть, разумеется, они знают чуть больше простых обывателей о разломах земной коры, о геологических пластах и платформах, но узнать заранее о землетрясении не под силу никому. Даже японцам, которые, говорят, изучили этот вопрос лучше всех в мире и пришли к единственно разумному выводу, что, раз уж предсказать ничего невозможно, надо думать, как укреплять дома.

Дом, в котором жила Лиза, был, как утверждали непременно выбегавшие из него при малейшем намеке на землетрясение соседи, абсолютно надежен.

Ум Лизы отказывался понимать эту логику. В маленьком парке, на который она любила смотреть, стояли палатки, и их владельцы, с той же удивлявшей ее последовательностью, приходили в них ночевать, а днем возвращались в свои якобы надежные дома. А если самое сильное трясение случится днем? А тогда – на все воля Аллаха…

Может быть, они все-таки были в чем-то правы, потому что могли хотя бы спокойно спать ночами.

Лиза не могла.

Одна, с двумя детьми, из которых старший настолько впечатлителен, что боится собственной тени, на четвертом этаже семиэтажного дома – что она сможет, если этот кошмар с качающимися, гудящими стенами не просто повторится, а усилится? Помощи ей ждать не от кого, муж далеко… и вообще… об этом тоже лучше не думать.

Она из последних сил сохраняла лицо, радуясь тому, что работа школ возобновилась, и можно хотя бы полдня меньше бояться за детей… и иногда поплакать.

Бессонница и напряжение этих двух недель мешали ей думать.

Мысли крутились по такому кругу: я могу вот прямо сейчас все бросить, купить билеты и улететь в Москву; мне есть где жить, я отдам детей в московскую школу, отосплюсь и забуду весь этот ужас.

Дальше шли всякие «но».

Мальчикам будет трудно адаптироваться, как они все выживут в однокомнатной квартире, что ей делать с квартирой в Измире, зачем она тогда уезжала, землетрясения ведь может и не быть!

Спать хотелось постоянно, под глазами темнели круги, в рыжих волосах появилась совершенно отчетливая седина… еще это «Лебединое озеро», блин!

Она плеснула водой в лицо, посмотрела в зеркало, прикидывая, можно ли уже возвращаться на люди, но увидела не себя, а встревоженную Нелли.

– Ну, ты как? Вот придурок, а? Нет, ты подумай, мы его привозим, все организуем, а он?! Ты себе можешь представить?..

– Не могу, Нель! Не говори ничего, я сейчас опять плакать начну. Или смеяться, я не знаю. Что теперь делать-то? Переводить мне все это или как? Они его вытурят, как ты думаешь?

– Да как вытурят?! Ты их бюрократию не знаешь! Они его оформили, деньги выписали, за билет заплатили – им от него после этого не избавиться!

– Но он-то этого не знает, – обратилась к всегда выручавшей ее логике Лиза. – Пусть Игорь его припугнет, что его прямо сейчас отсюда вышлют, если он не возьмется за нормальную классическую постановку. Я чего-нибудь наговорю, все равно он ни черта не поймет.

– Думаешь, выйдет? – засомневалась Нелли. – А если упрется?

– Ну, вот тогда и посмотрим. Пошли, я перед директором по-турецки извинюсь за свои нервы, а ему скажем, что директор ни о каком новаторстве и слышать не желает.

Возня вокруг балета отвлекала ее от пугающих мыслей.

Почему люди селятся у подножия вулкана?

Потому же, почему многие женщины годами терпят бьющих их мужей: потому что любят.

Лиза любила Измир, и в глубине души знала, что никуда отсюда не уедет.

Она так и сказала мужу: ты можешь жить где тебе угодно, а я останусь здесь, независимо от того, замужем я еще или нет. Я замужем за Измиром, если хочешь знать!