Ночной клуб на Лысой горе - Дарья Донцова Страница 3

— И что? — рассердился Игорь. — Я придумал принципиально иную концепцию и другое наименование, хотел основать «Прогресс-парк». Там должно было быть сорок зданий, посвященных разным наукам, а у того, кто мою мысль похитил, их тридцать девять.

Геннадий рассмеялся.

— Ничего смешного не вижу! — рассвирепел Гарик. — Посмотрите, что я решил выпускать… Опля!

Он развернул пакет и вытащил белую кружку.

Феликс прочел надпись на ней:

— «Козел. 22.12–19.01». Разве есть такой знак зодиака — Козел? И почему к ручке чашки цепочка приделана?

— Полагаю, речь идет о Козероге, — еле сдерживая смех, пояснил Погодин. — Я не увлекаюсь астрологией, но мой день рождения двадцать девятого декабря, поэтому я в курсе. Ваша идея состоит в том, чтобы выпускать прикольные кружки со смешными надписями? На рынке много подобных предложений, конкуренция очень велика, сливки с этого бизнеса сняли те, кто первым его начал, сейчас уже поздно на большую прибыль рассчитывать.

— Я сделал десять штук на пробу, — продолжал Игорь. — Вы ошибаетесь, никакого животного козлорога нет. А есть знак зодиака — козел.

Я потупилась. Вот еще одна отличительная черта характера горе-изобретателя — Гарик ни за какие пряники не признается, что не прав. Нет, все кругом дураки, один он умница. Вся рота шагает не в ногу, только он правильно.

— По моим абсолютно верным расчетам, чашки с такой символикой будут наиболее популярными, — тараторил «астролог». — Но вы на дно гляньте!

Гена взял в руку кружку и перевернул ее.

— Тут пробка! Похожа на ту, какими раньше затыкали сливные отверстия в ванне.

— А ты молодец, — похвалил его Гарик, нахально отбросив вежливое «вы», — уловил самую суть. Демонстрирую… Опля!

Игорь дернул за цепочку, которая прикреплялась к ручке, и затычка выскочила.

— Что мы имеем теперь? — спросил он.

— Дырку, — ответила я.

— Гениально, правда? — восхитился Игорь.

— Прости, но я пока не понял идею, — осторожно произнес мой муж.

— Люди наглые, — принялся объяснять свою задумку Гарик, — только выйдешь из офиса, как кто-нибудь твою чашку схватит и пьет из нее. Это тебе нравится?

— Не очень, — сказал Геннадий. — Можно болезнь подцепить, скажем, стоматит.

— Это еще цветочки, — ажитировался Игорь, — полно смертельных инфекций. Например, аппендицит…

— Воспаление отростка слепой кишки через посуду не передается, — возразил Феликс.

— Грипп, — словно не слыша его, вещал Гарик, — ВИЧ, туберкулез, косоглазие…

— Последнее навряд ли, — хихикнула я, — не слышала, чтобы у кого-нибудь разъезжались в разные стороны глаза после того, как человек использовал чью-то кружку.

— Да нет, — рассмеялся Гена, — это легко можно получить, если за наглость в глаз кулаком въедут.

— В офисе, где я раньше служила, одна девушка заработала герпес, — неожиданно произнес тоненький голосок. — Она попила из бутылки, а до нее кто-то заразный то же самое сделал. И теперь у несчастной постоянно губа раздувается, ведь герпес на всю жизнь приклеивается.

Я обернулась и увидела на пороге столовой секретаршу Геннадия. Блондинка стояла, прижавшись к буфету.

— Вот! — заликовал Игорь. — Она права! Как вас зовут?

— Нина, — ответила секретарша.

Я перевела взгляд на Погодина. Надеюсь, ему сейчас хоть чуть-чуть стало стыдно? Он называл подчиненную Таней, Наташей, Катей… Имя «Нина» ни разу не прозвучало.

— Молчать! — велел помощнице Геннадий. — Не лезь, когда не спрашивают. Чего притопала?

— Папку с документами принесла, — пропищала Нина.

— Вот и стой молча, пока рот не разрешат открыть, — огрызнулся босс.

— Как обезопасить себя от страшных неизлечимых недугов? — продолжал тем временем Игорь. — Например, от синдрома Крапивина-Сергеева-Петренко [1]?

— Не слышал о такой болезни, — удивился Феликс.

— А ты врач? — налетел на него Гарик.

— Нет, — честно ответил Маневин. — Но…

— Тогда не высказывайся, — отмахнулся Гарик. — Короче, я придумал гениальный, оригинальный, суперский, потрясающий прибор для испивания жидкостей — кружки с пробкой. Попользовался, вынул пробку и ушел по делам. Стопудово никто к твоей чашке не притронется — она же без дна. Кружка предназначена для обитателей коммуналок, студентов, пенсионеров, супругов, детей…

— Господин Маневин! — вдруг зачастил кто-то. — Вот счастье! Вот радость! Наконец-то я вас нашла!

В столовую влетела молодая женщина, одетая, несмотря на нехарактерный для Подмосковья теплый май, в черное шерстяное платье до пола.

— Как я рада! А это ваша замечательная, красивая, умная жена?

Дама подошла к Игорю и протянула ему руку:

— Добрый день.

Я закашлялась. Интересный сегодня день, однако… Кто такая эта незнакомка, которая спутала меня с Гариком? Конечно, я хорошо знаю, что я вовсе даже не красавица, но на мужчину категорически не похожа.

— Вы здороваетесь с Игорем, моим родственником, — пояснил незнакомке Феликс, — а моя супруга Дарья сидит в кресле, вот она.

Гостья заломила руки, театрально воскликнув:

— Боже, мне нет прощенья!

— Ерунда, — сказала я. — Извините, вы кто? К кому пришли?

— К Феликсу, — бойко заявила незваная гостья. — Господин Маневин меня прекрасно знает, мы постоянно с ним переписываемся по поводу моего вступления в общество «Ведьмы Подмосковья». И с вами, Дарья, я тоже хорошо знакома. Правда, заочно — вы иногда по телефону мне отвечаете. Меня зовут Марфа Медведева.

— М-м-м… — простонал Феликс.

— Вы же проведете обряд? — захныкала девица. И снова ажитировалась: — Пожалуйста, сегодня в полночь! Я принесла все-все необходимое!

Марфа грохнула на пол здоровенную сумку, которую держала в руках, присела, открыла молнию и начала вытаскивать содержимое, приговаривая:

— Я ничего не забыла! Вот кубок, корона, кастрюля для варки зелья и…

Медведева вынула из чехла какую-то палку и покрутила ее. Деревяшка тут же превратилась в небольшую метлу.

Геннадий радостно заржал, Игорь выпучил глаза, а на лице Феликса появилось странное выражение: смесь жалости и удивления. Я молча наблюдала за происходящим. Ну и ну! К нам прикатила Марфа! Спросите, кто такая эта незваная гостья? Попробую объяснить.

Год тому назад к нам приехал Роман Калинин, друг детства моего мужа. Разговор зашел о средствах массовой информации, и в какой-то момент Маневин сказал: