Предел несовершенства - Людмила Феррис Страница 3

— Правильно!

Мужчина не догадывался, что Юля до приезда полиции успела сфотографировать место происшествия, скинуть фотографии в редакцию, и они появятся в завтрашнем выпуске газеты, поэтому ей информация тоже нужна, и она информацию получит.

— Скажите, отчего он умер? Какие есть версии?

— Пока осматривается место происшествия, потом будет сделано заключение.

— Ну, понятно, что потом. А что сейчас, хотя бы предположения? Вы же спец в этих делах…

Но следователя было не так-то просто сбить с толку.

— Сейчас идет осмотр места происшествия. Вы лучше скажите, когда сможет ответить на вопросы ваша подруга?

— А почему вы решили, что она моя подруга?

— Потому что вы вместе.

— Что вместе? Вместе стояли и ждали полицию — это да. Но вот подруга — это нет. Мы договорились, что я возьму у нее интервью, как у молодого специалиста, а про дружбу пока говорить рано. Я пришла сюда, чтобы работать, записывать интервью.

Тут у Юлии зазвонил сотовый телефон, и она, чтобы их разговор с Кевином не слушали чужие уши, перешла на английский. Юлька видела, как напрягся следователь.

— Это вы с кем сейчас разговаривали?

— Это не имеет отношения к происшествию, — ответила она.

— А можно мне решать, что имеет отношение, а что нет?

— Пожалуйста. — Журналист Сорнева не любила таких «нарывистых» парней, даже пусть это важный следователь, поэтому огрызнулась: — Делайте запрос моему мобильному оператору и получите официальный ответ.

— Спасибо за совет, обязательно воспользуюсь!

В это время Настя сидела на своем рабочем месте и пребывала в ступоре, все попытки Юли вывести ее из этого состояния не увенчались успехом.

— Успокойся, успокойся, ты уже ничего не вернешь и не изменишь! Это жизнь, Настя, такая поганая жизнь. Она конечна, люди умирают, все умирают, они не живут вечно и даже недотягивают до ста лет.

Настя замотала головой:

— Нет, нет. Его убили!

— С чего ты решила?

— У него кровь, у него на груди кровавая рана, я видела!

— Что ты видела? — Юлька поняла, что в этой смерти около гальванических ванн не все так просто, а она-то думала, что обойдется сотней газетных строк. — А почему я рану не видела?

— Я халатом его прикрыла рабочим. Он ко мне вчера подходил со странным разговором, но я не хочу это полиции рассказывать.

— А ты мне рассказывай! — Юлька придвинулась поближе к технологу Анастасии Ельчинской.

— Федор Павлович вчера тоже со мной в смену работал, партию волноводов серебром покрывал, чтобы коррозии не было. С одним волноводом какая-то проблема была, я и стала разбираться.

— А что за проблема? — автоматически спросила Юля, ожидая быстрейшего продолжения рассказа.

— Решили, что волновод плохо обезжирен, попробовали еще раз, и вроде все пошло.

— Что пошло, Настя, а что поехало? Русским языком говори, я тебя не понимаю!

— Да процесс серебрения потом наладился, и все волноводы покрылись ровненько. Я вижу, что Федор Павлович расстроенный, на нем лица просто нет, я и спросила, что случилось.

— А он? — Боковым зрением Юля видела, что в их сторону идет следователь.

— Он сказал, что его скоро убьют, потому что его жизнь ничего не стоит.

— Так и сказал?

— Так и сказал. — Настя снова смотрела в одну точку.

— Я наконец могу с вами пообщаться? — спросил следователь.

— Можете, только я ничего не знаю, — заторопилась Настя. — Когда я уходила к контролерам, Федор Павлович один на участке оставался. Я вернулась — никого уже не было. Потом я подошла к ваннам и увидела, что он там лежит. Я накрыла его халатом. Все остальное вы уже знаете.

— А зачем вы подходили к ваннам?

— Это моя работа. В технологическом процессе написано: контроль за внешним состоянием гальванических ванн.

— А где находились остальные рабочие участка?

— Были заняты своими делами. Один ушел в архив за техпроцессом, другой был на пескоструйном участке, третий загрузил детали в термическую печь и пил чай в подсобке. Вроде так, я же за ними не наблюдаю, мое дело — технологии.

— А за печью следить не надо?

— Там одна закалка металла по времени больше часа, сто раз можно чай попить. За рабочих мастер отвечает, Жданов Константин.

— Вы сейчас мне на бумаге изложите, кто и где был во время происшествия.

— Хорошо.

— А вы, девушка, можете быть свободны, — обратился следователь к Юле. — Мне еще с начальником цеха беседовать и с другими сотрудниками цеха. А вы не сотрудник, как я понимаю, — съехидничал он. Но Юльку на такую «дохлую кошку» не поймаешь, когда ее откуда-то гонят, она остается именно на этом месте, из принципа, из вредности.

— А я никуда не спешу. Я еще свое производственное задание не выполнила — не записала интервью с Ельчинской.

— Вы думаете, это сейчас своевременно? Может, как-нибудь в другой раз?

— Может, — согласилась Юля. — Только про этот другой раз нужно тоже договориться.

И она направилась к Насте, которая, услышав их разговор со следователем, начала отнекиваться:

— Давай никаких интервью не будет. У меня человека на участке убили! Не смогу я.

— Тихо, тихо, не шуми! Да при чем тут интервью? Я же не сумасшедшая какая, рассуждать сейчас с тобой о смысле жизни и впечатлениях о цехе! Но мне надо сделать вид, что мы с тобой общаемся, потому что я хочу походить по твоему участку, посмотреть. Понятно? Если ты уверена, что Федора убили. Если так, надо узнать почему.

— Понятно, что ничего не понятно. Ходи, смотри, только следователь на тебя вон косится.

— Да и ладно, будет выгонять, уйду, а пока, извини, нет.

Юля сновала по участку, как рыба по знакомому аквариуму.

— Сорнева, вы что там делаете? Давайте уже с вами прощаться, — не выдержал следователь. — Надеюсь, пресса не будет делать опрометчивых выводов и заключений.

Юля перехватила недовольный взгляд приблизившегося к ней начальника цеха и поняла, с каким удовольствием находящиеся здесь мужчины вытолкали бы ее взашей.

— Ухожу, ухожу, ухожу, — с улыбкой произнесла она.

Тем более что Кевин звонил ей несколько раз, и вообще он завтра уезжает, а сегодня любимый обещал ей романтический вечер.

«Ну к черту этого гальваника Федю! Наверное, напился на рабочем месте, и пошла кровь горлом, хотя Настя говорила, что рана у него была на груди. Значит, споткнулся о ванну в нетрезвом состоянии, поранил грудь, такое у работяг возможно».